Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина
Наши губы встречаются и снова сливаются в горячем поцелуе.
– Я напишу тебе утром, – Волков подмигивает мне и жмет на кнопку вызова лифта.
– Буду ждать, – поднимаю руку я. Улыбаюсь ему, и понимаю, что ни за что на свете не лягу спать. Я буду работать над своей новой книгой про Макса, до тех пор, пока глаза не начнут слипаться от усталости.
Глава 16. Макс
Еще никогда в своей жизни я ничего так искренне не обещал, как в тот вечер Оле, что пойду домой спать. Я вышел из ее подъезда и сел в машину. В мои планы входил один единственный пункт – как следует выспаться, прежде чем мы увидимся снова. Дни, которые я планировал провести в родном городе, катастрофически таяли, и мое сердце сжималось от страха перед неминуемой разлукой.
Я сидел в машине, слушал музыку и пялился в темноту за окном, все не решаясь включить зажигание. Мне никогда не было так тоскливо. Все мои достижения: реклама в Париже, работа в Москве – все это меркло перед перспективой разлуки с Олей. Удивительно, как пара неосторожных поцелуев может перевернуть твою жизнь. Ее голубые глаза, веселый смех, нежные поцелуи – все настолько прочно поселилось в моем сердце, что я больше не представлял своей жизни без этого.
Я рассеянно смотрел в освещенный тусклыми фонарями дворик, и вдруг в сердце кольнуло одно единственное осознание – я ее люблю.
Это открытие было настолько неожиданным, что я вздрогнул. Вот это да! Приплыли… Макс Волков влюбился в девушку, с которой у него почти ничего не было, и теперь не знает, как ему быть дальше.
Гудок сотового телефона вырвал меня из размышлений и заставил посмотреть на экран.
– Макс! Я ненавижу их, честное слово! – захлебывался всхлипываниями на другом конце провода Кирилл.
– Кого?
– Отца! И мать тоже! Они закатили скандал! Приезжай, Макс!
Судя по голосу, Кирилл совершенно нетрезв. Учитывая, что он несовершеннолетний, из дома ему выходить в таком состоянии нельзя.
Наверное, план с пустой хатой провалился, и он притащил друзей на задний дворик, продолжать отмечать день рождения.
Я включил зажигание, и вскоре машина тронулась с места.
Припарковавшись у ворот, я вышел из машины. Да, действительно, на заднем дворе повсюду остались следы вечеринки: помятые пластиковые стаканчики, разбросанные закуски-канапэ, смятые салфетки. От громкой музыки, льющейся из динамиков маленького магнитофона, закладывало уши. Кирилла я нашел за столом, в обнимку с какой-то бутылкой. Судя по всему, вечеринка не удалась.
– Кирилл! – вырубив орущие колонки, я подошел к брату. – Что случилось?
– Я ненавижу их, Макс. Как же я их ненавижу!
Он поднес к горлу бутылку и отхлебнул из нее жидкости. Только сейчас мне удалось прочесть название на этикетке. Кирилл утащил у отца из бара бурбон. Бутылка была наполовину пуста, и, судя по всему, первая ее часть плескалась в желудке моего братца.
– А, ну, дай сюда эту гадость! – возмущенно вырвал бутылку у него из рук я. – Где ты ее взял?!
– У отца, где же еще? – сверкнув угрюмым взглядом в сторону бурбона, пожал плечами он. – Хотя, какая разница, где я ее взял?
– Действительно, – с усмешкой закрутил пробку на бутылке я.
– Они начали орать друг на друга прямо здесь, Макс! Мы принесли шампанское, пили с девчонками, а потом вернулся домой отец. Увидел шампанское и приказал всем уйти. Мы поссорились. Это мой день рождения! Что такого в том, что мы принесли шампанское?
– А мать где?
– В разгар нашей ссоры из дома вышла мама. Она готовила для нас закуски и как раз несла их во двор. И понеслось… Мама встала на мою сторону, отец разозлился еще больше… В общем, мои друзья разбежались. Мама собралась и уехала. Сказала, что с четырнадцати лет я могу сам выбирать место проживания, и что она снова подаст в суд, потому что папа ведет себя неприемлемо. Ей, оказывается, француз предложил выйти замуж, и она приехала, чтобы окончательно убедиться в правильности своего решения. Думаю, она убедилась, что мсье Гратин лучше папы.
– Она так и сказала отцу? Что выходит замуж?
– Да! Сказала, что теперь точно ответит Стефану согласием, потому что дети выросли, а папа полный болван. И что на помолвку она приглашает меня в Париж! Без него.
– И что отец? – осторожно, будто опасаясь взрыва, посмотрел на брата я.
– Захлебывался ядом, как обычно! Сказал, что если она посмеет еще раз пригласить меня куда-то без его ведома, он лично явится в Париж, и устроит мсье Гратину такую помолвку, что тот забудет к маме дорогу!
Кирилл неотрывно смотрел на свои руки, и я начал подозревать, что они двоятся у него в глазах.
– Макс, найди маму. Она была очень расстроена. Кроме тебя ее никто не сможет поддержать. Я останусь с отцом. Он хорохорится, пытается показать всем, какой крутой на самом деле, но в душе он очень боится, Макс. Он боится меня потерять. Каким бы придурком он не был, я не могу его бросить. И на помолвку мамы я никогда не поеду, потому что это будет предательством по отношению к отцу.
Я вздохнул. И почему наши предки такие эгоисты? Думают только о том, как побольнее уколоть друг друга. А то, что они испортили Кириллу праздник, никого не волнует.
– Иди спать. Я поеду за мамой.
– Знаешь, Макс, это был самый жуткий день рождения в моей жизни, – тяжело поднимаясь из-за стола, вздохнул брат.
На этот раз я был с ним полностью согласен. Было бы лучше, если бы мама ограничилась звонком по телефону.
У ворот я достал сотовый и набрал номер телефона матери.
– Мам, а ты где сейчас? – усаживаясь за руль своей машины, вкрадчиво поинтересовался я.
– В баре гостиницы.
– Ты в «Интуристе»?
– Да. Других нормальных гостиниц в вашем городе нет!
– Я приеду
