Свобода (СИ) - Татьяна Владимировна Бессонная
Госпожа Дунаева говорила вроде бы беззаботно, снова усмехалась. Но в тоне её голоса, во взгляде вроде бы были нотки… как будто грусти.
— Но ты его не послушала. А муж тоже был моложе?
Затянувшись, Ванда покачала головой.
— Нет. Франц был старше на восемнадцать лет.
— А зачем же тогда…
— Деньги, милая. Да-да, мало того, что я вампир, так ещё и меркантильная дрянь.
Она улыбнулась — но снова как-то печально. Или это была задумчивость?
Некоторое время я молчала, переваривая услышанное. Смотрела куда угодно, только не на фотографии — они одновременно гипнотизировали и били током.
— Хорошо, — наконец с трудом проговорила я. — Но зачем ты решила снова встретиться с Сашей?
Ванда сделала неопределённый жест.
— Посмотреть. Каким стал мой мальчик. Как на нём сказались мои уроки. — Новая усмешка. — Как выяснилось, он всё помнит. Так мило! Снова захотелось вставить в него соломинку…
Я напряглась.
— И что же, хочешь снова начать с ним… отношения?
Ванда немедленно рассмеялась.
— Нет, дорогая, за это можешь не переживать! Он только твой. Я… достаточно испортила ему жизнь.
У меня отлегло.
— Что ж… это хорошо. Но… Саша не мой. Увы.
К моему удивлению, госпожа Дунаева отмахнулась.
— Глупости! Твой конечно. Натали, неужели ты не видела, как он тебя смотрит? А как бросился защищать от меня тогда? Помнишь?
— Да, но…
— Никаких «но», милая. Я не знаю подробностей ваших отношений, но ты явно ему не безразлична. И сильно.
…
С разрешения Ванды я сфотографировала те старые фотки на телефон. Все вместе и каждую в отдельности. Вернулась домой — Ди, слава богу, умчалась куда-то.
Всю дорогу мысли вертелись вокруг последних слов госпожи Дунаевой. О Саше. О том, что он «мой». Что я ему не безразлична. Ну и об их истории с Вандой.
Не знаю, как к ней относиться. Если разобраться, она — та ещё эгоистичная мегера и стерва. Да что там — конченая мразь! С другой стороны — очень харизматичный человек, который, походу, сознаёт свои ошибки. С третьей — сознавать-то сознаёт, но не особенно-то раскаивается. Наверное.
Ладно, не мне её судить. То, что было у них с Сашей 15 лет назад — всё равно тут уже ничего не изменить. Зато мне теперь понятно, почему он такой. Почему так жаждет всё контролировать. Почему не хочет открываться. Потому что однажды испытал очень сильную боль — которая наложила отпечаток на всю его психику.
Господи, Сашенька, мне так тебя жалко! Я знаю, ты бы сказал, что тебе жалость не нужна — но всё-таки! Ты так любил, а тебе плюнули в душу… А тут ещё и я со своими выкрутасами и игрищами! Хотела вызвать в тебе эмоции… Так стыдно!
Уф, нет, нельзя это так оставлять. Однозначно. Надо извиниться. Да, вроде бы Саше нравилась наша игра… но всё равно. Я не должна была так поступать.
Что ж, госпожа Дунаева, хотя бы за это вам спасибо.
ТЕМЫ: разговор, прошлое, фотографии, шок, Ванда, отношения, неожиданные открытия
НАСТРОЕНИЕ: очень жалко, прям надрыв
Пост 43. Ад
СРЕДА, 30 НОЯБРЯ, 20** года
04:23
Господи, если б я знал, если я только знала…
Ладно. Я уже привыкла вести дневник. Да и когда прописываешь свои чувства — становится легче.
Я долго думала, где, как и когда поговорить с Сашей. На работе проще всего — мы там оба регулярно бываем. Но может домой к нему прийти? Или позвать куда-нибудь?
В итоге решила подойти в студию после работы. Остальное казалось слишком… не знаю… интимным, что ли. Побоялась, что Саша неправильно истолкует мои намерения.
Дождавшись, когда модели уйдут (возмущённо — но тихо — переговариваясь о том, какой Градский тиран, и как он их задолбал своими придирками), я вошла в студию.
У Саши, как и всегда, был его ритуал по уборке реквизита. Я поначалу стояла в дверях и просто вглядывалась в него. Хотелось понять, о чём он думает, в каком настроении. Как и всегда серьёзен, сосредоточен, губы сжаты — практически непроницаем. Вот только движения какие-то… напряжённые, что ли. И одновременно вялые. Пропала прежняя чёткость.
Собравшись с духом, подошла к нему.
— Привет.
Остановившись, Саша посмотрел на меня. Теперь, когда я стояла ближе, то заметила, что он ещё и какой-то бледный, под глазами тени. Как будто плохо спит или очень устал. И выражение лица какое-то мрачное.
— Здравствуй.
Голос
