Сама дура виновата - Ашира Хаан
Десятки новых, каких-то неведомых, странных поз, в которых он входил в меня сзади, сбоку, глубже, дальше, сильнее. Я кричала, стонала, шипела, мычала, пока он входил, выходил, кончал — размазывая сперму по моим губам, груди, бедрам. Она оставалась на простынях, в волосах, на пальцах. Я слизывала ее у него на глазах, обсасывая пальцы и размазывала по себе.
Мое тело пылало, я держалась в бесконечном напряжении перед оргазмом невероятно долго — и мне казалось, что я вот-вот взорвусь от любого прикосновения Егора. Но он снова нанизывал меня на свой член — и я держалась еще немного, чтобы кончить вместе с ним.
Опять.
Сеточка комбинезона была растерзана в клочья, отпечатки зубов украсили уже не только мою задницу, засосы на шее Егора пламенели всеми цветами от розового до густо-фиолетового.
В общем, когда мы вновь воссоединимся, внутренний филолог будет очень рад красочной картинке из воспоминаний, которую можно поставить иллюстрацией к выражению «полный разврат».
— Ты какой-то подарок на Новый год, день рождения и 23 Февраля одновременно, Дарина… — лениво проговорил Егор, где-то в районе рассвета, лежа головой на моем животе. — Только до них далековато. Какой у нас праздник?
Я так же лениво перебирала его волосы, наслаждаясь разнообразием ощущений во всем теле. Где-то тянуло, где-то болело, где-то простреливало остатками наслаждения, где-то томно таяло, заласканное до потери границ. Уже хотелось кое-что из новенького повторить.
— Зато до моего дня рождения близко, и я точно знаю, что я хочу в подарок, — промурлыкала я, как наглая кошка, которая даже не собирается спрашивать, хотят ли с ней делиться сочной курятинкой. — Точнее — кого.
Бесстыдство вошло в чат. В отличие от всей этой воображаемой шайки за дверью, его я как раз очень приветствовала. Не зажиматься и не стесняться, когда с тобой делают крайне непристойные штуки, оказывается, делает ощущения в десять раз острее.
— Когда у тебя? — он приподнял голову, заметил мой сосок и тут же его сжал.
Ну как иначе-то!
— Через неделю.
— Ого! Я приеду! — Егор вскочил и потянулся ко мне за поцелуем. Его член уже слегка напрягся и по мере того, как язык подробно исследовал мой рот, становился все больше.
— Хорошо вам, молодым, — проворчала я, когда мои ноги вновь бесцеремонно раздвинули, а пальцы проникли туда, где все еще было очень влажно и горячо. — Я тут еле живая, а он уже готов, как пионер!
— Старушечка… — нежно проговорил Егор. — Ленина видела, наверное! Тебе на четыре года больше, Дарин. Ты родилась, когда СССР уже распался.
— Не мешай мне кряхтеть о прошедшей молодости, — возмутилась я. — Должна я хоть в чем-нибудь тебя превосходить!
— О, поверь, член ты сосешь намного лучше меня! — заржал он.
— На ком будем проверять? Тут нужен независимый арбитр — пусть скажет, кто лучше сосет, ты или я.
— Ах ты… змея! — Егор куснул меня в плечо. — С острым языком! Ну-ка, давай заткнем тебе рот. Не кляпом, но что есть. Свесь-ка голову с кровати.
Но пальцы не вынул.
— Рискуешь! — предупредила я.
Правда потом уже ничего не могла сказать еще долго-долго.
— Так, поспать нам сегодня не светит… — хмыкнул Егор, вернувшись из душа и посмотрев на телефоне время. — Эрмитаж через два с половиной часа открывается, а надо еще позавтракать.
— Вы долго там будете бегать? — спросила я, переворачиваясь на живот и потягиваясь.
Смывать с себя следы ночного безумства совершенно не хотелось.
— Не знаю. Часа два, может, три. Мы сразу кое-что снимем, сценарий вчера набросали. Народ в чате нашем тоже возбудился, попробуем договориться, что мы массовую сцену сделаем. А что?
Егор надел джинсы и присел на кровать, чтобы натянуть носки.
— Да я подумала, что могу тебя прямо в Эрмитаже подождать, походить пока одна, а как закончите — кое-что показать интересное. Ты же не был там, не знаешь всяких секретов…
Я потянулась к нему, чтобы погладить ладонями по груди, пока он не упаковался обратно в футболку-толстовку-ветровку.
— Мммм… — он замер с одним носком в руке и нахмурился. — Наверное, это не совсем удобно.
— Почему?
— Там будет Агата.
— И? — нахмурилась уже я. — Ты сам говорил, что с ней не спишь. В чем проблема?
— Дарин… — он отложил носок и наклонился, взяв в ладони мое лицо. — Я не хочу предавать огласке наши отношения, понимаешь?
От того, как мягко это было сказано, без его обычной бесшабашной дурости, меня вдруг затошнило.
Глава двадцать девятая, про идеальную мымру
Глупо было притворяться, что я не понимаю, о чем он.
Но я притворялась.
— Почему? — спросила я беспечно. — Ты меня стыдишься?
И пока ждала ответа, ощущала, что лечу в бездонную пропасть. Даже ветер в ушах свистел.
Егор вздохнул и снова вернулся к носкам.
— Вот и позавтракали спокойно… — проворчал он.
— Даже перед официантами в кофейне не хочешь афишировать?
Вот никогда не думала, что буду доставать мужика такими вопросами. Всю жизнь планировала быть не такой, как эти пилящие жены.
И вообще еще Верка Сердючка завещала правильно себя вести — «он бы подошел, я бы отвернулась» и прочую женскую гордость.
Ан нет!
Оказывается, я не такая!
Где моя десертная ложечка с острыми краями для выедания мозга?
— Дарина… — Егор завязал кроссовки и встал. Я продолжала валяться в постели, только одеялом укрылась. Вот уйдет — тогда оденусь. Что-то мне больше не нравится перед ним голой появляться.
— Почти тридцать лет как Дарина, — отчиталась я.
— Ну вот чего ты начинаешь? — Он снова присел на кровать и провел ладонью по моему плечу. Горячей, сухой и очень нежной ладонью. — Ты же не собираешься за меня замуж, правда? А секс у нас просто огонь. Что тебе не нравится?
— Мне не нравится, что ты меня собираешься скрывать.
— Ты видела комменты у меня под видосами? Там такие акулы — они под лупой рассматривают каждый мой шаг! Они знают, какая у меня зубная паста и с какой стороны кровати я встаю по утрам. Совершенно лишнее давать им столько поводов для расследований.
— Но со своей Агатой ты собираешься сниматься и не боишься, что они подумают что-то не то!
— Вот и загляни к Агате! У меня есть на нее ссылка. Посмотри, что ей в комментах пишут! Ты такое точно не захочешь.
— Если бы ты заботился обо мне, ты бы узнал мое мнение, — упрямо возразила я. — А не сам все решал.
— Так, — Егор поднялся и выудил телефон из
