Следующей зимой (СИ) - Кейт Рона
«Наконец-то» — читаю сообщение от Златы.
— Что за… предательницы! — бессильно откидываюсь на спинку сиденья. Не могу до конца осознать абсурдность всего происходящего. Может, я до сих пор в обмороке валяюсь на дороге и всё это бред моего поврежденного сознания?
Звягинцев сидит с улыбкой Чеширского Кота
В итоге у меня оказались ушибы и легкое сотрясение. Мне выписали лекарства и сказали записаться к неврологу.
У дверей квартиры я вдруг предлагаю Артёму зайти на чай. И тут же готова сквозь землю провалиться. Я ведь еще даже не простила его и вообще хотела всё обдумать. Я не слбиралась так быстро сдаваться! В смысле вообще не планировала сдаваться!
Святые пирожочки, о чём я думаю? И чем?
— Считаешь, уже пора знакомиться с родителями?
Нет!
— Нет, это просто вежливость: я предлагаю, ты отказываешься, все счастливы.
— Но я хочу чай.
— Домой придешь и попьешь.
— Хочу сейчас.
— Уже очень поздно. Ты время видел?
— И ты хочешь ночью в бурю выгнать меня? Ты такая жестокая!
— По тебе МХАТ плачет.
В момент, когда открываю дверь в квартиру, в коридоре уже оказывается мама, с любопытством оглядывая нас обоих.
И что мне остается?
— Проходи. Мама, это Артём. Это Елена Михайловна, моя мама.
Надеюсь, это не будет самой большой ошибкой в моей жизни.
Я всегда думала, что знакомство с родителями будет одним из самых неловких моментов. Но почему-то всё проходит очень непринужденно. Папа был сдержан — я заметила, как он присматривался к гостю, но, слава богу, не задавал неудобных вопросов. Только Арина выскочила из комнаты в одной пижаме и поинтересовалась, не взяла ли я Артёма в заложники. Мама тут же отправила ее обратно спать.
— Проводишь меня? — спросил Артём, когда я планировала уже закрыть за ним дверь.
— Вот еще. Кто из нас мужчина?
— Я первый раз в этом подъезде, могу заблудиться. А тебя будет мучить совесть до конца твоих дней, что погубила меня во цвете лет.
— Сейчас нарисую карту.
— Так себе у тебя турфирма. Неси ответственность по условиям договора.
— И какие же были условия?
— Всегда быть рядом.
Я мучительно краснею. Этот его полушутливый тон и серьезный взгляд рвут мое сердце на куски. Если сейчас я захлопну дверь, не смогу уснуть до утра, фантазируя, что могло бы случиться. Я вздыхаю, быстро сообщаю маме, что отойду, обуваюсь и выхожу в подъезд.
Мы спускаемся на один пролет. Господи, только малолетки зависают в подъездах, но сейчас, когда Тёма так пристально смотрит мне в глаза, мне всё равно. Мучительно медленно он склоняется ко мне, его лисья улыбка посылает электричество по натянутым нервам. Хочется, чтобы он прекратил меня мучить, и хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.
— К черту, — бросает он и молниеносно сокращает расстояние между нашими губами.
Мы кусаем друг друга, зарываемся в волосы, гладим и сжимаем ладонями друг на друге любой доступный кусочек кожи. В животе всё скручивается, дыхания не хватает. Я теряю счет времени.
— Надо срочно остановиться, — тяжело шепчет Артём, и его рука замирает на моем животе возле пуговицы джинсов.
Я киваю и утыкаюсь ему плечо. Не хочу его отпускать, мозг лихорадочно ищет варианты.
— Твоему мозгу сегодня лучше хорошо отдохнуть.
Я кусаю Артёма за шею. А он меня за мочку уха.
— И что дальше? — задаю самый важный вопрос.
— Тебе придется ответить за сегодняшний вечер.
— Ого! И как же?
— Симметрично — познакомиться с родителями.
— Эй! — я стукаю его кулаком в живот. — Не думала, что ты такой злопамятный.
— Вообще-то я сама доброта, дам тебе целую неделю свыкнуться с этим.
— Это же он подвозил тебя несколько раз в том году? — спрашивает мама, когда я наконец возвращаюсь в квартиру. Она улыбается, Артём совершенно точно расположил ее к себе.
— Ты видела?
— Конечно. Вы встречались?
— Можно сказать, да.
— А сейчас?
— Похоже, да.
Мама потрепала меня по голове и пожелала спокойной ночи.
Какое уж тут спокойствие!
И вновь зима
Лежу и пялюсь в потолок. Видела уведомления о сообщениях, но немного страшно проверить. Что, если там нет сообщения от того, от кого больше всего хочется?
А что, если есть?
— Хватит валяться! — проворчала Арина, заглянув в комнату.
Собираюсь с духом и проверяю мессенджеры.
«Утречко. Хотелось бы напомнить тебе на всякий случай, что мы встречаемся. Понимаю, что ты в восторге, но хоть немножко держи себя в руках».
Вот засранец! Улыбаясь, как дурочка, набираю номер Артёма.
— Привет.
Слышу в трубке его голос и улыбаюсь, кажется, еще шире. Почему-то так странно себя ощущаю. Непривычно. До этого мы никогда не звонили друг другу.
— Кто из нас в большем восторге, еще нужно определить, — ехидничаю я.
— Ну то есть не отрицаешь, что в восторге?
Я смеюсь, ничего не могу поделать с собой. Арина снова заглядывает в комнату и ворчит, чтобы я собиралась.
— Надеюсь, не собираешься на радостях прогулять универ?
— Именно это я и планировала…
— Кто ж тебе разрешит. Я знаю волшебные слова, которые заставят тебя поехать в любую погоду, в любое время дня и ночи.
— Теряюсь в догадках… Мороженое, пицца и картоха?
— Картоха? — с сомнением произносит он.
— Не недооценивай силу картохи. Картошка — друг человека, королева еды, царица тарелок!
— Заметь, ты сама раскрыла свои слабые места… Но вообще я другие слова имел в виду: Мари тебя убьет.
Я прикрываю глаза, тут же понимая, что меня ждет допрос с пристрастием и применением различных подручных предметов.
— Это жестоко.
— Знаю. Поэтому придется тебя спасать.
«Вы реально встречаетесь?» — накарябала Маша в тетради вместо темы лекции. Я почти опоздала и надеялась, что Маша начнет пытку только после пары. Пожимаю плечами, но при этом лукаво улыбаюсь. Фомичёва дает мне спокойно пережить занятие, но после накидывается с вопросами.
— Правда? Правда-правда? Ну скажи, что правда!
— Видимо, да…
— Аллилуйя, я так давно об этом мечтала!
Я уставилась на подругу.
— О, ну вы же подходите друг другу, как Бонни и Клайд, как Злата и ее сливовая помада, как кетчуп и картошка фри…
— Кто сказал картошка?
Я подпрыгиваю от неожиданности, когда чувствую на плечах руки Артёма.
— Мари, так ты в курсе про картошку? Могла бы и раньше сказать!
Маша заливисто хохочет, я краснею, а Звягинцев как ни в чём ни бывало обнимает меня со спины.
— Мог бы и раньше спросить! — язвит Маша, но при этом выглядит безумно довольной, словно получила автомат по статистике. — Скрывались тут, как шпионы!
— Маня-я-яша! — тяну я, чувствуя вину.
— Да, Маня-я-яша! — вторит мне
