Бывшие (СИ) - Лель Агата

— Он знает? — шепчу, расписываясь в положенной строчке.

— О чем? Что я в курсе ваших трогательных встреч в квартире, которую ты снимала на мои деньги?

— Это мои деньги!

— Которые ты украла у меня.

— Ты не разрешал мне работать! — набираюсь смелости. Словно за секунду до того, как положить голову на плаху мне становится уже все равно, что будет потом. — Ты посадил меня дома, словно зверушку! Запретил мне учиться, чем-то заниматься. Я сидела и тупела рядом с тобой все эти годы.

— Мужчина обязан содержать свою женщину. И я тебя содержал. Я же не знал, что ты шалава, — говорит так буднично, словно читает расписание поездов. — Все женщины шлюхи, одного вам мало, не можете не раздвинуть ноги перед первым встречным.

— Кто бы говорил! Я знаю, что ты изменял мне много раз! Или думаешь, что я слепая? — ору, наплевав на свидетелей. — Ты приходил утром от другой и делал вид, что это в порядке вещей!

— Потому что это в порядке вещей! Я буду иметь столько женщин, сколько захочу. Могу себе позволить. Ты, — вскидывает голову на сотрудницу ЗАГСа, и та заметно вздрагивает всем телом. — Ты поедешь со мной сегодня в отель.

— Я?! — пищит она, кидая на меня взгляды наполненные ужасом. — Но… я не могу. Я замужем. Вот! — поднимает дрожащую ладонь, демонстрируя простое обручальное кольцо на безымянном пальце.

— Вот видишь, — оборачивается на меня Тигран, — она не шлюха. Пока нет. Кстати, — подает знак своей бестолковой тени, и Нико моментально пихает ему в руки какие-то бумаги. — Тут распишись тоже, — кидает на стойку белые листы.

— Черт с тобой! — шиплю, и ставлю на каждом кривые каракули. Я злюсь. И я рада, что перестала плакать. Такого удовольствия он не залужил! — И что здесь? Кредит на миллиарды долларов? Брачный контракт, по которому я обязана до конца жизни лизать твои ноги?

— Я переписал на тебя, как на свою жену, бо́льшую часть своих денег.

— Чего? — рука застывает.

Поднимаю на него полный недоумения взгляд.

— Это шутка такая?

— У меня проблемы. И тебя они не касаются. Делай, что тебе говорят. Молча.

Эта ночь похожа на безумие. Словно кто-то затолкал меня без спроса в психиатрическую клинику.

— Неужели ты думаешь, что счета твоей законной жены не проверят?

— Дура. Найти все твои анонимные счета займет время, а время играет на меня. Но не спеши радоваться — ты как была нищей, так нищей и останешься. Потом, когда все наладится, а это произойдет очень скоро, я заберу все обратно, — передает, не оборачиваясь, через плечо подписанные мной бумаги обратно Нико, а потом кивает сидящему тише воды ниже травы оркестру: — Ну же, я хочу свадебный марш. — И уже мне: — У девушки это первая свадьба. И кто знает, может, последняя. Скажи мне спасибо, этот концерт только в твою честь.

Оркестр вновь взрывается торжественным маршем. Оглушающе громко. Меня снова начинает трясти от всего происходящего, но не потому что мне страшно за себя, на себя я уже поставила крест, мне страшно за Сашу. Потому что я вдруг поняла, что никакие мои росписи не уберегут его от мести Дабозова.

Он все равно нас накажет и месть его будет куда страшнее пары посмертных метров на задворках промзоны.

Глава 37. Саша

— Сань, вот бумаги, подпиши. До завтра нужно отдать Семенову, — Сергей кладет на мой рабочий стол тощий прозрачный файл и уже собирается было уходить, а потом, помявшись, решается все-таки спросить: — Все нормально у тебя?

— Да, вполне. А почему ты спрашиваешь?

— Ну… — переводит взгляд на кучу смятых кофейных стаканчиков в урне, потом на мой не менее помятый вид. — Выглядишь ты так себе. Круги под глазами и вообще…

— Меня настораживает, что ты это замечаешь. Ты точно не из «этих»?

Вымученная шутка заходит — Сергей улыбается, а потом снова становится привычно серьезным:

— Расстался со своей девушкой?

Он что, знает о Вике?!

— С чего ты это взял? — хмурюсь.

— Ну, у тебя фото исчезло, — кивает на пустующее место на моем слегка захламленном рабочем столе.

Ах, Иванна…

Фото до сих пор у Вики. А Вика… с другим.

С момента нашего нелепого расставания прошло несколько дней, но лучше не становится, только хреновее. Все произошло настолько быстро и неожиданно — этот ее внезапный шаг назад, какой-то нарисовавшийся курорт… Настолько быстро, что все происходящее оставляет за собой массу вопросов. Ответы на которые я запретил себе искать. Ведь скорее всего я просто хочу выдать желаемое за действительное — если бы что-то произошло, она бы нашла способ со мной связаться. Не в каменном веке же мы живем, в конце концов! Ее телефон включен, я малодушно проверил это еще дважды, на свою страницу в соцсети она тоже регулярно заходит.

Она могла связаться! Написать, перезвонить. Но не перезвонила, потому что она для себя все решила. Сколько уже можно биться о закрытую дверь.

Очередное мое «не вышло». Дважды с одной и той же женщиной. И ровно в тот момент, когда я для себя твердо решил, что именно она та самая…

— Ладно, захочешь поболтать — свисти, — деликатно напоминает о себе Сергей и после удаляется, так же незаметно, как и приходил.

Если уж коллеги-мужики стали замечать, что со мной творится что-то неладное, то дело дрянь. Выгляжу я, наверное, на самом деле паршиво.

Впрочем, неудивительно — три дня не просыхать.

На столе оживает мой телефон, опускаю безразличный взгляд на экран — какой-то незнакомый номер. Сбрасываю вызов и ставлю айфон на беззвучный режим.

Я не хочу даже с друзьями ни о чем говорить, не то, что слушать дурацкие предложения поменять интернет-провайдера или оформить новую беспроцентную карту в новом банке «Рога и копыта».

Ничего не хочу. Гребаная ты жизнь.

Но самое во всем это дерьмовое — я не могу злиться на нее, как бы сильно мне того не не хотелось. К этой девчонке я испытываю совсем другие чувства. Вопреки всему. Да, до сих пор.

Раздается короткий стук в дверь, и я не успеваю даже ответить, что кто бы там не стоял, пусть катится к дьяволу, как дьявол сам нарисовывается на пороге моего кабинета.

Дабозов. Это последний человек, которого я хотел бы сейчас видеть. Если он и раньше вызывал во мне исключительно чувство неприязни, то сейчас, после всего случившегося, я испытываю по отношению к нему только нарастающую агрессию.

Потому что она выбрала его.

— Чего тебе? — плюнув на этикет, перехожу на «ты» как и он когда-то.

— Дело есть, — он тоже не церемонится — закрывает за собой плотно дверь, после чего, рассекая шагами кабинет, не спрашивая садится в кресло напротив моего стола.

— Ты сегодня один? — не в силах сдержать сарказм, киваю на выход. — Без охраны?

— А мне стоит тебя бояться?

Руки чешутся дать ему по морде. Заехать нормально так, от души.

На столе снова жужжит мобильный, но я как и минуту назад просто сбрасываю вызов, даже не взглянув на номер.

— Чего ты хочешь? — все-таки сдерживаю первый порыв как следует ему навалять. В конце концов она сама приняла решение остаться с ним. Выливать таким образом злость на соперника — расписаться в своем бессилии.

— Я по поводу моего прошлого предложения.

— Я же уже, по-моему, говорил, что мне оно неинтересно.

— Даже когда появились новые условия?

— Тем более когда появились новые условия.

— Но ты их даже еще не выслушал.

Снова звонок. Да твою же ты…

— Да! — рявкаю в трубку так громко, словно словно на том конце кто-то из пансионата для глухонемых.

Я не сплю уже несколько дней, у меня похмелье и я дико раздражен. А еще меня бросила девушка ради козла, который сидит напротив.

Да что вы знаете о заднице жизни!

— Я слушаю!

— Саш! Это я! Пожалуйста, не сбрасывай вызов, я вряд ли смогу еще раз перезвонить! Я должна сказать тебе кое-что крайне важное! — скороговоркой шепчет на том конце виртуального провода Вика. — Я знаю, что ты наверняка считаешь меня продажной сукой, предательницей или еще что похуже, и ты имеешь полное право так считать, но умоляю — выслушай меня сейчас.