Ты - Моя Вера - Яна Войнова

его как последнего пацаненка! Все женщины в его окружении словно сговорились и обложили со всех сторон! На дуру Настю ему было плевать с высокой колокольни. Она получила свою компенсацию, и будет держать рот на замке, если и дальше хочет жить припеваючи на полном обеспечении. И если доброе материнское сердце Армине не выдержит больше трех дней, и она, в конце концов, сменит гнев на милость, то насчет одной восемнадцатилетней девушки он не был настолько уверен. И вот на кой черт эта девочка свалилась ему на голову со своими проблемами, и проклятым характером?! Послать бы ее подальше, да умыть бы руки и избавиться от досадного наваждения в одночасье! Только он не мог. Волков стал слишком слабым, размяк и поддался ее манящим чарам. Отказаться от нее теперь в сто раз сложнее, потому как теперь он знает, какая она на вкус, как кричит и извивается, когда он ее ласкает. И ему этого мало! Ему, как умирающему от жажды дали несколько капель освежающей воды, а потом бросили тихо подыхать под лучами палящего солнца. То короткое ночное безумие, словно зыбкий мираж продолжало преследовать его каждый миг.

Волков сломался на третий день. Долго вертел в руках черную коробку с фамильными драгоценностями. А ближе к вечеру схватил ее и, матеря себя сквозь зубы, поперся к несносной девчонке. Подойдя к входной двери, он услышал бравурную, даже слегка грозную мелодию, которая через мгновенье плавно перетекла в мелодичные нежные звуки. Завороженный Волков прикрыл глаза и уперся лбом в дверь. Анна играла, а он стоял и слушал, не шелохнувшись, в подъезде, как бездомный бродячий пес. Когда мелодия закончилась, Волков обреченно поднял руку и нажал на звонок.

― Добрый вечер, — поздоровалась упрямая девочка-наваждение, открыв дверь, и при виде гостя скрестила руки у себя на груди.

― Нам нужно поговорить, — тихо прошептал Волков.

― Проходите, — она пожала плечами и впустила его внутрь. Они зашли в комнату, где стоял большой черный рояль. Анна уселась перед инструментом и вопросительно подняла бровь.

― Что вы только что играли? — хрипло спросил Стас. — Я слышал, когда подошел.

― Рахманинов. Прелюдия номер пять. Соль-минор, — отчеканила она и гордо вздернула подбородок.

― Красиво. Вы очень талантливы, Анна.

― Станислав Георгиевич, вы пришли похвалить мои музыкальные способности? — усмехнулась девушка. — Не нужно было себя утруждать. Я знаю, чего я стою в профессиональном плане.

― Нет, я пришел… — его голос, словно стал принадлежать не ему. Он доносился словно из глухой трубы. Анна была одета в строгое черное платье. Ворот и рукава были отделаны белыми кружевными вставками. А плотная ткань идеально сидела по стройной фигуре. Школьница, блядь! Жутко сексуальная школьница, которую Стас чертовски желал совратить. А может Армине права, и он сраный извращенец! ― Нет, я пришел отдать вам это, — Стас протянул ей коробку. Анна слегка удивилась, встала из-за инструмента и подошла к нему. То, как она двигалась, сводило его с ума. Волков давно заметил, что эта девушка не передвигалась как все нормальные люди. Она порхала как бабочка по комнате. Легкая, нежная, ранимая и безумно красивая.

― Ой! — выдохнула она, открыв коробку.

― Проверьте, все ли на месте.

Тонкие нежные пальчики коснулись золотых украшений, и через мгновенье Анна кивнула головой и так искренне ему улыбнулась, что Стас загляделся в фиалковые глаза, сияющие неподдельной чистой радостью. В этот момент Волков понял, что убьет любого, лишь бы эта девушка вот так же продолжала на него смотреть.

― Спасибо, — срывающимся голосом прошептала она. Ее потрясающие глаза тут же наполнились слезами от нахлынувших чувств. И Стасу пришлось приложить невероятные усилия, чтобы мгновенно не кинуться к ней, и не стереть эти чертовы слезы с ее лица. Желательно губами. А затем, содрать ее проклятое школьное платье и заставить Анну снова громко стонать в его объятиях. Волков до боли сжал кулаки, засунул руки в карманы, и даже отошел на пару шагов назад, чтобы не поддаться стойкому искушению.

― Вы должны вернуться. Ко мне домой, — отрезал он.

― Зачем?

― Для вас так будет безопасней.

― Я уже три дня живу в этой квартире. И спасибо, что вставили обратно разбитые окна. Но как видите, пока на мою жизнь никто не покушался.

― Анна Александровна…

― Можно просто Анна, — смущенно добавила она.

― Анна, будьте любезны, собрать свои вещи. Вы сейчас вернетесь домой. Мне спокойнее, когда вы живете в моем доме под присмотром Армине и охраны.

― Благодарю. Но нянька мне не нужна. Мне уже давно исполнилось восемнадцать, — парировала девушка.

― Я настаиваю. Будьте любезны, собрать свои вещи! — приказал он.

― Молодой девушке жить под одной крышей с посторонним мужчиной, Станислав Георгиевич, это как минимум неприлично.

― Что? — Стас, мягко выражаясь, опешил от услышанного.

― Молодой и свободной девушке жить с совершенно чужим ей мужчиной в одном доме это неприлично, — повторила она с издевкой.

― Вы моя жена! — Волков стал закипать. Он с силой сжимал и разжимал кулаки, чтобы ненароком не дать волю гневу, не начать крушить мебель в этой квартире и не напугать ее до полусмерти.

― Фиктивная, — уточнила девушка. — Я вернусь в ваш дом только при одном условии.

― Можно поинтересоваться, КАКОМ?!

― Только если стану настоящей женой, — тихо прошептала она, заливаясь краской и смущенно опустив голову.

― Что?!

― Вы слышали меня, Станислав Георгиевич, — более уверенно ответила Анна. — В противном случае, я не понимаю, зачем мне жить в вашем доме. Мне и здесь хорошо. Если вы уж так печетесь о моей безопасности, предоставьте мне охрану, пожалуйста. А так… приведенные вами аргументы очень слабые.

― Ты не знаешь, о чем просишь, — ответил обомлевший Волков, отходя от нее дальше на пару шагов. Он в ужасе затряс головой. Нет, он точно ослышался! Она же не предложила то, что ему показалось!

― Вас никто ни к чему не принуждает, Станислав Георгиевич, — ответила Анна с легкой нотки иронии.

― Ну, спасибо огромное! — язвительно шикнул Волков, театрально разводя руками в стороны.