Безрассудный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси

— На самом деле я научился сам.

— О? — Спрашиваю я, нуждаясь в подробностях.

— Наша… э… экономка и повар перестали кормить меня, когда я был подростком.

— Прости, что? — Выпалила я.

— Ничего страшного. Чушь собачья из моего прошлого. Тебе не нужны подробности.

— Черта с два мне это не нужно, — выплевываю я немного резче, чем намеревалась, заставляя его сбиваться с шага, когда он направляется к кофеварке. — Я твоя девушка, помнишь? — Я говорю немного мягче.

— Я знаю, но… мое прошлое, мое детство… по большей части это некрасиво. — Я хватаю его за руку после того, как он приносит мой кофе, не давая ему отступить.

— Может быть, это и правда, Тоби. Но это часть тебя. И я не боюсь темных уголков. — Я знаю, что они там. Я вижу тени в его глазах, которые, я почти уверена, он думает, что скрывает.

— Так и должно быть, Джоди. Если бы ты видела правду, тебя бы сейчас здесь не было.

— Чушь собачья, — шиплю я, притягивая его ближе, поворачивая табурет так, чтобы обхватить его ноги своими. Потянувшись, я беру его воспаленное лицо в свои ладони. — Больше нигде в мире я бы не хотела быть сейчас так, как здесь, с тобой.

Он пристально смотрит на меня, его глаза ищут в моих что-то, в чем я не уверена, что он найдет. Тот факт, что он нашел во мне что-то стоящее прямо сейчас, является чудом, когда я чувствую, что могу разбиться вдребезги в любой момент.

— Детка, — шепчет он, прижимаясь своей головой к моей. Он резко втягивает воздух, как будто собирается сказать что-то потрясающее, но кухня наполняется звоном таймера, и он со вздохом отступает.

— Лучше не портить мне репутацию шеф-повара еще до того, как мы начнем.

Его глаза не отрываются от меня, когда он возвращается к плите, наша связь сохраняется, поскольку он позволяет мне увидеть еще несколько темных уголков его души. Возможно, я не знаю подробностей или даже причины, по которой они там находятся. Но я узнаю эту боль. Это сочетается с моей и заставляет меня задуматься, было бы легче бороться, если бы мы выступили против всего этого вместе.

Я молчу, погрузившись в собственные мысли, просто наблюдая, как он готовит наш завтрак и приносит его сюда.

— Это выглядит потрясающе, — выдыхаю я, глядя на хрустящий бекон, сливочный авокадо и то, что выглядит как идеально приготовленные яйца-пашот. Очевидно, он проделал фантастическую работу, самостоятельно научившись готовить.

— Итак, — начинаю я, нуждаясь побольше узнать о его жизни, — ты упоминал, что твой отец — гигантский член. Но ты почти ничего не рассказывал о своей маме.

Мои глаза останавливаются на его губах, когда он отправляет в рот вилку с едой, и появляющаяся на ее лице легкая улыбка говорит мне все, что мне нужно знать о женщине, которая произвела его на свет.

— Она… невероятная, — говорит он через несколько секунд.

— Расскажи мне о ней, — прошу я, нуждаясь услышать о женщине, которая заставляет его лицо смягчаться таким, какое оно есть.

— Она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. То дерьмо, которое она пережила, боль, которую она перенесла… и после стольких лет она все еще улыбается.

— Они… все еще вместе? — Спрашиваю я, вздрагивая, отчасти предполагая, что это не так.

У Тоби вырывается смешок, когда он опускает вилку и смотрит мне в глаза. — Нет, слава богу, черт возьми. Он годами заманивал ее в ловушку, шантажировал, заставляя стать его маленькой марионеткой, точно так же, как он поступил со мной. Но она наконец-то свободна.

— Как она выбралась? — Спрашиваю я, не понимая, что, возможно, давлю слишком сильно, пока вопрос не срывается с моих губ.

Тьма вспыхивает в его глазах прежде, чем он моргает, прогоняя ее.

— Он облажался. Его ложь начала раскрываться, и правда вышла наружу. Это помогло ей освободиться.

— А ты?

— И да, и нет, — загадочно говорит он.

Я откусываю свой первый кусочек завтрака, тихо постанывая про себя, когда вкус взрывается у меня на языке, и жду, собирается ли он продолжать.

— Мне потребуется немного больше времени, чем ей, чтобы оставить все позади и двигаться дальше.

— Это вполне справедливо после всего, через что он заставил тебя пройти, — говорю я. — Я уверена, никто не ожидает, что ты будешь жить дальше, как будто ничего не случилось.

Он качает головой. — Я доберусь туда. Есть всего лишь несколько вещей, с которыми мне нужно разобраться, прежде чем я смогу закрыть дверь в эту часть своей жизни.

Я улыбаюсь ему, желая, чтобы он знал, что я понимаю, и не хочу, чтобы мои слова прозвучали покровительственно.

— Братья и сестры? — Спрашиваю я, мысленно возвращаясь к воспоминаниям о том, как мы с Джо росли.

— Сестра. Но другой папа.

— Повезло ей, — бормочу я.

— Ты даже не представляешь. Однако, как и во всем, что связано с семьями, это сложно.

Я не могу удержаться от смеха. — У нас с братом тоже были разные отцы. Однако это никогда не заставляло меня чувствовать себя менее связанной с ним.

— Как он умер? — Спрашивает Тоби.

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но слова на мгновение замирают, поскольку я задаюсь вопросом, говорила ли я когда-нибудь Тоби, что потеряла Джо.

— Что не так? — Спрашивает он, и беспокойство отражается на его лице.

— Н-ничего. Извини. Он… ух… несколько лет назад связался не с той компанией.

— Банда? — Спрашивает Тоби, опуская нож и вилку на уже пустую тарелку.

— Ага. Королевские Жнецы. Это мотоклуб.

Брови Тоби приподнимаются. — Я слышал о них. У них плохая репутация.

— Да. — Грустный смешок срывается с моих губ. — Я была так зла, когда узнала, что он присоединился к ним. Он был таким хорошим ребенком. У него было такое блестящее будущее впереди, а потом он просто бросил все это, присоединившись к той шайке головорезов.

— Почему он присоединился? — Спрашивает Тоби, отодвигая свою тарелку, упираясь одним локтем в столешницу, а другую руку кладя мне на бедро для поддержки. Его тепло проникает сквозь меня и дает мне толчок, в котором я нуждаюсь, чтобы продолжать.

— Честно говоря, я понятия не имею. В детстве он никогда не увлекался мотоциклами. Но внезапно, в пятнадцать лет, он заявил, что хочет брать уроки на свое шестнадцатилетние, и с этого момента все пошло своим чередом. С каждым годом у него становился двигатель побольше, а потом, не успели мы опомниться, как у него появилась чертова стрижка и он покрылся чернилами. Это было так на него не похоже. В какой-то момент он хотел поступить в университет на инженера, а потом целыми днями маялся по локоть в мотоциклетном масле. Не то чтобы в этом было что-то плохое, — быстро добавляю я. — Просто на самом деле никогда не казалось, что это было его призванием в жизни.

— Я думаю, люди хорошо умеют прятаться, — бормочет Тоби.

— Знаешь, я думала, что знаю его. А потом прямо на моих глазах он превратился в человека, которого я едва узнала.

— Должно быть, это было нелегко.

— Не так тяжело, как потерять его, — бормочу я. — Его застрелили, — говорю я, помня, что именно из-за его смерти мы и подошли к этому разговору. — У него были какие-то проблемы с клубом, и они лишили его жизни.

— Черт, детка. Это тяжело.

— Да, это были не самые лучшие несколько недель.

Я откусываю еще немного от его потрясающего завтрака, но после этого разговора мне с трудом удается проглотить гораздо больше.

— Все в порядке, — говорит он, заметив мою борьбу.

— Мне жаль. Это невероятно. Я просто—

— Я не должен был спрашивать тебя обо всем этом, пока мы ели, — говорит он, подтаскивая мой стул поближе к себе, разворачивая меня и обхватывая мои ноги своими. — Мне жаль, что жизнь у тебя была такой дерьмовой. Я хотел бы помочь сделать это лучше, — искренне говорит он.

— Так и есть, Тоби. Ты даже не представляешь, как сильно помогаешь. Ты появился в моей жизни, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты мой ангел-хранитель.”

Он улыбается мне, его взгляд перебегает с моих глаз на губы.