Его строптивая малышка (СИ) - Кей Саша
– Выйти не хочешь? – задаю вопрос, прекрасно зная, что ответ будет отрицательным. Откинувшись в кресле, Данил демонстративно складывает руки на груди. Что и требовалось доказать. Вытаскиваю из чемодана платье-футляр из костюмной ткани и комплект чулок. – Я все равно волнуюсь за Ви.
– Меня напрягло то, что АВ был связан с Каплиным. Если это так, то твой отчим, видимо, не гнушается ничего. Я думал, он старается держать ручки чистыми, ну хотя бы относительно, – продолжает Данил, вперив в меня взгляд в ожидании пикантного зрелища. Что ж, кто-то в отличие от меня не получил разрядки. Время для маленькой женской мести. Глядя ему в глаза, скидываю халат.
Староверов немного сбивается, но возвращается к теме:
– Впрочем, чтобы тебя успокоить, могу сказать, что почти всех, кто был связан с Ярославом Каплиным вычистили, – его взгляд скользит по телу и жадно следит за тем, как я, поставив ногу на постель, начинаю раскатывать по ней чулок. – Осталось несколько субъектов, но это так мелкие сошки. Скоро не будет и их, заинтересованные люди их ведут в надежде найти еще крупную рыбу, но это дело пары недель… Зараза!
Это относится к тому, что я прогнувшись расправляю чулок на пальцах ног. Попка призывно оттопырена, тяжелая грудь сосками касается резинки чулка, и, по моим прикидкам, зрелище должно быть весьма привлекательным.
– После того, какую деятельность снова развернул Лютаев, – выдыхает Данил, – в городе не так просто добыть мерзкую дрянь. В целом, можно, но риск засветиться слишком велик. Не думаю, что АВ захочет сейчас подставляться.
К натягиванию второго чулка я тоже подхожу творчески.
Усевшись на постель, поднимаю согнутую ногу и, нанизав на нее капрон, медленно выпрямляю. Взгляд Староверова приковывается к месту, которому еще не достались трусики. Толком ничего не видно, но воображения ему должно хватить.
– Данил, не молчи, – елейно говорю я. – Ты же сам сказал, у нас мало времени. Я тебя внимательно слушаю.
На лице Староверова отражается понимание, что зрелище ему будет доступно опять только на моих условиях. Как и тогда, когда он вынужден был стоять и смотреть. Сейчас я согласна радовать его взгляд только в обмен на пояснения.
Мне кажется, или в глазах Данила промелькнула искорка восхищения?
– О чем это я… В общем, мы можем надеяться на благоразумие АВ, но надо исключить возможность любого воздействия на тебя через Виолетту.
В качестве поощрения, повернувшись спиной к Данилу, натягиваю трусики.
– Гордеев явно не заинтересуется обдолбанной девицей, такое не в его вкусе, насколько мне известно, однако, нельзя оставлять козыри в руках врага, – голос Староверова становится ниже. – Думаю, на всякий случай Виолетте стоит немного изменить планы и прилететь, допустим, на пару дней раньше.
Подхожу к Данилу и роюсь в сумочке, в которой осталась косметичка. Грудь практически раскачивается у него перед носом, и я вижу, как сжимаются его пальцы на подлокотниках.
Все правильно, можно только облизываться.
И хотя мое тело сыто, меня все равно будоражит неприкрытое желание в глазах Староверова. С равнодушным взглядом, который дается мне не так легко, достаю цепочку и застегиваю у себя на шее. Крупный кулон, болтающийся на ней, холодя кожу, устраивается аккурат между обнаженных грудей, притягивая взор Данила.
Я замираю, потому что Староверов замолкает.
Неосознанно облизнув губы, он заканчивает мысль:
– Остановиться ей тоже стоит у нас, в доме достаточно места…
– И камер! – вскидываюсь я, хотя эта его оговорка «у нас» греет мне душу.
– Вика, – качает головой Данил, следя за тем, как я вдеваю в уши серьги, – все мое внимание поглощено тобой…
Засранец поглощен созерцанием покачивающей груди. Хотя, нет-нет, да и соскальзывает его взгляд к моему пупку и к игривому бантику на трусиках.
– Вернемся к Ящеру, – направляю я Данила в нужное русло и тянусь к платью. – Окей, ты был так крут, что вычислил бубновый интерес отчима. И для чего же ваше сегодняшнее с Гордеевым рандеву?
– Для него нашлось много причин, – слышу я из-под платья, которое надеваю через голову, и оно застревает на моих верхних девяносто шести. Староверов не выдерживает и под предлогом помощи тянет ткань вниз, по пути поглаживая кожу. – Во-первых, надо выяснить, что хочет АВ от Гордеева, и сделать так, чтобы он этого не получил. Во-вторых, если кто и сможет помочь тебе потом забрать наследство, то это именно Ящер. Да-да, и про наследство я тоже слышал.
Поворачиваюсь к Данилу спиной, чтобы он помог с молнией. Так медленно и чувственно, согревая дыханием кожу, мне еще никогда не застегивали платье.
– В-третьих, – он перекидывает волосы мне вперед и нежно целует в шею. – Надо показать ему тебя и дать понять, что ты моя.
– Не много ли ты на себя берешь? – оборачиваюсь я, и потемневший взгляд Данила говорит мне, что я могу поднять свой флаг на этой крепости, она покорена. Здесь и сейчас Староверов в моей власти. Это не значит, что он не возьмет надо мной верх ночью, но в этот миг победа за мной.
– В самый раз, Вика.
Восхищение в глазах этого мужчины словно бальзам на мое сердце.
– Ты сказал: «На эту встречу я бы тебя не тащил, но ты мне там действительно нужна». Почему не хотел меня брать, ведь из трех названных причин, две касаются меня.
– Ты же знаешь, что за тобой приглядывают, не так ли? Ты умненькая и иногда глазастая, – усмехается Староверов. – Это одна из причин.
Заглядывая в зеркальце, неопределенно повожу плечом, не говоря ни да, ни нет. Есть темы, которые я пока не готова обсуждать.
– А другая?
– Я собственник, Вика. Мое – это только мое. Я готов хвастаться тобой везде, но желательно без риска тебя лишиться.
Перевожу на него ошеломленный взгляд.
– Я сам буду тебя бесить, сам буду учить всему и сам буду наслаждаться тобой.
Глава 42. Версаль, чтоб его
Уже сев в машину, я наконец формулирую, что меня возмущает в словах Староверова.
– И что же? – булькаю я. – Ты априори предполагаешь, что, встретив Гордеева, я брошусь на него и буду на все согласна? А ничего, что я сама сбежала от участи его постельной грелки?
– Вот, когда живьем встретишь его, тогда и поговорим. Бабы на него странно реагируют: одни боятся, другие вешаются, третьим страх вешаться на него не мешает.
– Ты несешь какую-то ерунду. Или ты считаешь, что раз я дала слабину с тобой, то теперь я стала совсем неразборчива? У нас развратность стала передаваться половым путем?
– Именно, Вика. Половым путем, – усмехается Староверов. – Ты начинаешь цвести как женщина. И твои цветочки опылять я буду сам.
Фу, какая пошлость! Но собственнические инстинкты Данила подбешивают почему-то недостаточно сильно. Я бы даже сказала, как-то совсем наоборот. Хочется их подогревать.
– И когда это я успела показать себя как букет? – ворчу я.
– Я еще не забыл, как ты пускала слюни на Бесо Циклаури. Оставляя вас вдвоем, боялся, что ты надругаешься над помощником Лидии, – посмеивается Староверов.
Ах, ты засранец! Даже и не подумаю объяснять ему, что Бесо вызывает у меня чисто эстетический восторг. Я бы с удовольствием нарисовала его портрет. И по поводу Гордеева тоже разочаровывать не буду! Раз Староверов чувствует с его стороны угрозу, то пусть понервничает. Для его самомнения это будет полезно!
Хотя, ума не приложу, что может быть такого сокрушительного в Гордееве, чего я не заметила по телеку или в интернете.
Вообще всю дорогу до места встречи меня одолевает любопытство. И по поводу того, что удастся узнать о планах отчима, и по поводу самого Гордеева.
Что я могу сказать.
Первое впечатление Гордеев производит неизгладимое.
Сразу становится понятно, за что его прозвали Ящером.
Похоже, имеется в виду василиск.
Холодный тяжелый взгляд, заставляющий цепенеть и будто придавливающий к полу. Еще не успевшая нигде перейти ему дорогу я и то непроизвольно вжимаюсь в бок стоящего рядом Данила, которому в отличие от меня, судя по всему, находиться рядом с этой акулой вполне комфортно.
