Я с тобой развожусь - Амелия Борн
В его глазах светится такое насмешливое понимание, что хочется запустить в него подушкой, чтобы не видеть это выражение его глаз. А может, даже пульнуть чем потяжелее.
И все же он покорно выходит из спальни, давая наконец мне желанную передышку.
- Ну что, Григорьева, как наши дела? - интересуется гинеколог, когда я вхожу в ее кабинет часом позже.
Такой простой вопрос, но однозначного ответа на него у меня нет. Точнее, все то, что хочется сказать, подходит больше для бесед с психологом, нежели гинекологом.
- Кажется, нормально, - отвечаю после паузы. - Только порой тошнит так, что хоть на стенку лезь.
- На стенку лезть не надо, это небезопасно, - усмехается Светлана Ивановна. - А тошнота в твоем положении дело обычное. Хотя анализы все равно надо сдать, затянула ты с этим, Григорьева.
Я покорно киваю, не имея никакого желания с чем-либо спорить.
Когда Светлана Ивановна заканчивает осмотр, по ее лицу пробегает тень. Мимолетная эмоция, которую я все же успеваю заметить. И мне вдруг становится так страшно, как никогда в жизни прежде.
- Все в порядке? - интересуюсь как можно более спокойным тоном.
- Все в норме. Сейчас дам тебе направления на анализы. И, кстати, я слышала, ты в каком-то реалити-шоу участвуешь?
- Угу, - ограничиваюсь коротким ответом.
- Ты с этим поаккуратнее, - строго замечает врач. - Лишние нервы нам ни к чему. А там, в коридоре, счастливый папаша ждет? - вдруг резко меняет она тему разговора.
- Это мой муж, - увиливаю от прямого ответа.
- Как интересно… - бормочет гинеколог себе под нос и в следующее мгновение протягивает мне кипу бумажек. - Вот, как все пройдешь - снова ко мне.
- Хорошо, спасибо.
Ян сидит у двери кабинета. Его руки нервно сцеплены в замок, глаза задумчиво смотрят в пол, и от вида того, как он волнуется, что-то внутри меня надрывно екает.
Муж поднимает взгляд и, заметив меня, тут же вскакивает на ноги.
- Ну что? - спрашивает нетерпеливо, а я понимаю, что не могу сказать и слова от вставшего в горле кома. И тогда он делает неожиданное - протягивает руку к моему животу и мягко касается, но меня всю прошибает дрожь от его жеста.
- Все в порядке? - уточняет он и я нахожу в себе силы только на то, чтобы кивнуть.
Приходится отвернуться, чтобы взять себя в руки. А еще - признать, что чудовищно запуталась во всем происходящем.
- Тебе что, совершенно безразлично, что этот ребенок может быть не от тебя? - бросаю резко, снова поворачиваясь к нему лицом.
- Мне небезразлична ты. И это все, что имеет значение, - просто отвечает он и в его взгляде и голосе стоит такая твердость, что это окончательно меня дезориентирует.
Вокруг нас сейчас нет камер, а значит - нет никакой надобности притворяться. Это наша настоящая жизнь, а не часть дурацкого шоу. Но вопросов, порождающих во мне недоверие, по-прежнему много. Например, если у Яна ничего нет с этой Амандой, почему он не рассказал
