Короли старшей школы - Меган Брэнди

С ним?

Может быть. Если бы Перкинс забрал своего сына, когда была убита мать Кэптена, у Грейвена было бы два принца для роли пешки на выбор, Коллинз или Кэптен.

Может быть, все пошло наперекосяк. Может быть, изначально это должен был быть не Мэддок, а именно Кэптен.

Тайный Брейшо и тайный Грейвен.

Я качаю головой.

Притворяться, что веришь в это, даже на секунду, неправильно на всех уровнях.

Моя любовь к Мэддоку не была ошибкой.

Это было неизбежно.

Мы были неизбежны.

Тем не менее ничто из этого не меняет положения, в котором мы сейчас находимся.

Я открываю глаза, и веки Кэптена опускаются, но я смотрю на него, а он на меня.

– Ты никогда не лгал своим братьям, Кэп, ты не начнешь сейчас, определенно не из-за меня.

– Рэйвен…

Я качаю головой, прерывая его:

– Я не уйду. Я не хочу, – уверяю я его. – Черт, даже если бы хотела, я бы не смогла.

– Мы делаем с тобой то, что твоя мама делала всю твою жизнь. Обращаемся с тобой как с ненужной вещью.

– Даже близко нет. Моя мама никогда ни черта ничем не жертвовала ради меня. Она эгоистична, эгоцентрична и настолько жадная, насколько это возможно. Вы трое так далеки от всего этого, что даже сравнивать глупо. Просто посмотри на себя, Кэп. Посмотри, в какой ты сейчас позиции, готов отказаться от всего, чего ты когда-либо хотел, только чтобы сделать мою жизнь немного легче.

– Мы сделаем для тебя все что угодно.

– Знаю. – Я киваю. – И даже если бы ты не предложил им себя, если бы Мэддок отказался принять это или если бы Ройс потребовал иного, я бы осталась, вышла замуж за Коллинза, просто чтобы быть в том же месте, что и вы, ребята. – Я слегка улыбаюсь, продолжая: – Именно поэтому Донли все еще хотел заполучить меня после того, как узнал, что я не девственница. Вот почему ваш отец сначала привел меня к вам, вместо того чтобы отдать им напрямую. Возможно, причины у них были разные, но они оба пришли к одному выводу.

– Какому?

– Что я прошла бы сквозь огонь, если бы это уберегло вас от ожогов. Ваш отец хотел, чтобы я сблизилась с вами, чтобы, когда меня обойдут, кто-нибудь со стороны Донли присматривал за вами троими. Донли хотел получить меня, потому что впервые почувствовал, что забирает у Брейшо что-то ценное.

Он считал, что обладать мной – значит обладать властью над всеми вами, над этим городом и именем Брейшо. Ты только подумай, Кэп. Он хотел, чтобы моя мама была девственной невестой, которая любила бы своего будущего мужа, и все же он был готов взять использованную меня и заставить выйти замуж за Коллинза, если бы ему пришлось? – Я качаю головой. – Он хотел получить меня только потому, что знал, что если он выставит кого-нибудь из вас передо мной, то мной можно будет управлять, как марионеткой, заставлять делать меня все, что он попросит, когда попросит. Быть его маленькой куколкой.

Кэптен подходит ближе:

– Ты не будешь куклой, или трофеем, или инструментом. Ты будешь получать уважение от каждого человека в каждой комнате, везде, где бы мы ни оказались, я обещаю.

– Тебе даже не нужно это говорить, Кэп. Я знаю это и доверяю тебе.

Кэптен кладет руки на мои бицепсы.

– Да, не нужно… но что нам делать с…

Мэддоком.

Давление нарастает у меня в голове, в груди появляется боль, поэтому я слегка пожимаю плечами.

Лицо Кэптена искажается, боль и страдание пронизывают каждый дюйм его тела.

Я уверена, что его потеря причиняет ему такую же боль, как и моя – мне, может быть, даже сильнее, если это вообще возможно.

Мой разум мечется, и то, к чему он меня ведет, одновременно успокаивает и каким-то образом жалит.

Больше нет такого понятия, как хороший ход, только более легкий, и тот, что я думаю, проще, но не для меня.

Для него. Для Ройса.

Я опускаю глаза на бетонный пол:

– Я тут подумала. Я знаю, что мы ничего не можем поделать с тем, что произойдет после, как мы чувствуем или реагируем на ситуации, но… Я думаю, мы можем избавить всех нас от множества ненужных огорчений. – Я встречаю его пристальный взгляд.

Он изучает меня и через минуту соглашается.

– Я думаю, ты права. – Он колеблется мгновение, а потом говорит: – Я знаю кое-кого, кто может помочь.

– Сейчас?

Его лоб напрягается, но он кивает.

– Звони, Кэп.

* * *

Я не спала, но, когда солнце уже нельзя игнорировать, я открываю глаза и встречаю сонные глаза Кэптена напротив.

Он слегка улыбается, лоб напряжен.

– Прекрати, – шепчу я, протягивая руку, чтобы стереть это выражение.

Он берет мою руку, сжимает ее, беспокойство с каждой секундой растет в его глазах.

– Ты в порядке?

Я киваю, прижимая свою руку к его груди.

С тяжелым вздохом он соскальзывает с кровати и тихо исчезает в ванной.

И падает первая слеза, за ней другая, и не успеваю я опомниться, как закрываю лицо подушкой, чтобы заглушить собственные рыдания.

Я жалкая.

Мои слезы бессмысленны, и если бы я не слышала себя, и если бы тепло от каждой упавшей слезинки не согревало мои щеки, я бы даже не поняла, что плачу. Я ничего не чувствую, ничего не чувствовала прошлой ночью. Даже не сожалею, что, может быть, хуже всего.

Тяжесть наваливается мне на грудь, я задыхаюсь, ища воздух, который не могу найти.

Я бросаюсь к маленькой раковине, быстро плещу водой на лицо и растираю ей шею.

Я завязываю волосы сзади и смотрю на себя.

Кэптен выходит из ванной и мрачнеет при взгляде на меня.

Через мгновение он подходит к кровати, хватает мои пижамные шорты с пола, приносит их мне.

Я надеваю их и позволяю ему взять меня за руку. Он ведет меня к балкону, но мы не выходим. Он открывает двери, мы садимся на краешек одного стула.

– Рэйвен.

– Не надо, Кэп. Я в порядке, правда. – Я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он смотрит на меня минуту, а потом опускает взгляд на ковер под ногами.

С тяжелым выдохом я тяну его за руку, чтобы он встал, и ступаю ближе к солнечному свету. Я подхожу к нему,