Девочка Карима (СИ) - Альбина Яблонская
— Скажи мне… — нарушила она тишину и решила задать мне вопрос. — Только честно.
— Что? Что ты хочешь узнать? — спросил я Нату и обнял ее еще плотнее. Будто боялся потерять. — Спрашивай.
— У тебя до меня было много девчонок?
Я отбросил голову назад и медленно выдохнул. Это было самым последним, о чем я хотел говорить в тот момент. Только не о других женщинах — только не о них. Сейчас они для меня уже не существовали. Была только та, которую я обнимаю, лежа в ванне. На необитаемом острове.
— Какая разница? Зачем тебе это знать?
— Ты многое знаешь о сексе… Уж точно больше меня. Значит, у тебя было много женщин. Не так ли?
Где-то далеко, на фоне первых солнечных лучей, плыла рыбацкая шхуна. Честные трудяги шли на промысел. Их судьба нелегка — должен поймать как можно больше рыбы, чтобы твоя семья не бедовала. Чтобы прокормить жену, детей. А часто это очень много детей… И я им в чем-то завидовал. Потому что найти здесь рыбу было гораздо проще, чем ответить на вопрос моей Натки. Не назвав себя в мыслях мерзавцем.
— Сейчас у меня только ты. Зачем говорить о прошлом?
— Просто ответь на вопрос, — повторила она, смотря куда-то вдаль. А мои глаза наоборот закрылись — я зажмурился и вжался носом в ее волосы. — Сколько у тебя было девушек? Ты помнишь всех своих партнеров?
— Нет, — ответил я честно. Без лишних прикрас — все как есть. — Не всех.
— Ты их хотя бы считал?
— Хм… — улыбнулся я такому колкому вопросу. — Ты к ним ревнуешь?
— Нет.
— А по-моему, да. Ты к ним ревнуешь.
— Нет, я не ревную, — твердила Ната. — Это бред. Мне все равно.
— Если бы было все равно, то не спросила бы.
И она замолчала. Не произносила и звука какое-то время — только гладила меня ногой. Скользила по голени, подняв небольшую рябь внутри нашей ванны.
А потом Ната опять задала вопрос:
— Ты их часто вспоминаешь?
— Зачем? — удивился я.
— Думаешь о них во время секса? Когда делаешь это со мной…
— Хм… — прошелся я ладонью по ее груди, погладил живот и остановился на бедре. — А ты сама кого-нибудь представляешь вместо меня? Может, своего декана? Он так соблазнителен с голым волосатым задом.
Но Нату это не сбило. Она по-прежнему была серьезна.
— Когда ты думаешь о них, это помогает тебе возбудиться, кончить?
— Пф… — рассмеялся я. — Ха-ха-ха…
— Скажи мне честно.
— Чтобы возбудиться с тобой, мне достаточно тебя. Я могу даже быть не дома и подумать о тебе мельком… — говорил я со смешком, но в этих словах была только доля шутки. — Все, член уперся в руль. Боюсь разбиться на смерть… Буквально вчера был как раз такой случай — член вырос так сильно, что уперся в педаль газа. И я превысил скорость на проспекте…
— Ха-ха-ха! — хохотала Ната, елозя по мне своей мокрой спиной. — Ты дурачок, Карим. Ты это знаешь?
— Да нет, — говорю, — серьезно… Меня остановили, значит, мусора. И такие: «Нарушаем, гражданин. Вы сегодня что употребляли?» А я им отвечаю: «Да стояк у меня просто. О девочке своей подумал, вот и превысил скорость».
— Вот же ты смешной…
— Серьезно, так и сказал, — говорил я правду, как ни странно. — И они поверили, представляешь? На лапу дал и сразу же поверили…
— Ты дурак, — перевернулась Ната на живот и поцеловала меня в губы. Такая теплая, влажная, уставшая после секса. Но жаждущая большего.
— Это ты меня таким делаешь. Делаешь меня дураком. Твое тело меня дурманит, делает… бешеным… — говорил я между поцелуями. — Оно делает меня тупым.
— Ты не тупой. Не притворяйся. Тупые мне неинтересны.
Она легла мне на грудь и опустила веки. Было так спокойно и уютно — как никогда до этого. Незабываемое чувство.
— Правду говорят, — сказал я и мечтательно улыбнулся, — любовь отупляет.
Ната вдруг открыла глаза и подняла голову.
— Что? — спросила она. — Что ты только что сказал?
— Сказал, что ты меня возбуждаешь, детка.
— Нет, — качала Ната головой. — Не это. Только что… Что ты только что сказал?
Я пожал плечами и ответил:
— Ничего.
А она лукаво улыбнулась и опять легла на грудь — как на теплую подушку.
— Хм… — мурлыкнула Ната и поцеловала меня в шею. — Ты сказал слово на букву «эл». Я слышала.
— А… да это так. Красивая фраза. Вот и вспомнил.
— Ты веришь в любовь?
С моря подул свежий бриз. И я тихо улыбнулся, пока она не видит.
— Не верю. Ее не существует. Обычно люди путают ее с похотью. Или семейным долгом. Привычкой. Давно отжившим себя рефлексом, как у собаки Павлова… Утром встал — чмокнул жену в щечку, пожрал ее стряпню, ушел на работу. Вечером вернулся — то же самое. Тоже поцелуйчик, тоже стряпня, только ужин. А потом спать. На следующий день повтор. И тупые валентинки на четырнадцатое февраля… Так что не обольщайся, любви не существует. То все
