Мой гениальный залёт - Ева Ночь
Страшно сказать: у меня даже его номера телефона нет. Он не озаботился, а я и не вспомнила. Возможно, у него мой есть, но Костров звонить не спешил, а поэтому я продолжала ломать голову над его загадочностью и непредсказуемостью.
И пока он ухаживает на расстоянии, мне даже нравится. Но стоит ему руки протянуть – упали все, уши прижали, глаза закрыли. Потому что такое начинается, что лучше об этом и не думать, и не вспоминать.
Мой собственный кабинет встречает меня сумасшествием – заставлен цветами. От запаха роз голова кружится. Они везде: на полу, на столе, на окне. В корзинах, небрежно на поверхностях расположились, охапкой свисают с подоконника, грозясь грохнуться и превратить мою жизнь в хаос.
И приятно, и раздражает: мне работать надо, а я к рабочему месту пробраться не могу. К тому же, воздух тяжёлый – так и угореть можно.
– Ненормальный, – бормочу под нос и вызываю группу поддержки.
Девочки у нас хорошие, расторопные.
– Ах, какая красота! – хлопает в ладоши Наташа.
Марь Васильевна не столь романтична и смотрит на розы с подозрением, скорбно даже.
– Это ж какие деньжищи потрачены, – ворчит она и качает головой. – Лучше куда с пользой пристроили, а то на веники эти – тьфу!
Она у нас такая. Строгая, но справедливая.
Когда кабинет наконец-то приобретает нормальный вид, я наконец-то падаю в кресло. Ну, Костров, ну, погоди! Уморить меня решил? Не получится!
Я успеваю придумать пару-тройку наказаний для любителя роз, а затем погрузиться в работу. Ближе к обеду телефон взрывается энергичной мелодией. Розка. Вспомнила обо мне.
– Ты где пропала? Почему не позвонила? – возмущается она со всем пылом своей страстной натуры.
– Поздно домой вернулась, ты, наверное, уже спала, – оправдываюсь и подлизываюсь. На самом деле, не хотелось трепаться. День слишком насыщенный получился.
– Ну да, – хихикнула Розка, и я перевела дух. Я боялась, что она обидится, – я сейчас похожа на сурка: сплю и сплю, никак выспаться не могу. Точно говорю: у меня там наследник. Когда девочками беременная была, в сон так отчаянно не клонило. Но мы отвлеклись. Итак?
И мне вкратце пришлось рассказать события вчерашнего дня. И о кабинете, заваленном цветами, тоже.
– И всё вроде неплохо, – вздыхает Роза, – но странно. А ещё мне не нравится появление твоего бывшего. Ну, с одной стороны, конкуренция лишь подогревает нашего кандидата в хорошие мужья. С другой стороны, как бы ты назад не вляпалась, Юль.
– Не переживай, – успокоила я её. – Он только как услышал, что я беременна, так и быстро исчез с горизонта.
– Ну-у-у… – тянет подруга глубокомысленно, – он-то да, а вот ты-то… А то вдруг вспыхнут чувства, опять начнутся страдания… Всё же любовь была.
– Была – правильное определение, – обрываю я её глубокомысленные размышления. – То, что мертво, уже не воскресить. У меня давно своя жизнь, и Лёше в ней делать нечего.
Пока я произношу эти слова, дверь без стука открывается, и в проёме показывается Лёхина фигура. Лёгок на помине. Вспомни козла – прибежал мемекать.
– Я тебе перезвоню, – бросаю я Розке и отключаюсь. Смотрю на пришествие принца голубой крови.
Он разглядывает меня беззастенчиво и заодно взглядом по кабинету шарит, принюхивается.
– А зачем ты цветы по всему этажу расставила? Тебе не понравилось? – спрашивает он и напряжённо тянет улыбочку.
Та-а-ак! Кажется, кое-кто промахнулся. Хороша бы я была, если б Кострову устроила взбучку. А это и не он – бэмс. Это, оказывается, Ильин постарался.
Интересно, что это на него нашло? Впрочем, он иногда любил красивые жесты делать. Если Вадя всегда мелочился, то Лёша нередко перебарщивал. В его понимании «много» – это круто и показывает широту его души.
– А, так это твои художества? – спрашиваю, недобро сверкая глазами.
– Ну не женишка ж твоего, – фыркает он самодовольно. – Видел я тот куцый хвост, что он тебе вчера подсунул.
И ничего не куцый. Очень даже большой и красивый букетище. Мне понравилось! И… букет был очень кстати вчера. Как очень хороший знак, что я женщина, меня можно и нужно баловать. Костров неожиданно повысил мою самооценку до крыши небоскрёба.
– Вот что, Алексей Дмитриевич, – перехожу я, спохватившись, на официальный тон. – Цветы прекрасны, спору нет. И, как вы можете заметить, я не все раздарила – оставила, чтобы любоваться ими. Но в таких количествах они мешают и вредны для здоровья. Здесь же офис, а не цветочная лавка. Я благодарна вам за знаки внимания, но впредь хотелось бы, чтобы вы…
– Выходи за меня замуж, Юль, – перебил меня Ильин, и я не сразу сообразила, что он сказал. Стояла и по инерции продолжала открывать рот. Правда, дар речи у меня отобрало напрочь.
Он что, мозгами поехал? Потерял крышу и улыбается?..
– Э-э-э… – прорезается наконец-то голос, но мысли в ошарашенную голову возвращаться не спешат.
– Я понимаю, – проникновенно вещает Лёха, пока я пытаюсь сосредоточиться и как-нибудь уже послать бывшего далеко и подальше, – ты не ожидала. И, может, всё происходит несколько стремительно, но у меня сейчас нет другого выхода. Вообще-то я планировал ухаживать и завоевать тебя заново. Ведь у нас всё было, правда? И любовь, и понимание. Я… сглупил тогда, о чём жалел и жалею до сих пор. Потерял столько лет. Пытался найти счастье, но не преуспел.
Он думает, я сейчас заплачу? Упаду ему на плечо и умру от умиления?
Пытался он. Дочь родить ума хватило, а счастье, оказывается, в другом месте выдавали.
Да, в жизни бывает всякое. Я это понимаю. И, может, пора простить и отпустить Ильина. Забыть прошлое. Нам как-то работать с ним придётся. Но его воспылавшие чувства сейчас вызывают не удивление, а подозрение.
– А дети мои тебя не смущают? – спрашиваю, поглаживая живот.
Не знаю, зачем я его испытываю и даже издеваюсь слегка. Не могу принять всерьёз? Возможно.
Тут же на ум приходит Костров. А его я воспринимаю правильно? Ведь почти та же ситуация: скоропостижное обещание жениться, статус невесты, знакомство с родителями. К нему у меня никаких подозрений нет?
