Анечка (СИ) - Анина Татьяна

– В мальчишку она переодевалась. А как было имя мальчишки? – Рома поднял карие глаза на улыбающегося доктора.

– Кличка из её юности. Кажется, Трэш.

– Круто, – обескураженно хмыкнул Рома.– Слушайте… А эти странные заскоки… они появились после того, как её мамаша истязала?

– А давно вы с Аней знакомы? – приподнял одну бровь доктор, с большим подозрением гладя на Шишу, от чего тому стало жутко неуютно.

– В одиннадцатый класс к нам перешла. Всего пару месяцев вместе были, – признался он. – Но у нас вроде как любовь.

– Раз вы будущий муж, я расскажу вам, – собрался доктор и выдал правду. – Аня получила детскую травму. Аркадий, её отец в то время работал в прокуратуре и у него был большой конфликт с местным криминальным авторитетом. Семью Аркадия убили в квартире. Двух старших сыновей и жену. На глазах маленькой Анечки. Она не помнит само убийство, но помнит дикий страх, горе потери. Через год Аркадий женился. Женщина отнеслась к падчерице вполне приемлемо. Отгородила девочку от внешнего мира и стала тянуть по учёбе. Но Аркадий начал изменять жене, и та… Похоже она на этой почве заболела. Девочку она записала на себя, и после развода Аню забрала. Отец подал в суд и хотел дочь родную забрать. Не насильно же забирать. Пока шли разбирательства мачеха на Ане оторвалась.

– Оставалось немного до совершеннолетия, – горестно сказал Рома, всей душой переживая за Анечку. – Не могу понять, почему Аня не сказала никому!

– До совершеннолетия оставалось очень много, – доктор сдвинул седые брови. – Я так понял, вы не знали, что Ане на тот момент было четырнадцать.

Рома округлил глаза, сердце замерло.

– Анечка вундеркинд, – продолжил врач. – Она в начальной школе перепрыгнула через три класса. Она вас младше на три года.

– Почему?! – возмутился Шиша. Ему было страшно в это поверить. – Почему ёб*ные учителя этого ученикам не сказали?!

– Это опрометчиво с их стороны, – согласился доктор. – Но дело в том, что Аню ни в одной школе подростки не принимали. Когда узнавали, что она особенный ребёнок, начиналась травля. Возможно, поэтому от детей скрыли, что девочка младше. Дали шанс Анечке влиться в коллектив, хотя сверстниками вы не были.

Четырнадцать лет!

Ей было четырнадцать, когда семнадцатилетний Шиша к ней приставал! Как со сверстницей поступал. С другой стороны, она и походила на его сверстницу. Сложно было о таком догадаться.

Двенадцать лет она его любила. Хранила себя для него. Он же её девочкой взял. Теперь не сомневался, что Инга была девственницей.

Рома возненавидел себя за её первый раз. Он возненавидел весь свой образ жизни, свою поганую манеру общения. Конечно, измениться ему будет сложно, но он уже не станет прежним.

Девочка.

Его девочка. С такой сложной судьбой! А он, как последняя скотина с ней.

Душу наружу выворачивало. Боль была невыносимой. Эти терзания от физических отличались. Лучше орать от реальной боли, чем от сердечной. И, слава Богу, что можно всё исправить.

Шиша даже перекрестился, привлёк взгляд психиатра.

– Ей сейчас двадцать семь, – Рому прошибал пот, ему было жизненно необходимо обнять своё солнышко к себе притянуть и спрятать в объятиях. Он чувствовал такую ответственность за неё, что дыхание сбивалось, пульс учащался. Как любящая мамаша, у которой отобрали ребёнка, сидел и страдал, убиваясь по своей родной кровиночке.

– Двадцать шесть лет. Двадцать семь будет, совсем скоро. Муж должен знать, когда у жены день рождения, – поучал старик.

– Безусловно, – согласился Рома. – Я всё должен знать. Могу её увидеть?

– Да – доктор поднялся с места и жестом пригласил Рому на выход. – Только попрошу вас не нарушать график посещений. После восемнадцати часов вечера, посторонних в клинике быть не должно. Рекомендации я вам дам.

– Конечно, – послушно согласился Шиша.

Он шёл до её палаты долго, как будто целый километр. Мелькали огни в коридоре, проходили мимо какие-то люди. А он словно по лесу пробирался. Для него весь мир в этот момент перестал существовать.

Её комната уже наполнилась запахом акриловых красок. На белом холсте Анечка рисовала чёрные вертикальные линии, между ними спрятались алые губы, так напоминающие диван в комнате Инги.

Белые локоны спадали на узкие плечи, голубые глаза под снежными ресницами не смотрели на него.

– Ты как? – тихо спросил Шиша, присев у её стула.

– Хорошо, – ответила Аня, не отрываясь от рисования.

Он впивался в её профиль, втягивал носом её запах, переплетённый с остатками парфюма Инги. Теперь внимательно рассматривал ушко, чтобы навсегда запомнить узор. Ведь ушная раковина, как отпечаток пальца. Можно запомнить и никогда не спутать.

Теперь никогда не спутает.

– Я люблю тебя, – произнёс он.

Для себя сказал, опасаясь, что Анечка не в том состоянии, чтобы оценить его старания. Вложил в слова все свои переживания, всю свою жажду по этой девушке, душу вынул и вложил.

– Ты говорил, – равнодушно ответила Анечка, и посмотрела на него нечитаемым взглядом. – Всё помню, что говорил.

Последнее было сказано зловеще. Рома не мог избавиться от мысли, что Инга живёт внутри его Анечки. И если он не мог соединить двух девушек в единое целое, то страшно представить, как тяжело Ане.

– Хочу обнять тебя…

– Хоти, – хмыкнула Аня и вернулась к картине.

Так жестоко, холодно и оскорбительно ни одна женщина Шише не отказывала. Было в юности, когда он предлагал Соньке Лядиной и получил, конечно же, большой кукиш и кучу матов. Но в тот раз его это ничуть не трогало. Не дала, да не дала. А здесь…

– Я буду приезжать к тебе, – он поднялся на ноги и посмотрел на неё сверху вниз, а ощущение было, что она на пьедестале ледяном над ним возвышается и скупится на каплю тепла. – Ты мне нужна.

– Инге скажи, – скривила ухмылку.

– Ты и есть Инга, переоделась… А я – лососёвая рыба, отметавшая икру, неповоротливая и глухая.

Она звонко рассмеялась. Чистым ручейком. Звенящей хрустальной водой.

– Запомнил? – лисьи глазки подняла.

– У меня хорошая память, – усмехнулся Рома, протягивая руку, как бродяга за монетой, но ничего не получил в ответ. – Что тебе подарить?

– Клубничную жвачку, – с готовностью ответила Анечка, склонив голову на бок, оценивала свою работу.

– Хорошо, – Рома подошёл к ней и поцеловал в макушку, склонившись над своей снежной королевой.

Оставлял он Анечку в надёжном месте. Взял телефоны и листок с рекомендациями. Там было сорок пунктов, которые он должен вызубрить наизусть и научиться применять в жизни.

Шиша поехал спать в офис.

Уже был рабочий день и работники внутренней безопасности шерстили работников фирмы. Теперь ООО «Тирс».

Саша подготовила все документы, пачками разложила на рабочем столе, но Рома к ним не притронулся. Он вошёл в свою комнату. Раздевался на ходу. В небольшом душе встал под поток тёплой воды, что вонял хлоркой и ржавчиной. Вылил на себя ментоловый гель для душа и попытался смыть прошедший день.

Член, изнасилованный Анечкой, заживал, слезала с него кожа.

Уму непостижимо.

В чём мать родила, Рома вышел в комнату. За чистым большим окном шумел многолюдный проспект. В здании напротив кучка девок прилипла к окну. В офисных костюмах, хихикали и снимали на телефон, подошедшего к окну голого мужика. Рома показал им «fuck» и опустил жалюзи.

Покрывало ещё пахло кокосовым лосьоном и малиновым кремом. Рома забрался под одеяло и уткнулся носом в подушку. Ему хотелось реветь, как ребёнку. Он не имел в данный момент ни Ингу, ни Анечку, он даже фирму свою родненькую не имел. И так устал, как только может уставать человек и физически и морально. Не мог больше двинуться, все соки из него эта девчонка выпила… Точнее, он сам так себя подставил, что чуть на тот свет не отправился.

Анька…

Глава 13

Проснулся поздним вечером. Никто его не беспокоил. Теперь он никому не нужен. Рома усмехнулся, посмотрел в телефон на время. А там одно сообщение от Анечки: «Обещал, а не приехал больше».