Юлия Климова - Мужчина в кармане
– Бокал вина – это все, что мне нужно.
– Я давно хотел поговорить с тобой… даже звонил. Но ты сбросила мой звонок. Я по природе человек семейный и… Ты меня слушаешь?
– Угу.
Мой взгляд встретился со взглядом Кондрашова. Он прищурился и отвел глаза в сторону, но я успела поймать в них один вопросительный знак и один восклицательный.
О чем он думает?
О чем?
Если б знать…
В душе зарябило, и я почувствовала ту самую секундную растерянность, которую испытала ранее, когда врезалась в грудь Дмитрия Сергеевича и опрометчиво позволила его ауре смешаться с моей. Нет, Игорь, я тебя не слушаю. Я дрожу и предвкушаю невозможные события. Я предвкушаю собственные невероятные поступки. Я жду их, я надеюсь на них, я не смогу без них.
– …Эмма считает, что нам нужно смотаться в Европу… почему бы и нет? Жаль, ты не любишь валяться на пляже, а то мы могли бы…
Игорь, сходил бы ты лучше за вином.
Кондрашов вновь посмотрел на меня, и взгляды вновь встретились. На заднем плане мелькнул Герман, и мои губы сами растянулись в улыбку. Тело размякло, превратилось в ручей и потекло к двери.
– Ты куда?.. – раздался за спиной удивленно-разочарованный голос Игоря, но отвечать я не стала.
Я чувствовала себя абсолютно свободной, абсолютно прекрасной и абсолютно ненормальной (гремучая смесь алкоголя, собственной правоты и желания перевернуть весь этот мир вверх тормашками!). Маленькие шалости – мои верные друзья, слились в одну большое «Ух!» и засопели. Я зажмурилась. Душа, перескакивая с камушка на камушек, пролетая огромные расстояния в секунду, отчаянно устремилась навстречу судьбе.
Я пришла сюда, чтобы посмотреть на растерянность Кондрашова, и я ее увидела.
Я мечтала его проучить, но толком не знала, как это сделать – придумывала то одно, то другое и все же чувствовала разочарование, но сейчас в моей голове все встало на свои места. Игра перестала быть игрой.
Еще недавно меня кидало из стороны в сторону, я была категорична и между тем плыла на мягких ватных облаках неизвестно куда. Любопытство жгло и щекотало: то подталкивало вперед, то задерживало около нужной двери, то мотало головой, то кивало. Дмитрия Сергеевича Кондрашова я рассматривала исключительно как развлечение и объект сладкой женской мести, не более, но игра перестала быть игрой… такое иногда случается – занавес поднимается, и вы уже не имеете права сбежать, вы должны, просто обязаны начать жить по-настоящему, по-честному, по-особенному, иначе все пойдет не так, иначе собственная тень первой бросит в вас тухлым помидором. И будет сто раз права! Сто-раз-права. И даже если вас унесут со сцены с инфарктом – это окажется сущим пустяком, потому что вслед будут нестись звонкие аплодисменты.
Хлоп, хлоп, хлоп… Слышите? Мне пора на сцену… Поднимите, пожалуйста, занавес.
Свернув направо, миновав два маленьких зала с разодетой публикой, я направилась по узкому коридору. Приглушенный свет, портреты с усталыми лицами, узкие окошки со звездами манили меня и заставляли часто-часто дышать. А еще шаги за спиной…
Я знала, что он идет за мной.
Я знала.
И знала, что не я интересовала его, а десять гектаров земли.
И еще мое положение в обществе (как бы это смешно ни звучало).
Не пришло ли время вспомнить о поставленной цели? Не пришло ли время столкнуться нос к носу с тем самым мужчиной, о котором я мечтала?
Я хотела такого, чтобы ахнуть. А от Кондрашова ахнет кто угодно…
Я хотела самого необыкновенного. А Дмитрий Сергеевич еще то чудо чудное!
Я хотела замечательного внешне и внутренне. Внешне он весьма видный мужчина, а внутренне… хм… по крайней мере он нестандартен.
Я хотела такого, которого просто невозможно заполучить. Кондрашов – идеальный вариант. Один раз он меня уже отверг! Но дело даже не в этом… Не штамп в паспорте является критерием. Не штамп.
Коснувшись на миг пальцами подоконника, я развернулась. От Дмитрия Сергеевича меня отделяло несколько метров. Его шаги: один, второй, третий… Приглушенный свет и звезды. И я – изумительно хороша.
Не штамп в паспорте является критерием. Кондрашов должен меня полюбить. Должен во что бы то ни стало! Я обещала, что пойду на все ради достижения своей цели – вы свидетели. И вот этот день наступил…
Я сошла с ума? Быть может, но сейчас все вокруг меня (да и я сама) трансформировалось и меняло тона. Приглушенный свет галереи подчеркивал изгибы моего тела (как в кино!), облегающее платье делало меня неземной и чувственной (как в кино!), взгляд разрезал воздух на длинные лоскуты и плел сети (как в кино!), звучала бесподобная музыка (как в кино!), сердце отбивало четкий ритм и улавливало ответный стук (как в кино!)…
Дмитрий Сергеевич остановился в метре от меня. Его серые глаза казались темными и холодными, крепкая фигура почти устрашала. Прислонившись плечом к стене, наклонив голову набок, я улыбнулась. Красавица и чудовище – честное слово!
– Вам здесь не нравится? – спросил он.
– Я не любитель светских вечеринок.
– Я тоже.
– Как много у нас общего, – моя улыбка стала шире.
– Наташа… я действительно сожалею о своем поспешном поступке. Нам лучше поговорить в другой обстановке, когда вам будет удобно?
– М-м-м… вряд ли обстановка имеет значение…
И вновь наши глаза встретились. Немой диалог, в котором невозможно было разобрать слов, длился несколько секунд, затем брови Дмитрия Сергеевича сдвинулись, на лбу появились морщины, и он задал неожиданный, не вписывающийся в его тактику вопрос:
– Чего вы хотите, Наташа?
Набрав в легкие побольше воздуха, не меняя позы, я честно ответила:
– Замуж. Дмитрий Сергеевич, я хочу за вас замуж. И как можно скорее.
Он молчал долго – с минуту (самую долгую минуту в моей жизни), затем сделал маленький шаг вперед и произнес:
– Вас не пугает разница в возрасте?
– А сколько вам лет?
– Сорок два.
– Нет, не пугает.
– Мы мало знакомы.
– Стерпится – слюбится.
– Наташа, – Дмитрий Сергеевич повернул голову к окну и помолчал, – мужчина должен делать предложение женщине.
Педант и зануда.
– Вы – мужчина, я – женщина, ни в чем себе не отказывайте.
Теперь он смотрел на меня. Наверное, в этот момент он представлял нашу семейную жизнь в красках и лицах, наверное, он пытался понять, а зачем ей это нужно. Деньги? Месть? Каприз? Наверное, он взвешивал и разбирал на составляющие. Наверное, он сравнивал меня с собственным эталоном и выдергивал досадные погрешности, как выдергивают перья из курицы.
– Наташа, согласна ли ты стать моей женой? – ровно произнес Дмитрий Сергеевич, делая еще один шаг ко мне.
Это две большие разницы – когда делаете предложение вы и когда его делают вам. Только после этих слов я поняла, что все происходит не в закоулках сна и не в чудесной стране воображения, а по-настоящему. По-настоящему.
