Сломанная кукла - Янка Рам
Пытаюсь от него отстраниться. Она совершенно не моя история. Категорически.
Мои сексуальные предпочтения скорее примитивны. Роскошные грудь и задница при узкой талии, длинные волосы. Зрелые телочки, любящие секс и готовые жариться до утра отнюдь не в лепестках роз.
Какие ещё ушки, Псих, какие пальчики, линии - ты серьезно?
Но блять... Отрицать очевидное глупо. Зацепила там что-то.
Она цепляет чем-то другим.
Какие-то струны, на которых ещё никто никогда не играл.
И не сыграет, Псих.
Это не подходящая история для секса. Тебе бы этот экшен живьём закончить. И девочку эту из него вывести.
И всё! А дальше - в свои стандартные сексуальные приключения. Простые и неотягощенные тонкими деталями. Короткие. Потом - снова в тайгу.
Вздохнув, не позволяю своим фантазиям двигаться в ее направлении.
Оборачиваю бедра простыней. Развешиваю в предбаннике для нее ещё одну, перенеся с улицы, чтобы нагрелась. Иду босиком по снегу в дом.
- Иди... - киваю ей и тут же ловлю у двери. - Стой. Нельзя с серьгами, обожжешься.
Снимаю с нее серьги. Сжимаю пальцами мочку. Переступая с ноги на ногу, придавливает хвост Варгу.
Он недовольно рыкает и агрессивно клацает зубами возле ее щиколотки.
Охнув, влетает мне в руки. Горячий выдох в районе моей челюсти на мгновение отключает башку. И мои губы двигаются навстречу ее - распахнутым.
Э-э-э, стоп! - в последнее мгновение ловлю себя.
Разворачивается в моих руках, глядя в глаза Варгу.
- Фу! Нельзя! - рычу на него тихо.
Пёс дёргает верхней губой, огрызаясь, и демонстрируя мне зубы.
- Спокойно, - мои губы самовольно прижимаются к ее ушку. - Он любит пошугать, но без повода не кусает.
Покачнувшись, Божена хватается ладонью за косяк.
И мне ощущается на мгновение невыносимый магнетизм между нашими телами.
Замерев, она не дышит.
- Все нормально. Не пугайся его.
Кивает.
- Придёшь, верну, - сжимаю серьги в кулак.
Пока она в бане, делаю чай, накладываю в тарелку мед с кедровыми орехами и брусникой. Расстилаю на вторую скамью тонкую пенку и наши куртки, сверху - одеяло.
Разглядываю сережки. В таких серьгах - это на сцене надо блистать, не меньше. Массивные камни на мочке, а вниз уходят тончайшие цепочки белого золота.
В доме жарко...
Прямо в простыне выхожу на улицу с сигаретой. Варг тоже выходит подышать.
Оперевшись плечом на косяк, смотрю на приоткрытую дверь бани. Раскаляется она моментально. И нужно проветривать.
Докурив, стреляю сигаретой подальше в снег.
Поднимаю взгляд на скрип двери.
Застыв босиком на пороге бани, растерянно заносит ногу над снежной тропинкой. Вытянутая стопа касается снега.
Эта картина неожиданно срывает меня с места.
- Погоди!
Иду к ней, подхватываю на руки.
Зачем ты ее лапаешь, Псих? Сама бы добежала, тут три метра.
Нет. Не лапаю... Это другое.
Заношу в дом. Возле печки отпускаю.
- Где Варг? - шепчет она.
- Ушел...
- Совсем?
- Да нет, вернётся.
Прохожу к столу.
Греет руки над печью, нерешительно поглядывая на меня.
- Садись, давай. Чай остывает.
Пытаюсь абстрагироваться от мысли, что мы в очень маленьком пространстве вдвоем, голые под этими простынями.
Мое голодное тело хочет пировать. И оно привыкло пировать, когда женщина вот так - в прямом доступе.
Стараюсь не пялиться на ее глубокие ключицы и тонкую шею. И без этого, бляха, в "приподнятом" настроении.
Надевает обратно серьги.
Облизываю пересохшие губы, наблюдая за этим.
Хватит, короче. Это не тёлка тебе какая-то! Это просто девочка, которой нужна помощь. И ты вписался совсем не потому что... - мысли путаются. - И помощь - не повод для...
Жмурясь от наслаждения, Женя облизывает мед с ложки. И я опять ловлю себя на том, что мои губы тянутся в улыбке. От неловкости дёргаю уголком губ, трансформируя это в ухмылку.
Чо блять за херня...
- Вкусно?
- Я не ем сладкое обычно. Мне очень вкусно, - неуверенная короткая улыбка трогает трепетные губы.
- Почему не ешь?
- Я... балерина. Нельзя.
- Балерина?! Да ладно?
Балерины для меня - это что-то из альтернативной реальности. Не встречал никогда.
Поднимает вверх руку изгибая изящно пальцы и пускает волны от плеча до кисти. Словно... двигается крыло лебедя!
Точеный рельеф рук создаёт плавные порхания крыла.
Открыв рот, подаюсь вперёд, вглядываюсь в эту нереальную пластику.
Прижимает к себе руку, настороженно следя за моей реакцией.
Очухавшись, делаю глоток чая.
- Балерина. Ладно.
Дёргаю обескураженно бровями, принимая эту новую реальность.
- Что-нибудь ещё мне расскажешь?
Кусает губу, поднимая взгляд наверх.
Огонь трещит в печи и мне приходится прислушиваться к ее шепоту.
- Отвези меня, пожалуйста, к отцу.
- Как его найти, кто он?
- Четыре года назад мы жили в Питере... - сглатывает, глядя в сторону. - Сейчас я не знаю.
Мед капает с ложки.
Подставляю блюдце.
- Папа... он подполковник. Тогда был. Сейчас - я не знаю. Его зовут Лазарев Георгий Алексеевич, - внятно артикулирует она.
- А Мансуров?
- Мансуров... - дрожат ее губы. - Он очень опасный человек. У него очень много власти. Он меня ищет... Если найдёт, я никогда не попаду домой.
- То есть, свободно мы до твоего отца не доедем, правильно?
Качает отрицательно головой.
- Не доедем.
- Сообщить отцу я как-то могу про тебя?
- Я помню только наш домашний номер.
Двигаю
