Горничная для тирана - Наталья Евгеньевна Шагаева
Мужчина давит на мои губы, вынуждая их разомкнуться, и снова гладит нижнюю губу.
– Ты девственница? – вдруг спрашивает он. Молчу, ощущая, как начинает гореть лицо. – Отвечай, от этого много зависит.
– Да.
– Хорошо. Это тоже уникально.
– А если бы я сказала нет? Не была бы такой уникальной?
– Женская логика феноменальная, – усмехается. – Этот факт не отменил бы ни твоей чистоты, ни твоей уникальности. Факт твоей невинности немного меняет мое дальнейшее поведение. Ты устала, выспись, отдохни. Спокойной ночи, – отпускает меня, разворачивается и идет не в свою комнату, а к лестнице. А я с колотящимся сердцем захожу в комнату и запираюсь…
Глава 23
Демьян
На часах пять утра. Почти не спал и понимаю, что уже не усну. Не хочу. Мысли не дают покоя. И думаю я не о насущных делах, которых по горло, не о том, какая тварь на меня покушается, не о крысе, которая засела в моем окружении и сливает информацию, а о куколке, которая спит в соседней комнате.
Сам не понимаю, как маленькая, невинная девочка смогла вытеснить во мне все насущное и заполнить мое нутро собой. Ведьма - не иначе. Эта девочка влила в меня столько энергии, что я словно под стимуляторами, аж подбрасывает. Говорят, так не бывает, чтобы по щелчку пальцев, тем более в моём возрасте. А у меня случилось. Не замечал ее, не принимал всерьез, а потом что-то щёлкнуло, заглянул в глаза и понял, что хочу. Хочу отобрать у всех. А шакалов вокруг нее много. Кружат вокруг и каждый желает не просто откусить кусок этой наивной чистоты, а выпить до дна. И сейчас я их понимаю. Таких, как кукла, мало, одна на миллионы, таких вообще никогда не было в моем окружении, даже в молодости.
Мог бы просто ей помочь, взять, в конце концов, назад на работу, спрятать пока от Заира. Но... нет.
Просто я не хочу. И такой правильный вопрос задала девочка: чем я лучше этого шакала?
Ничем.
Я тоже хочу поиграть в эту куклу и отобрать у нее все самое ценное. Эгоистично хочу. А Заиру – переломать руки и вырвать шакалий язык за то, что пытался дотронуться, за то, что напугал, за то, что грязно играет. Спасибо этот шакалёнок от меня не дождется, но, если бы не он, девочка не прибежала бы ко мне искать защиты.
Я осознаю, что вся ответственность ложится на меня. Есть во мне некоторые понятия. Она действительно нарвалась на этого ублюдка в моем доме.
Черт!
Внутри столько сейчас намешано. Ярость к Заиру, желание выловить пса и утопить в собственном дерьме. Он же не просто хотел прикоснуться. Я знаю извращенные пристрастия этого шакала. Из-под него девки выползают полуживые. Мои предпочтения в жёстком сексе - сладкая ваниль по сравнению с Заиром. Больной ублюдок. У меня, человека, который видел в своей жизни много мерзости, внутри все сжимается, когда я представлю, что он сделал бы с этой наивной, неопытной девочкой.
Мразь.
С психом поднимаюсь с кровати, распахиваю балкон и курю, облокотившись на перила. И так всю ночь: то злость, то ярость и полное непонимание себя.
Чем меня так цепляет эта кукла?
Она маленькая ещё, ей быв куклы играть, я хочу окунуть ее в свою извращенную, жестокую реальность.
Тушу недокуренную сигарету, натягиваю футболку и спускаюсь на цокольный этаж в спортзал. Включаю экономический канал и встаю на беговую дорожку. Пробегаю интервальным бегом десять километров, до холодного пота. Датчик пульса зашкаливает, дыхание рвётся. Схожу с дорожки, сажусь, утирая лицо полотенцем.
И ведь я даже не полагал, что в этом доме будет жить женщина. Это моя территория. Я в общем наелся бытом с матерью Марка и перечеркнул для себя какие-либо близкие отношения. Только секс и ничего личного. Ужины, приемы, походы в театр со спутницей – да, приятное времяпрепровождение, да. Но не более. А куколку подпустил близко, она даже не подозревает, насколько близко.
Зачем?
Хороший вопрос...
И ведь я откуплюсь за потраченное время на мое «хочу». Дам ей возможность развития и материальные блага.
А дальше-то что?
Жадно глотаю холодную воду, пытаясь восстановить дыхание.
Поднимаюсь наверх, принимаю холодный контрастный душ, надеваю брюки, черную рубашку, часы на запястье и покидаю комнату. Планирую уехать, проветриться, подумать, поработать в конце концов, но останавливаюсь возле спальни девочки. Посматриваю на часы. Шесть тридцать. Нажимаю на ручку двери, и она поддаётся.
Какой соблазн. Что же ты не заперлась, моя кукла, не спряталась от меня, как всегда?
Прохожу в ее спальню, тихо запирая дверь.
Девочка спит. Во сне она кажется еще моложе, еще мягче, еще более чистой, никем не тронутой. Белокурые волосы разметались по подушке, губы пухлые чуть прикрыты.
Руки начинает покалывать от желания прикоснуться.
На ней надето что-то невообразимое. Бежевые шёлковые шортики, очень короткие, свободные, и такая же маечка, на тоненьких лямочках, которые сползли с хрупких плеч. Нежный шелк совсем не скрывает соски, стоит потянуть маечку – и обнажится грудь. Очень красиво. Эстетичное наслаждение зашкаливает, кормя мое похотливое нутро.
Очень соблазнительная куколка, невозможно устоять. Наверное, в моей жизни было слишком много грязи, я наелся ею по горло, и захотелось чего-то чистого. Голод одолевает, аппетит разрастается, и мне уже мало просто визуально наслаждаться девочкой, фантазия несется. А ведь я полагал, что наелся за всю жизнь и ничто меня уже так не взбудоражит. Кукла просто спит, даже не подозревая, что мой демон исходит по ней слюной и требует взять свое.
Прикрываю глаза, глубоко вдыхаю, чтобы привести себя в чувства, но глоток воздуха против запаха девочки только усугубляет.
Подхожу ближе, упираюсь рукой в мягкую спинку кровати и нависаю над Дариной, продолжая глотать ее сладкий запах. Жадность берет своё, и мне уже мало просто дышать.
Протягиваю руку и всё-таки стягиваю маечку с ее груди, оголяя. Идеальная. Небольшая, упругая, кожа нежная, белая, соски розовые, хочется попробовать их на вкус, прикусить до боли, чтобы вскрикнула, а потом зализать укус языком, хочется оставить на ее груди свои отметины. Много чего хочется, что приведёт эту неопытную девочку в шок. Никогда не отличался терпением,
