Невидимой нитью - Хельга Петерсон
– Хм, – Хью кашлянул в кулак. – Ладно, – он ухмыльнулся, глядя на сложенные в трубочку губы Майи. – Меня тогда бросила девушка. Сказала, что я мужлан и не подхожу ей.
Она выпустила соломинку. Прищуренный взгляд впился в его лицо.
– Это… больно, – нос Майи сморщился. – И что ты сделал?
– Напился.
– Чёрт…
У всех процесс расставания проходит похожим образом.
– Но не уснул на барной стойке, – добавил Хью. – Я пил на крыльце дома и швырял бутылки в стену. Два осколка вернулись ко мне: в бровь и в руку.
Она снова болезненно поморщилась. Подняла руку, потёрла лоб пальцами. Задумалась о чём-то. Отставила напиток, лёд на дне с бульканьем перекатился из стороны в сторону.
– Тебе не больно? – наконец, задала очередной вопрос Майя.
Хью снова ухмыльнулся. Лег на кулаки подбородком, почесал его костяшками.
– Не больно. Но другим бывает больно смотреть.
– Я даже не заметила вчера, когда мы… ну-у… – она замялась. – Трудно было? В смысле… это конечно не отрыв руки, но всё равно.
– Не очень. Пришлось переучиваться играть на гитаре. Но вообще я правша, так что ничего такого уж страшного не произошло.
– Ты играешь? – брови девушки выгнулись.
– У меня музыкальный бар, – Хью повёл плечом.
– Да, точно, – она потянула остатки напитка. В стакане остался только лёд и лист мяты. – Я как-то не подумала, что ты тоже можешь на чём-то играть.
– Теперь только для себя.
– Но ведь играл раньше.
Хью выпрямился, расправил плечи. Покрутил головой, разминая шею.
– Это было давно, – он указал подбородком на опустевший стакан. Тема опустела вместе с ним. – Поехали?
Майя проследила за кивком. Сама она, похоже, не заметила, что уже конец.
– Да, – она вдруг подпрыгнула со стула, подхватила рюкзак и какой-то пакет. – Я готова.
Хью поднялся вслед за ней. Стянул со стола ключи, взял бумажный стаканчик и в один глоток прикончил остатки эспрессо.
– Ла-Манш ждёт. Я в этом году тоже не видел большую воду. И в прошлом. И в позапрошлом, кажется, тоже.
Пустой стаканчик вернулся на стол, Хью отобрал у Майи пакет, и они вместе вышли под палящее солнце. Блондинка за кассой проводила их грустным взглядом. Плечом к плечу дошли до пешеходного перехода, остановились на краю тротуара: Хью пришлось сбавить шаг, чтобы за его широкой поступью не приходилось бежать. Мимо проехала машина, за ней еще одна… Светофор наглухо застрял на красном человечке.
Майя рядом спрятала одну руку в карман джинсов, второй прогладила собранные в хвост волосы.
– Почему ты не ездил никуда два года?
Хью пожал плечами.
– Как-то не задумывался об этом. Работал. Открывал бар. А сейчас бар не на кого оставить, если уезжать надолго.
Красный человечек погас, под ним загорелся зеленый. Три машины послушно выстроились в ряд рядом с зеброй. Хью, не глядя, нашел руку Майи, сжал пальцы и шагнул на проезжую часть. Она послушно побежала следом.
– А чем занимался до бара? – пробормотала в его спину.
Тем, на что не клюют принцессы.
– Я мотомеханик.
Майя помолчала. Секунду, две.
– Я могла догадаться, – в голосе прозвучала улыбка.
Переход закончился, Хью ступил на тротуар и обернулся. Майя и правда мягко улыбалась.
– Как? – он вскинул бровь. – Это неочевидно.
– И всё равно, если задуматься, можно сделать вывод.
Он хмыкнул и двинулся дальше по улице.
– Обычно мне приписывают вышибалу.
Ладони так и не разомкнулись. Маленькая незначительная деталь, но… значительная. Путь к стоянке продолжался, однако Майя не попыталась отобрать руку, спрятать в карман, отойти подальше. Похоже, её утреннее смущение начало, наконец-то, отступать. Если она больше ничего не спросит про ночь, будет отлично. Потому что если спросит, Хью не сможет соврать, и тогда весь прогресс будет отброшен на несколько ступеней назад. Этого сейчас хотелось меньше всего.
Хью первый её отпустил. Так же незаметно, как до этого взял за руку. Когда они приблизились к машине, он влез в карман джинсов, вынул ключи и нажал на брелок. Синий Форд Фокус моргнул. Пока Хью забрасывал на заднее сиденье пакет с едой и водой, Майя успела сесть спереди, пристегнуться и застыть в ожидании.
Он открыл дверь, взгромоздился на водительское кресло, вставил ключ в замок. Девушка повернула голову.
– Я бы не назвала тебя вышибалой, – вдруг сообщила она.
Разве тема не закрылась сама собой?
– Почему нет? – Хью хлопнул дверью и потянулся за ремнем.
– Не знаю. Ты не выглядишь вышибалой.
– Помнится, ты испугалась меня в лифте.
Она должна была симпатично покраснеть. Но в этот раз механизм дал сбой: Майя только повела плечом.
– Это не считается. Ты просто большой, сильный и суровый мужчина, но не вышибала.
Хью вставил собачку ремня в замок. Губы расползлись в ухмылке.
– Однако вышибалой я всё-таки бывал. Правда несколько раз и недолго. Это слишком скучно.
Он провернул ключ в замке, переключил передачу и начал сдавать назад. Покосился на Майю. Принцессы не западают на вышибал примерно в той же мере, что и на механиков. Однако она и сейчас не сморщила красивый нос, не нахмурила гладкий лоб. Только уперлась локтем в дверь, распустила короткие волосы и начала прочёсывать их пальцами.
– Хорошо, что ты больше не вышибала.
Вот. «Владелец бара» явно выше рангом и красивее звучит.
– Почему? – Хью выкрутил руль остановился на выезде с парковки, стал ждать, когда можно будет влиться в движение…
– Это же может быть опасно, – почти возмутилась девушка. – На месте твоей бабушки я бы побила тебя палкой и заперла в кладовке. Чтобы ты никуда не ходил.
А это уже стало неожиданностью. Настолько большой, что Хью громко протяжно фыркнул и расхохотался.
Майя обязана поладить с Беатрис. Спеться, как старые подружки. А пройдёт каких-то шестьдесят лет, и она будет лупить палкой взрослых внуков и выговаривать их за глупые поступки. Если хорошо постараться, внуки будут общими с Хью…
Форд Фокус влился в уличное движение, Хью сосредоточился на дороге. Татуированные руки расслаблено легли на руль, взгляд переключался с лобового стекла на зеркала и обратно, тёмные брови сатира чуть нахмурились. Он больше не собирался болтать, по крайней мере в ближайшее время. Это было видно.
Майя откинулась на спинку кресла, вздохнула.
Ей до сих пор не верилось, что всё происходит на самом деле. Утро вышло странным, и только сейчас, в этой машине, сумбур в голове наконец улёгся. Кондиционер нагнал в салон комфортные двадцать градусов, в ближайшие полтора часа не планировалось никуда спешить и бежать, а уверенный мужчина рядом излучал вокруг себя такое спокойствие, уравновешенность и эффект защитной стены,
