Беременна по ошибке - Настя Ильина
Любовь?
Или это не любовь, а простая страсть?
Беру смартфон и набираю сообщение Кристине. Хотя бы с ней мы должны уже всё решить. Эмма беременна, и она решила рожать. Скоро я стану отцом, а это означает только одно — я буду обеспечивать своего ребёнка, даже если с Эммой у нас ничего не получится. И Кристина должна знать правду. Ей стоит перестать играть из себя счастливую невесту, потому что семья — это ни черта не расписание, коему она привыкла следовать.
Набираю сообщение и долго смотрю на экран, прежде чем отправляю его.
Я: «Крис, привет! Нам следует встретиться и поговорить».
Она молчит. У Кристины наверняка очередное неотложное дело, которое не позволяет даже в телефон заглянуть. И я не осуждаю её… Это её жизнь, и она вправе распоряжаться так, как считает нужным. Как, впрочем, и я. Я сам принял решение согласиться с выгодным браком и связать себя с женщиной, с которой вроде бы буду чувствовать себя комфортно. Как и теперь понял, что не хочу этого.
Ответ Кристина присылает минут через пятнадцать, как только я захожу в квартиру и распрямляю плечи, откидываясь на спинку кухонного стула. Надо было сразу идти на кровать. Мне даже телефон лень снимать с блокировки. Делаю всё медленными движениями и читаю её СМС, скользя взглядом по мелким буквам и цифрам.
Кристина: «Привет! Завтра жду тебя в 17:10 в офисе. У меня будет окошко».
Я прыскаю от смеха над самим собой. И вот на такое я подписывался? На секс по расписанию и встречи с нелюбимой женой, когда у неё появится окошко?
Перед глазами появляется образ Эммы, и меня невольно начинает кидать из стороны в сторону от эмоционального перенапряжения. Я обязательно поговорю с ней, чтобы решить уже, как двигаться дальше… Интересно, а она хочет выйти замуж? Согласилась бы связаться с человеком, которого знает только по постели? Однако я задам ей все эти вопросы чуточку позже, когда решу с Кристиной наше размытое будущее.
Глава 19. Эмма
Я ни о чём не думаю, пока еду к родителям. Как ни странно, но я не пытаюсь как-то подготовить себя к разговору и подобрать правильные слова. Просто возьму и признаюсь маме в своём провале и скажу ей, что буду рожать, а там уже будет видно… Делать аборт я не планирую, хотя подобная мысль уже посещала меня после прочтения форумов о том, что одиночки с прицепом мужчин не интересуют. Ещё и слово такое придумали «прицеп». Какому идиоту пришло в голову называть детей вот так? Хотя… Есть такие женщины, для которых дети — это прицеп и ничего более, как бы грустно это ни звучало.
Я смотрю в окно, замечаю, что приближаюсь к нашей остановке и достаю деньги из потрёпанного кошелька, который служил мне верой и правдой, пока я училась. Могла бы теперь позволить себе новый, но… Ничего не выйдет. Следует откладывать деньги на ребёнка. Мне и с квартиры придётся съехать, если родители позволят вернуться, и не скажут катиться на все четыре стороны.
Набираю нужное количество мелочи и иду к выходу. Расплачиваюсь с маршрутником и едва успеваю ухватиться за поручень, потому что колесо попадает в яму, а салон хорошенько встряхивает. Мне теперь нужно быть осторожнее. Я ведь за двоих живу.
Я добираюсь до отчего дома быстро, открываю дверь своим ключом и вхожу. Машины отца на привычном месте не оказывается, что означает одно — его пока нет дома. И у нас с мамой есть шанс обсудить всё в спокойной обстановке.
— Эмма, уже приехала? — слышу мамин голос, доносящийся с кухни.
— Да, мамуль!
— Проходи сюда, я блины жарю. Сейчас чайник тогда на плиту поставлю.
Хоть сейчас в моду вошли электрические приборы, активно вытеснив старую посуду, мама продолжает пользоваться старым чайником со свистком. Говорит, что из него вода кипяченая гораздо вкуснее получается, чем из пластикового. Хотя я ей предлагала и металлические чайники с ненагревающимся корпусом, но не свистящие, а электрические.
Я прохожу, целую маму в щёку и сразу же мою руки в раковине. Мама лишь хмурится, но в этот раз не отчитывает меня. Ей не нравится, когда руки моют на кухне. Наверное, соскучилась по мне, потому и не ругается в этот раз, а я пользуюсь этим, скорее всего, неосознанно…
Вытираю руки и присаживаюсь за стол. Живот начинает урчать, а от приятного запаха во рту образовывается слюна. Я хватаю один блинчик, отдёргивая руку от того, что обожгла подушечки пальцев.
— Эмма, ну куда же ты торопишься? Только сняла же его…
Мама оборачивается и какое-то время смотрит на меня, а потом фыркает, снимает сковороду с плиты и прислоняется к шкафу-пеналу спиной, глядя на меня. Мы купили этот шкаф пару лет назад, когда мама заявила, что больше так не может, и ей крайне недостаточно места для продуктов. Господи, и о чём я только думаю? О том, когда купили шкафчик? Бред и ещё раз бред! Надо взять себя в руки. Не для того ведь я сюда приехала, чтобы сидеть и молчать…
— Что случилось? Вижу ведь, что на тебе лица нет! — выдыхает мама, глядя на меня.
— Случилось, мам! Потому и пришла к тебе… Папа надолго на работе задержится? — на всякий случай решаю уточнить, чтобы рассчитать, сколько времени у нас есть.
— Не знаю. Ему не объяснили толком, что там стряслось, и почему без него не справиться.
Мама проходит и присаживается напротив меня. Она ставит локти на столешницу, продолжая сверлить меня внимательным взглядом.
— Что случилось? — повторяет свой вопрос мама.
— Я беременна, только не говори ничего, ладно? Не стоит читать нотации и пытаться пристыдить меня, потому что
