Дорога без тебя - Лина Эдриан
— Возможно, — спокойно отвечаю, гипнотизируя взглядом его губы, которые находятся в нескольких сантиметрах от моих.
Он усмехается, а потом начинает нежно целовать.
— Я так соскучился, — шепчет, прикусывая мою нижнюю губу.
Сердце сжимается и после долгой, мучительной запинки вновь радостно несется вскачь. Я зарываюсь пальцами в его волосы, притягивая все ближе к себе.
Так хорошо. С ним, сейчас. Он будто бы снял стоп-кран и, наконец, позволяет мне видеть, слышать, чувствовать, понимать. Себя, его эмоции и мысли.
И мы выпадаем из реальности. На сутки, двое. Не знаю. Я потеряла счет времени. Нам так хорошо вдвоем. Легко. Просто. Я и забыла, что с ним бывает так. Что за всем этим непробиваемым панцирем, тот, с кем может быть настолько хорошо.
— Почему ты мне тогда ничего не объяснил? Про фиктивный брак.
Мы сидим на берегу океана. Я прижимаюсь щекой к твердой спине, оплела его тело руками. Хочу в нем раствориться. Жаль, не получится.
— Не умею я, Саш. Говорить, объяснять, находить слова.
— Почему… Почему не умеешь? — касаюсь мягким поцелуем плеча, сжимаю руки еще крепче. Мне так нравится, что он отвечает, подпускает меня ближе. Это много значит для него, я знаю.
Стараюсь не думать, как все глупо и тщетно. Что уже скоро все разрушится. И нет в реальности никаких нас и не будет никогда. Я решила, что буду эгоистично наслаждаться каждым мгновением рядом.
Я схожу по нему с ума. Не знала никогда, что можно так кого-то любить. Любить в человеке абсолютно все. Голос, хмурую складку между бровей, вечно взъерошенные волосы, загорелые руки с выпирающими венами. Не могу даже представить, что он может быть не моим. Кажется, мы созданы друг для друга, иначе почему нам так хорошо вместе.
Да, я окончательно растаяла. Потеряла себя. Вся эта бравада из злости, ненависти, хладнокровия рассыпалась, разломалась. Я не могла на него злиться. Особенно когда знала, как мало у нас времени.
— Так меня воспитывали. Не принято было говорить, ныть, просить.
И столько в его словах затаенной боли. А может, я все придумала. Он — стойкий. Кажется, никто и ничто не сможет сломать Тимура Старцева. Такой упрямый, вечно сам по себе.
Раньше я пыталась кого-то из себя изображать. Мне казалось, что он не воспринимает меня как равную, достойную. И я думала, что я должна быть именно такой — сильной в его глазах.
Сейчас я поняла, что мне это не нужно. Я хочу быть за его спиной, чтобы он отгораживал от всех на свете. Хочу спрятаться от целого мира в его объятиях. Довериться, поверить, просто быть с ним рядом. Не притворяться, а быть такой, какая я есть на самом деле — слабой, глупой, зависимой от него.
А еще я поняла, что ему нравится, когда я именно такая — вся его, вся для него. И я больше не нуждалась в том, чтобы быть ему равной, наоборот — я, наконец, просто наслаждалась его силой. Не сопротивлялась, а поддавалась. И такое, казалось бы, маленькое изменение, на самом деле, поменяло абсолютно все между нами. Расставило на свои места.
Денис всегда делал из меня лучшую версию. Мне постоянно казалось рядом с ним, что со мной что-то не так. Одеваюсь недостаточно изысканно, работаю не слишком усердно, забочусь о нем не так старательно как следовало бы. Не знаю, откуда брались эти глупые ощущения. Сам Денис никогда меня и словом не попрекал.
С Тимуром все было иначе. Все, что нужно было — не пытаться кого-то изображать, позволить себе быть собой, быть слабой. А он так смотрел — словно я самое важное и прекрасное, что он когда-либо видел. И мне это было необходимо: в ответ на свою слабость увидеть такой его взгляд — полной нужды и страсти.
Мне хотелось лишь одного — быть лианой, которая цепко обвивает, сливается, становится частью. Не быть для него чужой, а стать самой родной. Я мечтала просто вцепиться в него и никогда не отпускать.
Мне нравилось, как он на меня смотрит, как целует, как касается. Как в его голосе появляется тепло и нежность. Рядом с ним я себя чувствовала на своем месте. Будто все правильно. Так как надо. Я могла расслабиться. И постоянно хотелось улыбаться, касаться, целовать.
Мне было хорошо. Хорошо от мысли, что не я одна сошла с ума. Он тоже. По мне, со мной. Это открытие пьянило, окрыляло. Так прекрасно знать, что такой сильный, независимый, холодный мужчина повернут на тебе не меньше, чем ты на нем.
Иногда я думала о том, могла ли я прожить всю жизнь с Денисом. И понимала, что, наверное, рано или поздно что-то бы сломалось. С ним рядом я так много и усердно пыталась соответствовать. Быть лучше, правильней. Может быть, так и должно быть в отношениях? А может быть, и нет.
Сейчас мне просто хотелось быть собой. Я впервые за долгое время была просто счастлива. Мне всего было достаточно, потому что Тимур был рядом. И это первозданное ощущение цельности завораживало. Наверное, именно в этот момент я поверила искренне в то, что половинки — это не вымысел, это по-настоящему. Иначе как объяснить, что только рядом с Тимуром, я переставала быть пустой и потерянной, а становилась до краев наполненной и счастливой?
И лишь одна мысль не давала покоя — я знала, что все это ненадолго. Мне хотелось остановить время или хотя бы замедлить его ход. Я нуждалась в том, чтобы еще час, день, неделю наслаждаться тем единением и пониманием, которое наконец-то появилось между нами. А потом… я гнала от себя мысли о том, что будет потом.
Все изменилось внезапно, следующим утром. Я вышла из душа, а Тимур держал в руке мой телефон. Он побледнел. Поднял на меня взгляд, от которого я содрогнулась — столько там было боли и пустоты.
Откинул мой телефон прочь и ушел в спальню. Я подобрала с пола, провела пальцем по разбитому дисплею. Экран загорелся и даже не потребовалось снимать блокировку, чтобы увидеть сообщение Смолянова.
“Все готово. Можно возвращаться”.
Тимур вышел из спальни полностью одетый. Не смотрел в мою сторону. Взял часы со стола, начал их надевать на руку.
