Он мой кошмар (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

— Скажи да. Просто скажи, что думала обо мне…

Еська шмыгает носом и положительно кивает.

— Я о тебе думала, — признается с печалью в глазах. — Все эти недели ты, — упирается пальцем мне в плечо, — ты, Панкратов, сидел в моей голове. Куда от тебя спрятаться? Куда деться?

— Я везде тебя найду, — ловлю ее губы, — всегда и везде.

Она отвечает на поцелуй и в кровь мгновенно впрыскивается не хилая доза эндорфинов.

Она все ещё дрожит.

Моя вспышка ревности была настолько яркой, раздирающей душу в мясо. Я просто увидел и отпустил тормоза. На глаза упала пелена, а дальше словно в тумане. Он ее трогал. Она моя, а он ее трогал.

После всего, что было той гребаной ночью, когда я нашел ее посреди дороги в слезах… что-то изменилось. Внутри меня что-то перещелкнулось, уже навсегда. Какая-то ментальная связь. Обостренные до предела чувства…

— Андрей… — у нее мягкий, обволакивающий сознание голос. — Пойдем отсюда.

Киваю. Чувствую, как она сжимает мою ладонь.

— Пожалуйста, — добавляет чуть тише. — Холодно.

Мы выходим из арки. Я тяну ее к машине, но Еся настойчиво тащит меня обратно в это убогое здание.

— Зачем?

— Мне нужно забрать пальто. А тебе бы не мешало извиниться перед человеком, который получил по лицу ни за что.

— Ты же понимаешь, что я не буду этого делать? — подпираю стену плечом, ожидая, пока ей вернут вещи.

— И в этом твоя проблема.

— А твоя? — тяну ее на себя, и Еська впечатывается лбом мне в подбородок.

— У меня нет проблем.

— Ты трусиха. Хочешь, но боишься…

— Нет!

— Да. Твое пальто.

Еська забирает одежду и аккуратно застегивает пуговицы, напялив на себя вещицу.

Как только мы выходим на улицу, руки так и тянутся заключить ее в объятия. Поцеловать.

— Андрей…

Отрываюсь от нее и подталкиваю к машине. Открываю дверь, дожидаясь, пока Есения опустится на сиденье.

Завожу мотор и включаю печку. Перехватываю женскую руку, крепко сжимая в своей ладони.

— Это был край. Ты же понимаешь? Теперь я тебя не отпущу, что бы ты ни делала.

Она качает головой, и длинные локоны падают на плечи.

— Посмотрим, Андрюша. Если ты думаешь, что я буду на тебя молиться… Даже не думай.

Острые ноготки впиваются мне в запястье. Она медленно выходит из ступора. Перебалтывает осадок от увиденного, а после, провокационно прикусывает нижнюю губу и пересаживается на мои колени. Скидывает с плеч пальто и обнимает за шею, склоняя голову к моему лицу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— То, что ты сделал, — понижает голос, — полное безумие. Теперь ты просто обязан быть хорошим мальчиком.

Улыбка на ее губах становится циничной. Я не ошибся в этой девочке. Она мое отражение, но пока еще об этом не знает.

Стягиваю ее волосы в хвост на затылке.

— А ты, — прислоняюсь носом к тонкой коже на ее шее, — плохой девочкой.

— Щекотно…

Она заливается смехом. Разжимаю кулак, пропуская ее волосы сквозь пальцы.

— Андрей, — ее лицо снова близко. — Мне кажется, я схожу с ума.

— Сходишь. Это заразно. Мы все ходим по краю.

Она снова смеется, впиваясь пальцами в воротник моей рубашки.

— Обещай, что не дашь упасть.

— Обещаю.

43

Есения

Это полнейшее безумие.

Я должна бежать, но меня словно взяли в плен. Панкратов удерживает меня, не прилагая к этому физических усилий. Страх трансформируется в азарт. Что-то лютое, неуправляемое. В ту, самую первую ночь. В ночь нашего знакомства во мне бурлили такие же эмоции. Страх, порабощение и окутывающее таинством предвкушение.

Я смотрела на него и не могла объяснить, почему в глубине души отзываюсь на развязные фразы и действия… Позже начались мысли. Преследующие изо дня в день картинки наших встреч и разговоров.

Две последние недели на нервах. В ожидании, словно перед прыжком.

Пружина стягивалась и когда-то непременно должна была выстрелить.

У Андрея горячие руки. Взгляд сосредоточен на моем лице. Он обхватывает мои щеки ладонями и молчит.

Я не жду глупых оправданий, абсолютно не специально ерзая на его коленях. Кожа все еще покрыта мурашками. Пальто, что упало к его ногам, все равно не грело. Да и дело не в холоде. Я на взводе. Пузырь моих собственных сомнений лопнул. Со стороны это выглядит бредом. Будто я поддалась на его провокацию, прогнулась под обстоятельства, но это не так.

Все проще. Все низменней и проще.

С ним я чувствую себя защищенной. Могу быть слабой, не оглядываясь по сторонам. Это пугает и подкупает одновременно. Его непоколебимость. Ярость, что выплеснулась горячей магмой из самого жерла вулкана. Яркая вспышка, за которой последовал взрыв.

Во мне самой просыпается что-то страшное и жаждущее крови.

Я синхронизируюсь с Андреем. Эта вседозволенность дурманит. Он сводит меня с ума, потому что сам уже давно сумасшедший.

Поцелуй. Еще один и еще. На лбу уже давно выступила испарина. Легкие забиты воздухом до отвала, но мне все равно нечем дышать. Голова идет кругом. Жарко, нестерпимо жарко.

В голове промелькивает мысль: сегодня можно все. Но только сегодня.

Завтра будет новый день, в котором снова придется разбираться с проблемами. Анализировать поведение Андрея… и наконец-то решить, кто мы друг другу. Но стоит ли откладывать этот вопрос? Почему не задать сейчас? Вот в эту секунду.

Упираюсь ладонями в мужские плечи, осознавая, что ткань рубашки слегка влажная. Видимо, жарко не мне одной.

Андрей ловит мой взгляд, обхватывает затылок, не давая отстраниться еще больше. Пытается притянуть к себе для поцелуя, но я сопротивляюсь.

Не так… я придвигаюсь ближе. Между нами пара миллиметров. Смотрю в его темные глаза и разлепляю губы, чтобы сказать:

— Я хочу нормальные отношения.

Андрей накрывает мой рот ладонью, тянет воздух у моего лица и расплывается в улыбке.

— Они у нас будут, — шепчет.

У него поблескивают глаза от фар проезжающих мимо машин. Мы так и сидим в душном салоне автомобиля, что припаркован практически на тротуаре. Смотрим друг на друга как душевнобольные и улыбаемся.

Мои губы свободны от его рук. Волосы водопадом упали на спину. Он снова вытянул из высокого пучка заколку. Всегда так делал, и в последнее время я начала осознавать, что чаще хожу с распущенными.

— Больше никаких драк, Панкратов.

— Больше никаких танцев, Токарева.

— И с тобой?

Моя бровь ползет вверх, и Андрей чуть сильнее сдавливает мои запястья, после чего целует тыльную сторону ладони, удерживая руку у своего лица.

Касаюсь кончиками пальцев колючей щеки и пытаюсь выдохнуть. Меня захлестывает лавиной эмоций.

Разве так бывает? Со мной еще ни разу подобного не случалось. Но Панкратов какой-то особенный. Ему ни до кого нет дела, он живет так, как хочет, и меня это подкупает. Немного затюканную, сломленную и чересчур сердобольную девочку приводит в восторг такое легкое проживание жизни.

Потому что сама так не умею и вряд ли научусь.

— Поехали.

Он отодвигает сиденье, давая мне пространство, чтобы с комфортом вернуться на свое место и задать вполне очевидный вопрос:

— Куда?

— Прокатимся. Еще успеем на развод мостов.

— Правда? — мои глаза загораются. — Никогда не видела вживую.

— Первый раз в городе?

— Да.

Сама вытягиваю руку и переплетаю наши пальцы. Андрей акцентирует взгляд на этом контакте. Я же автоматом поджимаю губы.

Шум мотора врывается в нашу уединенную реальность и заставляет вздрогнуть.

Андрей выкручивает руль, переключает передачу.

У него другая машина. Скорее всего, из каршеринга или проката. Да и вряд ли он катается по всей России на своем мустанге.

Панкратов вытягивает меня на набережную. Тут ветрено и многолюдно. Мы лавируем в скоплении туристов и местных жителей, словно спешим убраться подальше от чужих глаз. Но сейчас это просто невозможно.