Папа для Лисички - Екатерина Янова
— Блин, Марина! — съезжаю я по стене на пуфик.
— У тебя же несерьезно с той бабой? Ну зачем она тебе? Или ты на борщи ее повелся? Так я тоже научусь, обещаю, — садится передо мной на колени, ловит взгляд. — Я же люблю тебя, Максим. Я так скучала, а ты даже трубку не брал, — тянется к моей ширинке.
А я смотрю на нее, мне хочется ее оттолкнуть и больше никогда не видеть. Какая же она… не та. Все в ней раздражает. Дешевый гламурный суррогат, а не баба. Раньше нас объединяла только койка, сейчас и это ушло. И на что она надеется?
— Так, Марина, — хватаю за руки, останавливая ее поползновения. — Давай определимся сразу. Отношения наши закончились в тот самый день. Никаких «нас» нет и быть не может. От ребенка я не отказываюсь, буду помогать, если конечно, ты мне не врешь!
— Я не вру! — срывается она на крик. — Как ты можешь так?
— Как «так»? А ты на что рассчитывала? Что я все брошу, женюсь на тебе и испорчу себе жизнь?
— А так ты испортишь жизнь ребенку, ты же понимаешь, что он будет несчастен? — наполняются слезами ее глаза.
— Поверь, если он будет расти в семье, где родители ненавидят друг друга, он будет еще более несчастен. Я в детстве такое наблюдал, и своему ребенку такого не желаю!
— Но я люблю тебя! — всхлипывает.
— Марин, прекращай, — поднимаю ее с колен, она начинает рыдать, утыкаясь мне в рубашку. — Все! — отцепляю ее от себя, усаживаю на стул. — Лучше назови адрес клиники и время. Я приеду. Пока я не буду на сто процентов уверен, что все твои слова — правда, никаких решений я принимать не буду! Все! Пока!
Выскакиваю из подъезда на улицу, здесь кругом белый снег. А мне кажется, что мою жизнь только что испачкали чем-то липким, грязным, вязким, меня затягивает все глубже, со всех сторон. И выбраться из этого дерьма будет ой как сложно!
Глава 24
Еду к Олесе. Готовлюсь к нелегкому разговору. И пусть только попробует мне не открыть!
Порадовать мне ее нечем, но скрывать я ничего не собираюсь. Уверен, она и без того напридумывала там уже всякого.
Звоню в дверь, готовлюсь отхватывать с порога.
Щелкает замок, дверь открывается.
— Заходи, — устало произносит Олеся.
Не кричит, уже хорошо, но взгляд потухший, и глаза припухшие. Точно плакала опять.
— Зачем приехал? — сканирует меня неласково.
— Поговорить.
— Ты перед тем как говорить, хоть бы рубашку сменил. После предыдущих бурных разговоров, — брезгливо кривится Олеся, отворачивается.
Бросаю взгляд в зеркало.
Да черт возьми! Как так-то?
На плече у меня отчетливые следы от помады. Чертовы бабы! И вот теперь я точно готовлюсь отхватывать по лицу!
— Олесь, остынь немного, хорошо? Ты же не думаешь, что я тебе успел изменить за прошедшие пару часов?
— А я уже не знаю, что думать, Максим. Как только я начинаю тебе доверять, случается что-то такое, что разрушает все в пыль.
Тяжело вздыхаю.
— Олеся, я тебя люблю, и я тебе не врал и не вру. Ситуация дерьмовая, согласен.
— То есть твоя любовница сказала правду?
— Она не моя любовница! Да, мы с ней встречались. Но расстались как раз перед тем, как я встретил тебя. И да, в последнюю нашу встречу я узнал, что она сделала аборт. Причем случайно узнал. Она мне не собиралась сообщать об этом, потому что не хотела ребенка. Мы поругались тогда. Она кричала, что не готова к детям, ей не нужны сопли, она боится испортить фигуру и прочее. А сегодня случилось то, что случилось. Скажи, в чем я виноват?
— Не знаю, — обреченно шепчет Олеся, так и не глядя на меня.
Уходит на кухню, начинает греметь посудой, ставит чайник на плиту. Что у нее в голове, совершенно не понимаю. Бессильно опускаюсь на стул, прикрываю глаза. Как же меня все это достало!
— Ты хотел этого ребенка? — вдруг спрашивает Олеся.
— Ничего я не хотел, — устало вздыхаю. — Но когда Марина сообщила об аборте, я расстроился. Потому что в принципе не против детей. Но из Марины точно вышла бы хреновая мать. Поэтому потом, успокоившись, я решил, что так все же лучше. Ну и в моей жизни появилась ты и Лисичка, и дальнейшие планы мои были связаны только с вами.
— И что ты думаешь теперь?
— Я думаю, что Марина тупо врет. Она увидела тебя, ее уязвило мое поведение в ресторане, и она выдала то, что выдала.
— Она это подтвердила?
— Нет, она стоит на своем. Завтра я поеду вместе с ней в клинику и все выясню.
— И что будешь делать, если это правда?
— Я не знаю, Олесь, честно. Но я точно не собираюсь бросать тебя, жениться на Марине ради ребенка и прочий бред. Если это правда, и Марина решит рожать, ну что ж, я буду помогать ей с ребенком. Все!
— Мда, — грустно усмехается Олеся. — И как ты себе это представляешь? Ты вообще понимаешь, что такое ребенок? Это не игрушка, Максим, не кукла, не собачка. Он живой человек, понимаешь? Маленький, слабый, нуждающийся в любви и заботе! Как ты себе представляешь эту помощь? Перевод на карту н-ной суммы раз в месяц? Откупился и забыл?
— Нет, наверное, — тяжело сглатываю. — Я сам в растерянности, не добивай меня, пожалуйста.
— Я и не добиваю, Максим. Просто понимаю, что тут есть всего два варианта развития событий, и оба — крах для нас, — горько подводит она итог.
Я замираю, слушаю и с каждым словом буквально умираю внутри, потому что Олеся права.
— Вариант первый — ты откупаешься от этой Марины деньгами и забываешь про ребенка. При этом умираешь в моих глазах, как мужчина. И вариант второй — ты принимаешь активное участие в воспитании. В браке ты будешь с Мариной или нет — это не так важно. Она все равно будет значимой частью твоей жизни, как мать твоего ребенка. Ты проводишь с ними время, уделяешь внимание. А я при этом никак не вписываюсь в эту схему. Марина будет манипулировать тобой, ты будешь разрываться, у нас начнутся скандалы, и мы расстанемся врагами.
