Люби меня через годы (СИ) - Орланд Лилия

— Тоже ничего, — вздохнул отец и пояснил: — Я объехал наш район, теперь двигаюсь в сторону центра. Вы, как дойдёте до конца аллеи, сворачивайте к набережной и на берегу не забудьте посмотреть. Мало ли что…

При последних словах я похолодела. Берег здесь был высокий и обрывистый, если Милена упала вниз… она могла серьёзно пострадать.

— Хорошо, пап, мы проверим, — я отключила телефон, снова возвращаясь в реальность, где в новогоднюю ночь, когда должны исполняться самые сокровенные желания, находилась рядом с парнем, который мне нравился, но при этом вёл себя как последний козёл. Вселенная, за что ты насмехаешься надо мной?

По пути нам то и дело встречались обнимающиеся и целующиеся парочки. При виде них я старательно косила глаза в сторону, делая вид, что не замечаю их. И чувствовала себя последней дурой. Надо думать о Милене и о том, как найти девочку, а не о её придурке-брате.

Мы дошли до конца аллеи и свернули налево, к морю. На набережной было ещё больше людей. Грохотала музыка, перекрывая громкие голоса. Но это, пожалуй, было даже и лучше. В какофонии звуков наше с Ярославом молчание перестало быть таким напряжённым и почти осязаемым. Здесь мы могли молчать по вполне уважительной причине — просто-напросто перекричать весь этот шум было практически невозможно.

Я подумала, что здесь мы вряд ли найдём Милену. Слишком много празднующих. Слишком шумно и светло. Если бы девочка, заблудившись, вышла на набережную, она могла бы попросить о помощи кого-то из этих людей. И скорее всего, уже была бы дома. Если бы не испугалась выйти к собравшейся толпе.

А это мысль. Милена не показалась мне слишком общительной девочкой, любящей шумные сборища. Она, скорее, искала уединения и общалась лишь с узким кругом близких людей. Даже с подругами, которых у неё всего-то и было две или три, девочка виделась в основном в детском саду. Лишь в дни рождения приходила в гости и то после официального приглашения и в сопровождении мамы или брата.

Нет, нужно искать дальше. Там, где нет людей, там, где темно.

Я двинулась вперёд, даже не обернувшись, не попытавшись найти взглядом Ярослава. Сейчас мне вовсе не хотелось, чтобы он шёл за мной. Я сама буду искать девочку, а он пусть как хочет.

Становилось всё холоднее. Уже в который раз порадовалась, что мама заставила меня надеть шапку и перчатки. Но ноги в тонких сапожках застыли и, казалось, примерзали к разноцветной плитке.

Я шла по набережной по-над морем, всё дальше удаляясь от толпы, гул которой постепенно стихал позади.

Фонари горели через один, позволяя тьме отвоёвывать всё большую территорию. Ветер тоже усилился, подвывал со стороны моря, выводя мне на ухо затейливую мелодию и заставляя вздрагивать на особо резких нотах.

Здесь мне стало немного боязно, и я обернулась. Позади никого не было.

И Ярослава тоже.

Всё-таки бросил меня. Сбежал. Я хотела разозлиться, но вместо этого почувствовала испуг. Сейчас как никогда раньше я ощутила своё одиночество среди темноты и пустоты, окружавших меня со всех сторон.

Ветер задул ещё сильнее. Голые ветви деревьев раскачивались, создавая в свете редких фонарей причудливые тени, скакавшие вокруг меня. Какой же козёл этот Ярослав! Да и я хороша, надо было ему сказать, куда хочу пойти. Не вздрагивала бы сейчас от каждого шороха.

Стихия разыгралась не на шутку. Ветер уже хлестал со всех сторон, каждые несколько секунд меняя направление.

Резко хлынул дождь, застучал по капюшону, который я натянула поглубже, стараясь уберечь лицо. Холодные капли тут же сменились острой ледяной крошкой. Пришлось прикрыть щёки ещё и руками. Но всё равно пару раз сильно царапнуло по лбу и щекам.

Укрыться было негде, и я продолжала брести вперёд, уже не надеясь в этом безумии отыскать маленькую девочку. Мне хотелось хотя бы ненадолго укрыться от непогоды, чуть передохнуть, перевести дух…

Вдруг справа, под ветвями склонившейся над обрывом ивы, мелькнула красная курточка.

Милена!

Больше ни о чём не раздумывая, я полезла через решётчатую ограду. Только схватилась за залитый дождём металл, и перчатки тотчас промокли насквозь. Ничего, главное, что я нашла девочку. Скоро мы обе отправимся домой. Папа заберёт нас, посадит в прогретую машину, нальёт горячего чая из термоса, от которого я по глупости отказалась каких-то пару часов назад.

— Милена!

Я забралась на ограду, стараясь не упускать красное пятно из виду. Когда перебиралась через верх, нога соскользнула на мокрых прутьях.

Ох, как же больно!

Ударившись коленом и бедром, я рухнула вниз, прямо на раскисшую от дождя и снега землю.

— Милена! — снова крикнула в сторону красной куртки. Но она, похоже, не слышала. И не мудрено — дождь и ветер хлестали так, что я сама с трудом разобрала свой крик.

Встать на ноги не получалось, и я поползла в сторону ивы. Только бы добраться до Милены. Только бы с ней всё было в порядке.

Девочка сидела, свернувшись клубком и прижавшись к стволу дерева. С другой стороны её прикрывал кустарник. Укрытие от дождя, конечно, так себе, но всё же лучше, чем совсем никакого. На её месте я бы и сама выбрала именно это положение.

Больше всего меня беспокоило, что она не двигалась. Я продолжала кричать и звать Милену, но девочка даже не шевельнулась. Только ветер продолжал трепать красную куртку.

Я сделала усилие и поднялась на ноги. Но сумела пройти всего лишь несколько шагов. Сильный порыв ветра повалил меня обратно на землю. Я упала плашмя, оцарапав щёку ветками кустов.

— Милена!

Красная куртка была на расстоянии вытянутой руки. Я забыла о боли и потянулась к ней.

— Милена…

Пальцы нащупали что-то сдувшееся и сморщенное. Я подтянула это ближе к себе и увидела… промокший китайский фонарик, который когда-то был запущен в небо с горящим огоньком, но затем упал и запутался в кустах.

Я ошиблась.

Надо выбираться отсюда обратно на набережную. Начала подниматься, схватившись за кустарник. Я уже почти стояла на ногах, когда ветка сломалась. Не удержав равновесия, я полетела вперёд, больно ударившись о землю и заскользив вместе с потоком воды в сторону обрыва.

Говорят, что в такие мгновения перед глазами проносится вся жизнь. Но это неправда. Меня несло так быстро, что я не успела вообще ни о чём подумать. Только задеревенела от страха и даже не пыталась за что-либо зацепиться, глядя вперёд, в расстилающуюся передо мной тёмную бездну.

Неожиданно движение прекратилось. Отворот джинсов зацепился за острый камень. Меня резко дёрнуло вверх. И нога, казалось, вывернулась под невозможным углом. Острая боль прострелила щиколотку, я охнула, уткнувшись лицом в мокрую землю.

— Саша! — раздался позади испуганный крик Логинова.

Втянула воздух сквозь сомкнутые зубы и обернулась. Ярослав перелез через ограду и, балансируя на мокрой земле при помощи раскинутых в стороны рук, осторожно двигался в мою сторону. Я почувствовала невыразимое облегчение: он пришёл, он спасёт меня.

Раздался треск разрываемой ткани. Я сдвинулась немного вниз. Кажется, джинсы не выдержали веса моего тела. При каждом движении боль в ноге усиливалась. Даже если и не перелом, то уж вывих точно. Но это сейчас даже не было самым главным.

— Ярослав! — я вложила в этот крик весь свой ужас перед падением в бездну.

— Продержись ещё немного! — велел он. И я хмыкнула в ответ. Ну как тут держаться, когда меня тащит вниз? Он что, забыл законы Ньютона, за которые получил пятёрку у физички всего неделю назад?

Тем не менее, я упёрлась руками в землю перед собой, стараясь увеличить сопротивление силе, утягивающей меня вниз.

Больше я не оборачивалась. Боялась, что малейшее движение нарушит и без того шаткое равновесие. Ткань джинсов продолжала трещать, понемногу отрываясь. Пальцы всё равно скользили по мокрой земле. Я старалась абстрагироваться от боли, напоминая себя, что упасть на камни с такой высоты будет гораздо-гораздо больнее.

Давай же, Ярослав, поторопись, я так долго не продержусь.