Нам нельзя! (СИ) - Бузмакова Евгения

— Тут одна кровать, — подмечает будущий супруг.

— Я вижу! — раздраженно прикрываю глаза, испускаю протяжный выдох. — могу лечь на полу!

Стас проходит вперёд, движется к маленькому, уютному креслу, располагающемуся в дальнем углу спальни, подходит ближе и берет в охапку аккуратно сложённых вещей.

— Вот, возьми, переоденься! Если придётся тут ночевать, то тебе будет гораздо удобнее спать в этом, — протягивает безразмерную, белоснежную майку с каким-то замысловатым изображением спереди.

На вскидку, футболка велика, прикроет все обнаженные участки кожи, будто платье опустится до самых колен.

— Спасибо, — приветливо улыбаюсь, забираю новую вещь, — я пойду переоденусь!

— Хорошо, — кивает в направлении ванной комнаты, — там есть все необходимое! Прими ванну, расслабься, а я подожду. Ну или лягу спать! На полу! — издевательски улыбается во весь рот.

— Можешь спать на кровати. Она огромная, место предостаточно, поместимся оба, — Стас улыбается ещё шире, в глазах сверкает огонёк надежды, — но, если будешь приставать или, не дай бог, полезешь обниматься. Отобью все желание, вместе с руками и ниже предлагающимся к твоему телу органу.

Громов — младший хмыкает, стягивает через голову футболку, играет рельефными, упругими мышцами пресса, отбрасывая ненужную вещь в сторону.

— Я предупредила! — разворачиваюсь, медленно бреду к закрытой двери предполагаемой ванной, но подойдя впритык, готовая ворваться внутрь и наконец-то стянуть со своего тела мокрую одежду. Замираю! Что-то щёлкает глубине внутреннего сознания, истошные стоны, истерические крики доносятся до моего восприятия.

«О даааа…. Виктор… ещё…. Господи… быстрее, да — да… вот так! Трахай меня, дааааа…..»

— Вот блядь, — не сдерживается Стас, — отлично вообще, могли хоть не сегодня!

Ничего не отвечаю, быстро врываюсь в комнату, запираю за собой увесистую дверь. Голова идёт кругом, температура тела возрастает на несколько градусов, ощущаю ломоту в суставах и жар, будто началась лихорадка, но самой простуды нет! Внутренности выкручивает, сердцебиение учащается, вот — вот глупый мышечный орган выпрыгнет из груди. Сердце колет, словно пронзает несколькими десятками острых игл, причиняя дикую, нестерпимую боль. Лёгкие сперло, воздуха категорически не хватает, в один момент кислород перестает поступать, лишая жизненно важного процесса для жизнедеятельности. Не могу вдохнуть, хватаю ртом воздух, но образовавшийся огромный ком — разочарования, мешает вздохнуть. Опускаюсь на мраморный пол ванной, припадаю к нему, обхватываю руками тело, пытаюсь хоть чуть-чуть успокоиться, подавить сильнейший припадок, побороть возрастающее чувство отвращения в себе. Слёзы стоят в глазах, часто моргаю, не могу позволить проступить ненужной мокроте, но ничего не выходит. Чувство не схожее ни с чем, разрывает все внутренности, скручивает в тугой жгут, ощущаю как погибаю. Все умирает! Предательские слёзы струятся непрерывным потоком по — фарфоровому лицу, омывая округлые щёки. Почему сейчас так больно? Знала, понимала, не маленькая. Виктор спит с невестой, неоспоримый факт, но явно не была готова к тому, что придётся услышать мучительные стоны, хриплое дыхание, матерные выкрики Кристины и звонкие шлепки, разносящиеся по округе пустынного дома. Накрываю ладонями уши, желаю, чтоб это наконец-то прекратилось!

Глава 29

Балансирую над кромешной пропастью и жесточайшей реальностью, пытаюсь подавить рвущийся наружу безмолвный крик. А чего ждала? Что придумала? Между нами, ничего нет и никогда не было, а уж тем более, не будет! Хватит убиваться и страдать, рвать на куски и без того истерзанную душу. Все правильно, так должно быть! Кристина — его невеста, а я — ошибка! Виктор ещё в примерочной предельно ясно и доходчиво пояснил, что все является очередным фарсом, минутным помешательством. Глупая, малолетняя идиотка, продолжающая верить в наивные сказки со счастливым концом. Громов — не принц, а я — не принцесса. Банальная дура, раскатавшая губу на чужого мужчину! Он никогда не был моим и не будет, пора уяснить, уложить в своей голове очевидный факт и напрочь позабыть этого, повстречавшегося в шумном, битком набитом молодежью клубе, мужчине.

Виктор — испытание, которое должна преодолеть, стойко выстоять, позабыть о случившейся случайной встрече.

Как бы сейчас не было больно, тяжело и неприятно, не могу впадать в депрессию, а уж тем более убиваться из-за своих же придуманных иллюзий.

Утираю, мокрое от слез лицо тыльной стороной ладони, в последний раз громко всхлипываю и резко подрываюсь с керамического пола, подлетаю к встраиваемой раковине, наскоро умываюсь холодной, проточной водой, неряшливо брызгая большими каплями на отражающую поверхность — зеркало. Приподнимаю взор, устало и придирчиво рассматриваю заплаканное, покрывшееся красными пятнами лицо. На кого сейчас похожа? Почему реву? Одному Богу известно!

Опухшие, налившиеся кровью глаза непрерывно взирают в одну точку, губы подрагивают, а нос дергается при приглушённых проскальзывающих всхлипах.

Встряхиваю головой, склоняюсь над раковиной, смываю остатки размазанной туши и ранее нанесённой косметики. Ледяная вода действует отрезвляюще, приводя в чувства! Постепенно успокаиваюсь, теряюсь в скоротечном времени, незримо сколько провожу в ванной комнате. Долго прятаться и скрываться в замкнутом, душном пространстве нет больше сил. Утираю мокрое лицо махровым полотенцем, вскидываю голову вверх. Сейчас решительно настроена покинуть злосчастный, навевающий одно раздражение и печальные, самозабвенные мысли, особняка. И минуты не останусь тут! Прохожу к деревянной двери, аккуратно отворяю ее, выглядываю, взираю по сторонам, осматриваю сложившуюся обстановку гостевой комнаты. Стас крепко спит, а звуки, доносившиеся по ту сторону стены, до сих пор не смолкли, стали куда тише, приглушённые стоны звучат с надрывом и хрипотой.

Козел, каков козел! Неужели, нельзя было дождаться моего отъезда?!! Или это моя расплата за случившийся поцелуй на том, чертовом утёсе? Или за те, сказанные слова, инициатором которых стал Стас, а я не возымела желания опровергнуть их!

Встряхиваю головой, абстрагируюсь от вновь наплывающего раздражения и разочарования внутри себя. Медленно крадусь к выходу, бросаю короткий взгляд на огромную кровать, где преспокойно сладко и главное крепко, спит мой будущий муж. Будить его явно не намерена, да и, собственно, зачем? Услышать очередные уговоры остаться и переждать до утра, до того момента, пока ливень не прекратится, а размытая дорога не просохнет?!

Вот уж нет! Не хочу!

Найду способ добраться до дома сама, пусть даже придётся идти пешком под проливным дождем всю ночь! Ливень не станет преградой между неиссякаемым желанием оказать вдали от Громовых и возможностью вернуться домой.

Скоротечно спускаюсь вниз, ускоряю шаг, дабы скрыться незамеченной. Подбегаю к входной двери, за которой непрерывно грохочет устрашающий гром и сверкают яркие вспышки молний. Срываю с вешалки чью-то легкую ветровку, накидываю на плечи и отворяю деревянное полотно. Рвусь вперёд, под струи непрекращающегося дождя, моментально становлюсь мокрой, вода большими потоками стекает с волос, постепенно струясь под белоснежную майку и ветровку, омывая полностью дрожащее тело.

Новый, сильнейший и пугающий раскат грома заставляет поёжиться и вздрогнуть, обхватить своё тело руками и решительно двигаться вперёд.

Скажите, Дура? Определенно! Но будь Вы на моем месте, в такой-то ситуации, вероятнее всего последовали моему примеру. Этой ночью точно не смогла бы спокойно заснуть, лежала с открытыми глазами и предвкушала долгожданное утро.

Двигаюсь дальше, ледяные капли пронизывают насквозь. Холодно, зябко и мерзко. Тело пробивает сильная дрожь, зуб на зуб не попадает. Уверена, ночная прогулка ой как аукнется мне, выливаясь воспалением лёгких и сильнейшей лихорадкой. Но останавливаться и возвращаться обратно поздно, ноги сами ведут прочь, только вперёд, в самую гущу беспроглядной сосновой рощи. Единственный путь, ведущий к дому!