Пороки - Каролина Дэй
– Что «это»?
– Почему ты проводишь с ней так много времени? Почему вывез нас сюда, подальше от людей?
– Я не имею права играть со своей дочерью?
– Имеешь, просто… – Я запинаюсь. Черт! Нужно это сказать, как бы ни было страшно. – Черт возьми, ты хочешь нас прикончить!
– Я уже говорил, что не собираюсь убивать Аманду.
– Тогда зачем тебе пистолет?
Осознание, для кого предназначено оружие, приходит сразу же, как только вопрос слетает с моих губ. Риторический. Ответ на который ясен обоим. Его не нужно произносить вслух, не нужно лишний раз пояснять.
И от этого понимания передергивает, оно заставляет с ужасом взглянуть на моего личного убийцу, когда он снова двигается, прижимаясь вплотную ко мне, и кладет руку на талию, вызывая крупную дрожь.
– Знаешь, хорошая перспектива, надо попробовать.
Не проходит и секунды, как он рывком приближает свое скульптурное лицо ко мне и впивается поцелуем в губы. В этот раз не пытаюсь вырваться, не сопротивляюсь, но и не поддаюсь на провокацию. Просто жду, когда все закончится.
На мое счастье, Себастьян быстро отстраняется, поглаживает мою щеку большим пальцем. Почти нежно, почти как любимую женщину. Но я прекрасно помню, что именно обозначают эти ласки: подчинение и показательное доминирование надо мной.
– Тебе вредно много думать, Лолита. – Он легко-легко касается влажными губами моих губ. – Я бы не хотел прощаться с тобой так.
Себастьян напоследок окатывает меня чернотой своих глаз и покидает пляж. Солнце светит ясно, волны рисуют на песке разводы. А мне дико хочется утопиться в них, но останавливает лишь мысль о моей принцессе.
Я не позволю ему отнять ее у меня. Выживу назло ему. Он не отнимет дочь, а я не позволю лишить ее матери.
Глава 19
Сегодня, наверное, самый тяжелый, тусклый день, несмотря на солнечную погоду за окном. Напряжение преследует меня больше, чем в другие дни моей жизни. Чем в тот, когда похоронила родителей или когда умер брат, а я сбежала из города. Чем в день внезапной встречи в клубе с пугающими черными глазами, мгновенно окутавшими меня своей аурой.
Любой шорох, резкое движение, крик дочери – все это заставляет вздрогнуть, испуганно посмотреть на мою принцессу и облегченно выдохнуть. Аманда смеялась весь день, играясь с папой, так что волноваться вроде бы не о чем.
Но я все равно неустанно слежу за дочерью, лежа на шезлонге неподалеку.
Весь день мы гуляли по пляжу, купались. Аманда постоянно строила замки, училась плавать. Точнее, ее учил папа. Они хорошо смотрятся вместе, как настоящая семья, будто Себастьян все время присутствовал в ее жизни. Словно не было нескольких долгих месяцев боли и последующих пяти лет пряток.
Нет! Не нужно больше ими любоваться. Мы с Амандой – лишь временное увлечение Себастьяна. Надеюсь на это, по крайней мере. Не хочу больше вздрагивать каждый раз, когда он подходит близко, не хочу смотреть на его скульптурное лицо, в счастливые шоколадные глаза, когда пересекаемся взглядами, на сексуальное тело…
Себастьян Гранд не тот человек, которым следует любоваться как мужчиной.
– Еще немного, и она уснет, – кидаю ему, глядя на экран телевизора.
Мы сидим в гостиной втроем, смотрим мультик про Эльзу. По желанию моей принцессы, конечно. Я не возражала, а Себастьян не отказал. Как настоящая семья, мать его. Снова эти мысли в голову приходят, снова забываю, что под маской обаятельного папочки скрывается чудовище.
Малышка сидит между мной и Себастьяном, прислонившись к нему. Боковым зрением замечаю, что ее глаза медленно слипаются, дыхание становится размеренным, а руки расслабляют объятья с милым зайчиком, которого подарил ей папа.
– Отнесу ее наверх. – Я поднимаюсь и хочу поднять Аманду, но…
– Я сам. Скоро вернусь.
Себастьян аккуратно берет Аманду на руки и покидает гостиную, стараясь не разбудить малышку. На большом экране прыгает Эльза, распевая любимые песенки, солнце за окном готово вот-вот сесть за горизонт. Зябко из-за легкого ветра, но не сказала бы, что слишком холодно. Скорее нейтрально, учитывая климат.
Где мы находимся, я так и не узнала. Люди Себастьяна стоят по всему периметру дома, возле комнат, даже на пляж выходили вместе с нами. Следили за каждым моим шагом. Чертовы ублюдки. Чертов Себастьян.
– Давай прогуляемся. – Он внезапно появляется в гостиной и садится на место Аманды. Ближе ко мне. Тут же двигаюсь от него. Ноль реакции, но я замечаю, как правая ладонь сжимается в кулак.
– Как ты это представляешь?
– Недалеко пришвартована яхта, можем прокатиться.
Он смотрит на меня так спокойно, расслабленно, без какого-либо подтекста, словно мы старые друзья, которые давно не виделись. Ну уж нет, я не из тех, кто с легкостью согласится на подобные прогулки, учитывая тот факт, что ты хочешь убить нас с Амандой. Да, я не забыла о пистолете у тебя в кобуре!
– Знаешь, я сильно устала за сегодня. Пойду спать.
Поднимаюсь с дивана, но меня тут же тащат обратно за руку.
– Я не спрашивал, – его голос становится жестче, взгляд острее.
– А я не соглашалась.
– Тебе сложно прогуляться со мной на яхте?
– Учитывая, что у тебя есть пистолет, – сложно.
Себастьян резко поднимается с дивана и направляется в другую комнату. Насколько я поняла, там у него кабинет, – еще днем около него стояли два охранника. Мужчина возвращается с тем самым бумажником – точнее кожаным чехлом, – вытаскивает оттуда пистолет, откидывает его в сторону и закрывает чехол.
– Я оставляю его здесь. Тебе ничто не грозит.
– Разве это гарантия, что ты не утопишь меня в море? Не ударишь по голове? Не задушишь?
– Не утоплю, не ударю, не задушу, – обещает он почти серьезно, даже злобно. Будто это я его убить хочу. И нечего на меня так смотреть! Мне, между прочим, страшно находиться с тобой в одном помещении, не говоря уже о совместной прогулке на яхте.
– Почему?
– Ты мать моего ребенка.
