Султан моих снов - Ирина Гутовская
Глава 31
Аяз
Обитающий в комнате полумрак создаёт странную атмосферу — напряжённую, давящую, тревожную, звенящую, какую-то зловещую и, отчасти, пугающую… Даже тусклый свет «ночника», падающий на постель и выделяющий фигуру отца, кажется тяжёлым, живым и осязаемым, словно прикасается не прикасаясь. Или… Как будто кто-то невидимый здесь находится и руководит всем этим антуражем по щелчку пальцев, меняя декорации по своему желанию.
И, несмотря на то, что окно открыто, а с улицы поддувает лёгкий ветерок, всё равно свежести в спальне нет — воздух спёртый и удушливый, пропитан недавно использованными лекарствами. Это лишь усиливает неприятный эффект происходящего тут.
Так пахнет приближающаяся смерть? — сладко-приторным ароматом, при этом едким, кислым и гнилостным…
Расплата, в любом её варианте, всегда настигает стихийно. Настала моя очередь отвечать за свои поступки.
Подойдя к кровати, окинул отца взглядом. Он спит.
Я присел рядом и продолжил внимательно смотреть на него, изучая и подмечая изменения за те пять лет, что мы не виделись. За прошедшее время его голова стала полностью седой. Раньше лишь местами было заметно и это напоминало сочетание перемешанной с молотым перцем соли или, как если бы волосы равномерно пеплом присыпало, а сейчас уже ничего не осталось от того брюнета, которым был прежде. Будучи всегда крепким мужчиной, отец очень похудел. Выглядит бледным и немощным, черты лица заострились, кожу избороздили глубокие морщины, хотя по возрасту не старый ещё, даже шестидесяти лет нет.
Такое ощущение, будто я отсутствовал дома целую вечность или всё это произошло в другой жизни, а теперь между нами образовалась гигантская пропасть… пропасть из недосказанности, непонимания и непрощения…
Именно по этим причинам случилось то, что вижу.
Чувство вины накатило стальным грузом с удвоенной силой.
Я же мог решить ситуацию со свадьбой мирным путём и не доводить всё до конфликта и абсурда. Тогда родителям не пришлось бы краснеть за меня перед людьми, оправдываться и нарываться на осуждения. Опозорил семью, по сути сбежал от проблем, а держать слово за сына пришлось им. Ведь знал, чем обернётся…
Но о таких последствиях не думал в тот момент… а стоило… Повёл себя как подросток с зашкаливающим максимализмом и желанием кому-то что-то доказать. Взбунтовал. Не хотел следовать правилам и, уж тем более, не собирался жениться на девушке, которую не то что не любил, даже в глаза не видел ни разу.
Хотя благодаря тем событиям приобрёл неоценимый опыт, заматерел, стал тем, кто есть. Не беру в расчёт своё мутное прошлое. Сейчас, за исключением стремления уничтожить Авджи, честно живу, а после восстановления справедливости забуду обо всём, как будто не со мной это было. То же самое касается воспоминаний о Лале: пока не поставлю финальную точку в той истории, не успокоюсь — это дело принципа. И Ясе не о чем волноваться, ей не нужно пытаться занять чужое место, она для меня уже много значит.
***
— Пап, — я прикоснулся к нему, положив руку на его кисть.
Отец открыл глаза буквально на секунду, мучительно вздохнул и снова прикрыл веки. А, пошевелившись, уставился на меня, хотя удивления во взгляде я не заметил, словно ожидал увидеть.
Смотрел с полминуты. Потом, не без труда, тихо произнёс на выдохе:
— Ты… — он подтянулся на локтях и устроился на подушке повыше.
«С чего бы начать разговор?» — мы так давно не общались, что слова подобрать сложно. Начну с главного:
— Как твоё самочувствие? — поинтересовался состоянием здоровья. Выяснение отношений в мои планы не входит.
— Надолго в наши края или так, мимоходом? — вместо ответа спросил отец. И, как ни странно, улыбнулся уголком губ — на такую реакцию я точно не рассчитывал.
— Надеюсь навсегда, — пока не буду посвящать во все подробности, что уеду через несколько дней, хотя это, правда, временно, всё равно вернусь. Надо уладить очень много вопросов.
— Хм… — он усмехнулся по-доброму.
— Давай забудем наши разногласия?
Папа промолчал на моё заявление.
Я понимаю. Простить ему непросто.
Но ведь не прогнал сразу...
А я морально подготовился к тому, что отец скажет что-нибудь эдакое, вроде: «пошёл вон из моего дома и никогда здесь не появляйся, не хочу знать и видеть, больше у тебя нет семьи, а у нас сына» — и так далее. Ожидал чего угодно. Думал, не скоро сменит гнев на милость, а он, на удивление, поступил мудро, тоже предложив не ворошить прошлое и не обсуждать ту историю, выясняя кто и в чём тогда был неправ. Объективно говоря, оба приложили руку к возникшему между нами конфликту: я же был против женитьбы, чего не скрывал и просил не торопить меня, не давить и не ставить условия, хотя не был услышан.
То ли неважное самочувствие повлияло на его мнение, то ли действительно решил дать второй шанс, пусть и не озвучил это прямо, тем не менее, мы пообщались спокойно, без взаимных претензий, смогли понять друг друга (надеюсь, не обманулся в своих ощущениях). И новость, что я приехал не один, порадовала папу. Впрочем, он по-особенному воспринял появившуюся в моей жизни девушку. На фоне плохого состояния здоровья и неизвестности, сколько времени ему отпущено, он чуть ли не умолял не затягивать с внуками, которых мечтает ещё понянчить. Конечно, просьба отца связана с тем, что узнал от меня.
Сложно представить, как Ярослава отнесётся к такому повороту… Дальше мыслей я всё равно не зайду, не подниму эту тему, даже намекать не стану. Да и как это будет выглядеть? — не успели встретиться, а я уже предлагаю ей родить, лишь бы родителей успокоить.
Всё-таки не посвящать их в подробности нашего с Ясей появления в Мардине — не просто неудачная затея, а бесчеловечно и, наверное, жестоко по отношению к ним. Но и спешить говорить всю правду пока не стоит, учитывая болезнь отца — я не уверен, как он отреагирует, не скажется ли это на подорванном здоровье. А вдруг хуже станет? Поэтому, единственное о чём пообещал ему — подумать о ребёнке.
Сейчас важнее разобраться в происходящем с ним.
На мой вопрос, что случилось, папа пожал плечами и развёл руками. Обследование не выявило явных причин стремительного
