Чёртов мажор (СИ) - Левина Ксюша

— Так…

— И в чём твоя проблема?

— Я в это не верю…

— Почему?

— Зачем я тебе?

— Я скажу тебе что-то. У меня нет проблем с тем, чтобы позаботиться о тебе и моём ребёнке. Даже без брака. Я не зациклен на этом и мог бы просто сказать, что позабочусь о вас, и жить своей жизнью. Это не повод для брака, который будет однозначно несчастным. Но я хочу быть с тобой, потому что ты шокирующе прекрасна, и я не смогу отказаться от этого. Моя прихоть — ты в этой квартире. И я не собираюсь тебя выпускать — это не шутки. Ты мне интересна. Ты меня цепляешь. Ты сама мной интересуешься, и я это знаю и я этим наслаждаюсь. Тебе есть что ответить на это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — кивнула, собираясь с мыслями.

Не было слов, чтобы описать мою благодарность. Я и правда была чертовски тебе благодарна, без шуток. Никто и никогда не говорил со мной так честно и открыто, так понятно не объяснял, что будет дальше. Ты предлагал свободу и открытый, понятный договор без приписок мелким шрифтом, и я этим задыхалась, не в силах поверить. И вроде ничего особенного, но за спиной будто отрастали крылья.

— Не уходи никуда, никогда. Пообещай мне, пожалуйста. Когда я стану ещё глупее и дурнее, или превращусь в стерву, или ты меня разлюбишь, сделай что угодно, но не оставляй меня. Влюбись снова. Я тебя встретила, и мне кажется, что всё правильно, тут моё место, тут я буду счастлива. Только, пожалуйста… Ты умнее, ты сильнее меня. Ты — сильнее… меня! Будь со мной, останови меня, если… я буду неправа.

— Как угодно?

— Как угодно. Во мне столько гадкого заложено с молоком матери, что я не сомневаюсь — рано или поздно поймаю голубя. Как угодно, ладно? Я разрешаю всё, только будь рядом. Я тебе доверяю, это важнее штампа, ясно?

— Обещаю. И моё обещание тоже важнее штампа. И если ты решила, что я тебя не хочу или вроде того, заруби себе на носу: ночь с тобой была идеальной. Не забивай себе голову, ясно?

— Ясно.

Глава 17. Райт нау в 2019-м

Улица моя лиственная,

Взгляды у людей пристальные,

Стать бы нам чуть-чуть искреннее,

Нам не жить друг без друга.

Скорости вокруг бешеные,

Мы едва себя сдерживаем,

Значит, надо быть бережнее,

Нам не жить друг без друга.

Мы разлучаемся со сказками,

Прошу, стань мудрей меня, стань ласковей.

Прошу, стань сильней меня, стань ласковей.

Я сижу в машине на больничной парковке и смотрю, как стекает по лобовому стеклу вода. Она смешивается с пылью и желтеющей старой листвой, неизвестно откуда взявшейся под дворниками летом. И мелькают дворники, и освещают сырую землю фары. А я сижу в машине на больничной парковке и смотрю, как стекает по лобовому стеклу вода.

Слышал я слова правильные,

Всё искал пути праведные,

А твои слова памятные:

"Нам не жить друг без друга".

Ленточка моя финишная,

Все пройдет, и ты примешь меня,

Примешь ты меня нынешнего,

Нам не жить друг без друга.

Мы разлучаемся со сказками,

Прошу, стань мудрей меня, стань ласковей.

Прошу, стань сильней меня, стань ласковей.

Сильней… мудрей… на автомате заменяю слова в песне. Они мне знакомы. Как же они мне знакомы! Я просила его быть сильнее и просила его обо мне заботиться. Всегда, каждый день и каждую минуту быть моей опорой. И сейчас в тепле я уже поела и пришла в норму.

Ватка на сгибе руки пахнет спиртом, а от этого запаха всегда хочется плакать. Медицинский спирт — это ребёнок рассёк лоб, падая с горки. Медицинский спирт — это подскочил сахар, и меня в панике везут в больницу. Медицинский спирт — это я проколола его ногу каблуком, и мы едем ее лечить. Медицинский спирт — это звонок из школы.

Улица моя лиственная,

Взгляды у людей пристальные

Стать бы нам чуть-чуть искреннее,

Нам не жить друг без друга.

Нам не жить друг без друга.

Нам не жить друг без друга.

Моя маленькая умная Маша когда-то полюбила эту песню. Теперь её люблю я.

Что самое смешное во всей этой ситуации? Пожалуй, мои воспоминания. Вспоминаю тот день, вернее — ночь, когда лежала и смотрела на спящего Марка и думала о том, как правильно влюбляться, а как неправильно. Сейчас я понимаю, о чём речь: о тех месяцах, когда вся наша жизнь — один сплошной гормон. О тех девяноста днях, когда мы неосознанно становимся лучше, чем есть на самом деле. Мы выдаём тройную норму в постели, тройную норму в разговорах. Мы под допингом. Мы сходим с ума. А потом — или любовь, или поиск нового допинга.

Помню период, когда Саша жила в формате “три месяца на отношения”. Она всякий раз завершала их и говорила: “Не могу больше! Я не создана для длинной и крепкой любви! Бесят!”

Сейчас у неё, к слову, муж и ребёнок.

Мои воспоминания подсказывают, что когда-то девочка Неля боялась, что что-то с ней не так. Почему? Вероятно, потому что романы заканчиваются где-то после месяца-двух после первого поцелуя. Они не говорят о том, что после. О том, как секс по семь раз в день превращается во всё такой же крутой, но более редкий, и про всё вот это не такое яркое и красивое. Несчастная маленькая Неля грустила, потому что всё у неё неправильно. Маленькая Неля боялась, что между ней и её мальчиком Марком нет любви.

Я плачу сейчас по ней. Потому что любовь была, только с браком. Без вот этих девяноста дней…

Они пришли теперь, когда от тоски мне сворачивает нутро, а лёгкие сжимаются плотно, будто желая выдавить воздух до последней капли и высохнуть нахрен.

Три месяца, отведённые Неле, она всё делала правильно. Она постепенно влюблялась, постепенно доверяла. Чёрт с ним с животом, ни я, ни Марк не перестраивали вокруг него отношения, как квартиру вокруг ёлки под Новый год…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но в этом ведь весь винтаж твой,

И если войти в кураж — то не надо

Уже дружить-жить; дружить с головой.

Ты даже сам и не знаешь,

Насколько сильно ты самый крутой.

Я поднимаю голову и в ужасе смотрю на магнитолу, которая выдаёт уже не “Ленточку финишную”, а глуповатый бит и странный текст.

Соня. Малолетняя меломанка.

Переключаю музыку, вытираю слезы и завожу машину. Хорошо, всё будет хорошо.

И следующая остановка у дома Марка. Там горит свет в окнах, и я могу представить, что кто-то стоит на балконе и видит меня сейчас в машине. Это нереально, но я это представляю и смеюсь, потому что так похоже на далёкое прошлое. В нём я слушала музыку и представляла под неё клипы с собственным участием. В нём я под каждую песню знала, что фантазировать, а порой были целые сеты из трёх-четырёх треков подряд и настоящий мюзикл. В далёком прошлом я умела танцевать, как Шакира, петь, как Агилера, играть на гитаре, жила в прекрасных дворцах, была замужем за Орландо Блумом, плавала на пиратском корабле и ходила в походы с кольцом всевластия, побеждая по пути орков и обнимая после победы Леголаса.

Я выхожу из машины, с тоской думая о том, что слушала бы музыку ещё часа два, сидя тут, а лучше — катаясь по городу. Выхожу и тут же возвращаюсь обратно, чтобы позвонить Марку.

— Спустись, пожалуйста. Я у подъезда. Тут дождь.

Он выходит, прикрывая голову курткой, и забирается на пассажирское сиденье, а я делаю громче.

— Куда мы едем?

— Кататься. Ты против?

— Нет.

Я включаю очередную свою находку — “Порнофильмы”, и еду, разгоняя, лужи.