Зной (ЛП) - Джонс Н. Г.

— Я… не знаю, что сказать.

— Ты знаешь, что сказать. Хватит жить в этой лжи.

— Это так неожиданно. Я даже не знаю, с чего начать.

— Нет, Лил. Ты пыталась семь лет. Медленно умирая в этом доме. Выбери снова жизнь. Поехали со мной.

Я потрясла головой, пытаясь распутать то, что сложилось за последние несколько недель.

— Лил, вам нужно будет переехать через несколько месяцев, а я не буду… не смогу поехать за вами. Ты это знаешь. Мы знали, что наша игра не может длиться долго. Либо она переродится в жизнь, либо зачахнет. Это то самое перепутье на дороге. Либо ты остаешься с Рори и едешь с ним в Миннесоту, или едешь на запад со мной. Варианты не могут быть еще более ясными.

— Так мы собираемся просто сбежать, пока Рори нет в городе?

— Думаю, это лучший выход. Я с ним справлюсь. Не хочу, чтобы ты была свидетелем его злости.

— А я не хочу, чтобы этим свидетелем был ты. Вы не можете потерять друг друга из-за меня. Я никогда не хотела быть человеком, который встанет между вами.

— Лил, эта ситуация не может разрешиться так, чтобы у меня остались все. Я должен выбирать. И я выбрал тебя. Хочет этого Рори или нет, но я всегда буду готов прийти к нему на помощь.

Я глубоко вздохнула.

— Как мы это сделаем? Куда мы поедем? Рори сказал, что ты уезжаешь сегодня.

— Я останусь в мотеле на 100—м, на сутки. Ты сегодня можешь в одиночестве обо всем подумать. Я уезжаю завтра в полдень. Тебе нужно только позвонить, я приеду за тобой, и мы уедем. Не собираюсь на тебя давить. Хочу, чтобы ты сама приняла это решение.

— Завтра? Но это так скоро, — пробормотала я самой себе. — Он уехал до четверга. Это почти неделя. Почему бы не подождать до этого времени? Мы могли бы провести эту неделю тут вместе. Поехать к озеру? Насладиться этим временем.

— Потому что меня тошнит от перспективы красть еще неделю, еще минуту, еще секунду. Мне нужен остаток наших жизней. Мне нужна вечность.

Я схватилась руками за щеки, когда по ним бежали слезы.

— Не сможешь уехать со мной завтра, не уверена в нас, то это было совсем не тем, чем я думал, Лил. Я был для тебя лишь средством для недолгого побега.

— Не говори так, Бобби, — заплакала я. — Ты никогда не был средством для побега. Ты был моей болью. Жил в моем сердце каждый день, и эта рана не заживала до того дня, пока ты не вернулся.

Бобби опустился на колени передо мной, убрал от лица мокрые от слез руки, и взял лицо в свои ладони.

— Лил, несмотря ни на что, я не буду жить так, как жил раньше. Больше никогда не исчезну. Я всегда буду частью твоей жизни, и буду справляться о вас с Рори каждую неделю. Буду приезжать к вам. Я не пытаюсь ставить ультиматум. Не собираюсь сбегать. Просто пытаюсь прекратить это дерьмо. Говорить себе, что для меня нормально видеть тебя с кем — то еще. Или что меня устроит всего одна ночь с тобой. Такого больше не будет. Либо все, либо ничего. И решение я оставляю только за тобой. Лил, ты понимаешь? С меня хватит делить тебя еще с кем — то. Я должен все прояснить с братом. Даже если он возненавидит меня за это. Лучше пусть ненавидит, чем я буду лжецом. Но я не могу быть честным с Рори, если ты останешься с ним. С тобой я такого не хочу делать.

Я кивнула. Верила Бобби. Хоть сама и не хотела. Я попыталась вспомнить, как он оставил меня так много лет назад, и сейчас я не должна была ему верить. Но в тот день, когда я стояла у алтаря с его братом, в его глазах я покинула его навсегда. Глубоко внутри даже я понимала, что единственным шансом на удачный брак с Рори, был отъезд Бобби. Но даже после этого призрак Бобби разрушил бы наш союз.

Бобби потянулся к моим рукам и поднял меня на ноги.

— Я сейчас уйду. Потому что больше не хочу получать тебя по частям. Мне нужна ты вся. Я хочу просыпаться каждое утро и видеть твое лицо, чтобы моей первой мыслью было не было когда же это кончится? Хочу видеть твою улыбку, когда мы путешествуем по побережью на грузовике. А потом покажу тебе мир. И, когда я покажу тебе его весь, мы найдем место, где солнце всегда светит, и всегда дует теплый бриз, у нас будут дети, играющие в воде и лазающие по самым высоким деревьям, как делали мы. Хочу, чтобы твой смех стал правилом, а не исключением. А если хочешь работать, тогда работай. Если не захочешь, тоже подойдет, потому что я сделаю так, чтобы у нас было все, что нужно. Рори будет больно, но и он через какое — то время будет в порядке, потому что поймет, что его женщина все еще где — то его ждет. Что его счастье никогда не было рядом с тобой. Как ты и говорила, мы пытались поступить правильно, но это оказалось неверным. Сейчас самое время сделать как надо. Даже если будет больно. Даже если это означает, что мы потеряем то, что давало нам чувство стабильности.

Я обняла Бобби за талию, а он окутал меня своими сильными руками. Даже в этот момент неопределенности, его объятья были самым безопасным местом в мире.

— Я люблю тебя, — прошептала я в его рубашку.

— … с тех самых пор, как поняла, что это такое, — его голос дрогнул в попытке сохранить силу.

Я не могла просто так сорваться. Мне нужно было подумать. Все было слишком внезапно. У меня были мама и папа, которые еще здравствовали. Бобби не нужно было переживать, что он может опозорить родителей. Я здесь выстроила целую жизнь, хоть она меня и не устраивала. Мне нужно было некоторое время наедине с собой, чтобы подумать, как я могу освободиться от того невидимого якоря, который держит меня здесь.

— Можешь прийти сама или позвонить в мотель. Сделай, как захочешь. Я тут же приеду за тобой. Но я все сказал. Больше не приду и не стану умолять. Это то, что ты должна решить сама для себя. Если захочешь ехать, используй сегодняшний день, чтобы уладить все дела. Просто реши это полудня.

Я кивнула, когда Бобби вытер слезу с моей скулы.

— Лил, захочешь, чтобы все получилось, ты сделаешь это. Все очень просто.

Я схватила его руку.

— Пожалуйста, не уходи, — неистово проплакала я. Хотя у меня был выбор, что — то в подсознании все равно говорило мне, что я могу больше его не увидеть. — Пожалуйста, — бесстыдно умоляла я.

— Лил, мотель находится внизу улицы. У нас обоих есть вещи, которые нужно привести в порядок. Несмотря ни на что, мы не прощаемся навсегда.

— Поцелуй меня.

У Бобби было лицо, будто ему потребовалась вся его воля.

— Нет, пока ты не решишь все с Рори.

Соленые слезы пробежали по моим губам. Я многое могла принять, но не понимала, почему Бобби не может меня сейчас поцеловать.

— Поцелуй меня.

— Лил, не делай так. Это нечестно, — умолял он.

Я посмотрела ему в глаза цвета озера на склоне дня, когда отражение солнца танцевало в бликах воды. Его глаза всегда переносили меня туда, где тепло и комфортно. Я могла смотреть в них и не важно, где бы я находилась, я чувствовала, что дома. Но мне нужно было больше. Мне нужно было ощутить вкус его губ. Мне нужна была его сила, если я собиралась скинуть свою старую жизнь, словно ненужную кожу.

Бобби убрал назад пропитанный потом локон волос, который прилип мне к виску, и смягчился. Он мягко прикоснулся губами к моему рту, соединяя свой язык с моим. Я же покрыла весь его рот поцелуями и легкими прикосновениями. Тогда его пальцы зарылись в мои волосы, яростно собирая руку в кулак, когда мы начали пробовать горькую сладость тех лет, наполненных не слетевшими с наших губ словами.

— Нет, Лил, — пробормотал он, отталкивая меня к кухонному столу. — Мы не можем опуститься еще ниже. — Предавая свои собственные слова, он зубами вонзился мне в ключицу, затем прошелся вверх по шее.

— Ты мне нужен, — заворковала я. — Мне нужно почувствовать тебя, — лишь бы только вспомнить снова, каково это быть нами. Без правил.

— Я не могу, — напряженно произнес он, разводя в сторону мои ноги. Бобби пробежал руками вверх по моим бедрам, ухватился за подол ночной рубашки и потянул вверх тонкую ткань. Его пальцы остановились на изгибе моих бедер.