Я тебя не предавал - Екатерина Аверина
Все же ошибаются, правда?
При моём статусе и негласном звании ошибаться — непростительная роскошь. Это другие могут встать, отряхнуться и пойти дальше, исправлять, просить прощения. У меня каждый шаг вперёд — это десяток вариантов уйти в любую из сторон света. И тут ушёл, только не туда. С головой в женщину. Семью хотел. Задолбался быть один.
Сын…
Пробую на языке это слово. В новом контексте оно ощущается иначе. «Сын друга» — звучит понятно и естественно. «Мой сын» — пробивает грудную клетку и попадает прямо в мотор, молотящий в последнее время на пределе. Он буксует, останавливается на доли секунды, и всё вокруг тоже останавливается: люди, частицы пыли в воздухе, дыхание…
Удар, ещё один удар, ещё.
Всё заново. С новой силой, в рёбра, в горло, в живот. Сердце стучит везде, словно испугалось, что может больше никогда не забиться.
Я отец…
Ещё одна интересная, ранее недоступная мне формулировка.
Егор Павлович звучит определённо лучше, чем Асадович.
Ох, Ира, Ира… что же ты, мать твою, сделала?! Я же тогда в коляске своего ребёнка, получается, видел? Ты почему мне сейчас про него не сказала? Не заслужил?
Может, и так.
Дуня сопит мне в затылок, разминая плечи.
— Правда же похож, — бормочет девчонка.
— Помолчи, — прошу её.
Мне нужно ещё немного тишины, чтобы пальцы перестали дрожать. Нет у меня права на слабость. Никогда не было, а сейчас нет тем более.
— Поехали, — резко поднявшись, говорю Дуне.
— Куда?
— Ты — домой, я по делам.
— Я не хочу…
— Ты едешь домой, — повторяю ей. — Уберись, жрать приготовь, книжку умную почитай. Приеду, перескажешь.
— Что тебе приготовить? — вибрации её голоса едва уловимо меняются. Она берёт меня под руку и прикладывает голову к плечу, пока мы проходим через холл.
Это не является критической проблемой, и мой мозг пропускает ситуацию мимо. Она просто есть в эту секунду. Жизни не угрожает. На этом всё.
— Ворон, — снова зовёт Дуня.
— Что хочешь, — отмираю я. — Суп какой-нибудь. Иди сюда, — зову одного из своих людей. — Оторву эту видишь? — кивает. — Башкой своей за неё отвечаешь. Я тебе её лично сниму, если с ней что случится. Понял? — опять кивает, а в Дуниных глазах ловлю восхищение. И снова мимо пока. Не до этого. Пролистываю, выполняя ряд обязательных задач, частично превращаясь в машину.
— Понял, шеф.
— В магазин её завези, — отдаю Дуне карту. — С продуктами помоги. Отчитаешься, как доставишь до адреса.
— Сделаю.
— Малая…
— Хватит меня так называть. Я твоя жена, — выдаёт девчонка. У моего человека зрачки от удивления становятся размером с зелёный горошек.
— Жена, — усмехаюсь. — Шмотки себе закажи какие-нибудь. Хватит в рванье ходить. Всё, нет меня до вечера.
Беру себе водителя и сажусь в тачку на заднее. Я сейчас не могу сосредоточиться на дороге. У меня в голове заклинила новая программа: «сын».
Еду я к единственному человеку, который может дать мне внятный ответ по сложившейся ситуации. К Рустаму Ахмедову. Пробить его адрес оказалось делом нескольких минут не выходя из тачки.
Странно всё как-то, словно и не со мной. Другая реальность какая-то. В груди полыхает, но я ничего не чувствую. Все эмоции на паузе, лишь одна истерично бьётся в сознании. У меня забрали семью, и я буду рвать всех, пока не верну её.
— В тачке жди, — командую своему человеку и вхожу в подъезд жилого дома, где окопался Рустам.
Поднимаюсь к нему, звоню в дверь. Рус почти сразу открывает. Его брови взлетают вверх от удивления, а на губах появляется знакомая, давно ставшая циничной, ухмылка.
— Ты сестру давно видел? — спрашиваю его.
— На днях, а что? — склонив голову к плечу, смотрит на меня открыто, с вызовом.
Слишком до хрена мы не виделись. Оба стали сильнее и злее на весь этот чёртов мир.
— Какое совпадение, — моя ответная ухмылка сейчас больше смахивает на оскал.
— Ты о чём? — дёрнув головой в другую сторону, морщится и хрустит позвонками. — Ворон, давай без загадок, — раздражённо. — И так башка трещит.
— Ты знал, что Ира была беременна от меня? — сам хотел без загадок. Лови.
— В смысле от тебя? Подожди, ты чё её трахал?! — его глаза наливаются кровью, мышцы бугрятся от напряжения, а здоровые кулаки становятся похожи на два молота.
— Слово какое… — хмыкаю, чувствуя, как бетонная коробка подъезда наполняется чистой мужской агрессией.
— Ты охренел, что ли?! — рычит Рус. — Она моя сестра, а не… — хватает меня за грудки.
— Остынь! — рявкаю в ответ, выпутываясь из захвата, делая два шага назад и принимая более устойчивую позу.
— Почему мне не сказал? — встряхивается, продолжая кипеть и играть мышцами.
— Зачем? Да и когда бы я сказал, Рус?! До хрена у нас ТАМ было времени на разговоры? М?! — несёт меня.
Я думал, что выгорел к херам, но искры ещё обжигают вены и кожу.
— Какой же ты мудак, — с пренебрежением выплёвывает Ахмедов.
— Судя по всему, такой же, как и ты…
Ещё две минуты взглядами рвём друг друга на куски.
— Пиздец, — Рус по старой привычке трёт ладонью короткий ёжик чёрных волос.
— Впусти меня. Поговорим.
— О чём? — разжимает
