Новогодний P.S. (СИ) - Монакова Юлия
Перед тем, как попрощаться и уехать, Сергей решительно обратился к Илоне:
— Можешь задержаться на пару слов?
— Я… — растерянно отозвалась Илона, обернувшись на подругу. Ася, понятливо усмехнувшись, забрала у неё уже клевавшую носом Сонечку и великодушно разрешила:
— Ладно, вы тут пообщайтесь пока… а мы пойдём. Да, Кит?
Никитка покорно кивнул. Видно было, что мальчишка тоже устал и хочет спать.
— Так что ты собирался мне сказать? — спросила Илона, зябко поёжившись, когда за остальными закрылась дверь подъезда, и покосилась на ярко освещённые окна Асиной квартиры. Дима, вероятно, совсем потерял своих жену и сына…
Сергей взял её за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
— Будешь со мной встречать Новый год? — предложил он просто.
— Где? — обмирая от его прикосновений, спросила она еле слышно, хотя, откровенно говоря, уже готова была провести с ним новогоднюю ночь где угодно. Даже в машине.
— У меня на даче. Ты, я и Сонечка, конечно, — он прижался горячими губами к её прохладной щеке.
— А ты завидный жених… — прошептала Илона, теряя рассудок от его осторожных и невинных поцелуев. — Москвич, доктор, артист… ещё и дача есть, — пошутила она.
— Ну, я же тебе и говорю — надо брать, — подмигнул он.
Илона посерьёзнела.
— Серёж… сколько тебе лет?
— Двадцать семь, а что?
Она вздохнула.
— Я старше тебя на шесть лет, вот что.
Неподдельный ужас исказил его лицо.
— Что?! На целых шесть? Это же кошмар, мне казалось, что только на пять с половиной. Но это всё меняет, конечно.
Тон его и выражение лица были такими серьёзными, что Илона даже повелась в первое мгновение, а затем, поняв, что он шутит, расслабилась и выдохнула:
— Дурачок…
— Да какое это имеет значение — пять лет, шесть, десять… — шепнул он прямо ей в ухо, отчего Илоне стало щекотно. Сергей ласково обвёл большим пальцем контур её губ и убеждённо сказал:
— Если кому-то друг с другом просто хорошо, зачем всё усложнять? Мне хорошо с тобой, а тебе?
— Мне тоже, — призналась она несмело.
— Ну вот. Значит, Новый год у нас удастся на славу. Ты не переживай, я ни к чему не буду тебя принуждать, если ты… если ты не захочешь, — многозначительно добавил он. — Просто отдохнём и расслабимся. Сделаем шашлык… там есть баня… и лыжи… и даже санки для Сони, правда, старые — ещё мои, детские.
— А снег есть? — спросила Илона, улыбнувшись.
— За городом-то, конечно, найдётся. Там тебе не Москва, — заверил Сергей.
— Я ещё в начале декабря купила Сонечке специальную лопатку для снега, а снега и в помине нет, так она с горя макает её в унитаз, — Илона засмеялась.
— Ну так как? Будешь встречать Новый год со мной? — повторил он вопрос, снова осторожно касаясь губами её щёк — сначала одной, потом другой.
Илона вздохнула, закрыла глаза, расслабившись от этих поцелуев, и некоторое время молчала.
— Могу я подумать до завтрашнего утра? — спросила она наконец.
31 ДЕКАБРЯ
Светлана
Когда Наташка спустилась вниз утром, то обнаружила, что Светлана сидит в гостиной возле ёлки, держа в руках какую-то коробку. Глаза её подозрительно блестели.
— Мама! — встревоженно воскликнула Наташка, подбегая к ней. — Ты плачешь? Что случилось? Где… где Дэнни и Дэвид?
Светлана совершенно по-детски шмыгнула носом.
— Они во дворе, разбираются с мангалом. Он какой-то новый, навороченный… Сегодня мы испытаем его в действии. А Давид ещё вызвался дорожки от снега расчистить, — она улыбнулась сквозь слёзы. — Обычно этим Даня занимается, но сейчас из-за ключицы не может.
— А глаза на мокром месте почему?!
— Да это я так… — смутилась Светлана. — Воспоминания нахлынули…
— Воспоминания? — непонимающе переспросила дочь и покосилась на коробку. Это был картонный домик, выполненный в новогоднем дизайне, доверху заполненный конфетами и прочими сладостями.
— Хочешь? Угощайся, — Светлана подвинула к Наташке коробку. — В детстве такие подарки мы получали в саду и в школе… а ещё родители приносили их с работы.
Дочь с любопытством поворошила пёструю шуршащую груду. Конфеты в ярких обёртках перемежались плитками шоколада, ирисками, вафлями, пряниками, мандаринами и грецкими орехами.
— Странное сочетание, — заметила Наташка. — Точнее, необычное.
— Из моего детства… — Светлана снова ностальгически улыбнулась. — Знаешь, сколько счастья было в этих немудрёных подарках! Мы с братом чуть ли не дрались за них, он постоянно пытался подменить конфеты — подсовывал мне простенькие ириски из своего подарка, а у меня таскал самые вкусные, шоколадные… и думал, что я не замечу. Какие это были конфеты! "Маска", "Красная шапочка", "Мишка косолапый"…
Наташка с интересом развернула фантик одной из конфет и засунула её в рот.
— Все русские почему-то считают, что их шоколад — самый вкусный в мире, — заметила она.
— Между прочим, ты и сама русская, — усмехнулась Светлана. — Наверное, это старая советская привычка — быть убеждённым в том, что всё у нас самое лучшее, самое вкусное, самое замечательное… Но, знаешь, я много конфет и шоколада попробовала с тех пор. Те, из детства — действительно были самыми вкусными…
Некоторое время они обе молчали. У камина было тепло и уютно, украшенная ель переливалась и поблёскивала всеми своими стеклянными игрушками, за окном пушистыми хлопьями медленно падал снег… "Ну просто кадр из сентиментального рождественского фильма, если взглянуть со стороны", — подумала Светлана, усмехнувшись. Снег пошёл утром тридцать первого декабря, как по заказу — исполняя мечту большинства москвичей о "белом Новом годе". И Светлана тоже чувствовала, как душа её под этот неспешный снегопад наполняется тихой радостью и светом, каким-то детским ожиданием праздника и предвкушением волшебства…
— Долгое время Новый год не вызывал у меня ничего, кроме страха, — заговорила она наконец. — Так получилось, что все самые тяжёлые жизненные воспоминания связаны именно с этим праздником. Накануне Нового года Даню забрали в армию, ровно через год он пропал без вести в Афганистане и я много лет оплакивала его, считая погибшим… Под самый Новый год нас разлучили с тобой, — добавила она, — и отец увёз тебя в Америку. Я не думала, что когда-нибудь снова смогу полюбить этот праздник.
Наташка нашла её ладонь и крепко сжала. Светлана благодарно улыбнулась.
— Когда мы с Даней снова встретились, он поклялся, что вернёт мне это ощущение новогоднего чуда. И он действительно много лет подряд старается сделать так, чтобы я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Будто в детстве. Ёлка, украшенная красивыми старинными игрушками. Подарки с наборами конфет, как в СССР. Традиционный "Щелкунчик" в Большом театре… Забота и любовь.
— У него это отлично получается, — заметила Наташка. — Я никогда не была фанаткой Нового года, но здесь, в России, как-то по-новому прочувствовала этот праздник и действительно прониклась им.
— А все эти оливье, селёдка под шубой, холодец, которые тебе так не нравятся… — усмехнулась вдруг Светлана. — Понимаешь, они для меня — символ далёкого-далёкого, счастливого, беззаботного детства. Иногда кажется, что мне снова десять лет, и папа ещё не ушёл от мамы, и Тёмка ещё жив, и мы все вместе собираемся встречать Новый год с друзьями семьи… Весёлая и дружная нарезка салатов под советские комедии… плошки с холодцом, застывающие на балконе… терпкий запах маринада и селёдки… мандариновые корки, которые я никогда не выбрасывала — засушивала и хранила, чтобы сохранить этот новогодний аромат… Санки, коньки и лыжи… И видавшая виды шубка из искусственного меха — специально похуже, поплоше, я надевала её только во время новогодних каникул.
— Почему? — недоумевающе наморщила лоб Наташка, не улавливая связи.
— Ну как же, — Светлана тихо засмеялась. — Чтобы можно было вдоволь валяться в снегу, смело падать на катке, а также тысячи и тысячи раз съезжать с ледяной горки на картонке… или прямо на попе!
