Последние страницы моей жизни (СИ) - Шир Лина

— Поиграем в «швыряй дерьмо», — расхохотался Павлик и близнецы толкнули меня к нему, он тут же оттолкнул меня к Ваньке.

Петриков смотрел на меня с ненавистью, схватил за рукав, толкнул сначала на себя, а потом к близнецам. Так было пару раз, пока все не услышали треск порванной ткани.

Прозвенел звонок. Мальчишки тут же разбежались по местам, а я стоял, пытаясь собраться. Голова кружилась так, что я не мог сделать и шаг. Плечо саднило. Петриков не только оторвал рукав пиджака, но еще и рубашки и поцарапал само плечо.

— Ты чего встал посреди класса? Решил рассказать стихотворение первым? — громкий голос Натальи Олеговна напугал меня, но я по-прежнему не мог собраться.

Я испугался. Меня толкали на протяжении десяти минут, поэтому все и плыло.

— Я жду. — Сказала учительница, прошагав к столу. — Ну? Александр Сергеевич Пушкин… я что, сама должна рассказывать?!

— Наталья Олеговна, да он не готов! Можно я? — не выдержала одна из отличниц.

— Садись! Два! — выдохнула учительница, садясь за стол и шелестя страницами журнала. — Неси дневник!

***

— Я зацепился. — Говорил я, видя мамин обеспокоенный взгляд, каким она осматривала порванный рукав пиджака.

— А двойка-то? Ты же наизусть знаешь этот стих. Вы ж с бабулей учили.

— Забыл.

— Ты мне что-то не договариваешь. Марин, милый, скажи, тебя продолжают обижать? — мама тогда смотрела с такой болью во взгляде, что я просто не мог подтвердить ее опасения.

— Нет! — бодро отозвался я, выдавив из себя улыбку. — Мы просто играли в догонялки, я зацепился за… вешалку в раздевалке и оторвал.

— Сейчас я зашью, и пойду на работу. Пойдешь со мной?

Я кивнул, снял пиджак вместе с рубашкой и побежал в комнату, собираться с мамой на работу. Я слышал, как она с бабушкой обсуждала моих одноклассников. Бабушка говорила о том, что я вру, выгораживаю всех, но мама хотела верить мне. Я понимал, что ей хватало проблем, а мои школьные разборки будут ей только в тягость. Не нужно. Я сам справлюсь! Я мужчина!

— О чем ты задумался? — прошептала Юля, поглаживая меня по волосам.

— Вспоминал детство. Забавно так… — я поднялся, надел джинсы, затянул ремень и взглянул на девушку, которая продолжала стоять на месте и ждать ответа. — У меня не было детства после того, как отца посадили в тюрьму. Я пытался быть мужчиной с семи лет, думал, что я сильный, а по итогу… превратился в депрессивного ворчуна.

Юля рассмеялась, проходя по комнате и открывая шкаф с одеждой. Она быстро натянула джинсы, накинула куртку прямо на шелковую рубашку от пижамы и взглянула на меня.

— Поехали, я отвезу вас домой.

— Нас? — удивился я, только потом вспомнил о щенке, который грыз Юлин тапочек. — Поехали.

По дороге домой мы с Юлей подбирали имя для маленького пса, который норовил выскочить из моих рук. Казалось, что это просто невозможно, все попытки придумать малышу имя — заканчивались тем, что девчонка хмурилась и лишь отмахивалась. Нет, ну выбрать имя — это пол беды, а приучить — куда сложнее.

По дороге мы зашли в магазин, нужно было купить корм, миски и всю ерунду для щенка. Вот и зачем я только решил взять его к себе домой? Ведь даже не думал в тот момент о том, что с ним придется гулять по утрам и вечерам, а если я буду не в состоянии это сделать? Нет, есть вероятность того, что Юля возьмет все на себя, но я не знал, останется она у меня или все же нет.

Споры продолжались. Щенок на этот раз сидел спокойно во все глаза смотря на резиновый пончик, который Юля зачем-то купила. Нет, возможно, он будет грызть игрушку, но… пока он просто рассматривал ее.

— Может быть… все же, назовем его Рекс? — вновь завела беседу Юля.

— Ну какой Рекс?! Он на него даже не похож… дворняжка обычная. Да? — я потрепал щенка по голове, на что он довольно хрюкнул, пытаясь играючи укусить.

— Макс?

— Юля, ему единственное, что может подойти, так это — Шарик.

— Ну нет! — вновь возразила она, остановив машину на светофоре.

Юля улыбнулась, отстегнула ремень безопасности и потянулась ко мне, поцеловала, погладила щенка и довольная вернулась за руль.

— Что это было?

— Пыталась заткнуть тебя поцелуем! Как пишут в книгах!

Мы рассмеялись. Я чувствовал такую легкость, какую не смог бы передать словами, если бы попросили. Юля каждый раз вытворяла что-то, о чем никто бы никогда не додумался. Ради ее улыбки, я хотел жить. Только эта мысль давала мне сил, и я продолжал бороться.

°9. Вечер встреч

Первые месяцы в большом городе были самыми интересными. Я не сидел на месте, ходил по разным типографиям, по издательствам, но мои книги никому не были интересны. Нельзя было унывать, поэтому я устроился на работу в один, на тот момент известный журнал, и писал небольшие выдуманные рассказики. Они оказались востребованными, и каждую неделю я писал что-то новое и интересное. Но совсем скоро журнал начал набирать обороты. Стал выходить три раза в неделю вместо одного, и я попросту не успевал придумать ничего нового. Сидел по ночам в маленькой комнатке в общежитии и смотрел на пустые страницы в блокноте.

У меня началась депрессия.

Я ушёл из журнала со скандалом, потому что они не хотели отпускать меня, говорили, что мне стоит подумать, но я не думал ни о чем. Половину отложенных на квартиру денег пропил за пару дней. Полгода работы насмарку! Был ли я на себя зол?! Нет, я был зол на тех, кто придумал выпускать журнал три раза в неделю. Осознание того, что я мог не писать каждый раз новый рассказ, а предложить что-то из старого пришло слишком поздно. После моего первого в жизни запоя, я несколько дней отлеживался, а потом пошел в издательство, где работал. Думал, что меня возьмут обратно с радостью, но… у них уже все вакансии оказались заняты, и мои рассказы никому не нужны.

Боль и отчаяние — единственное, что я тогда чувствовал. Меня будто бы облили дерьмом. Я шел в общежитие и думал о том, что нужно было сидеть в деревне. И плевать на мечты, деньги — важнее. Но только я об этом подумал, поднял голову и увидел на одном из столбов, где клеяли объявления, яркую афишу. Подошел ближе и с удивлением прочел о том, что в детский журнал нужны авторы. Сказки некому писать. Это было не совсем по мне, ведь я совсем не знал что читают дети, но все же нельзя было терять надежды. Я сорвал со столба афишу, прочел адрес и отправился в издательство.

На работу меня приняли уже через неделю с небольшим. Им понравились мои работы, и оказалось, что главный редактор был фанатом моих рассказов, которые раньше выходили в газете. Это оказалось приятным сюрпризом.

Когда я вышел на работу в офис, присутствие автора на рабочем месте было обязательным критерием, у меня уже был небольшой сборник детских рассказов.

— А давай мы тебя издадим, как автора, м? — как-то сказал Федор — главный редактор. — Ну а, я извиняюсь, какого… ты до сих пор не издаешься? Напиши объемную сказку… ну чтоб на книгу страниц так на двести. Я помогу!

Это стало моим первым достижением! Я даже хотел позвонил домой, чтобы рассказать маме о том, что меня хотят издать, но работа над сборником сказок «Рыцарь Оливер» кипела. Я не спал, мог не есть, ходил на работу и уже запутался в днях. Так прошло месяца три. Я закончил книгу. И довольный нес рукопись Федору. Мы часто обсуждали мои книги и творчество в целом, мне казалось, что ему нравилось. Но в тот день, когда я пришел к нему, чтобы узнать вердикт, он устало вздохнул, надел очки и отложил листы с рукописью в сторону.

— Марин, ну… — протянул он, откладывая мою работу в сторону и беря в руку красную папку с другой. — Пойми, я не могу помочь издать то, что не будут читать. Вот глянь…

Я взял папку в руки, открыл её и первое что бросилось в глаза — это ярко-нарисованный цветными карандашами заголовок «Олег Пой — Синий кот».

— Пой?

— Знаешь его?

— К сожалению. — Процедил я сквозь зубы и пробежался по первым строкам.