Искушение для Биг Босса (СИ) - Колесникова Вероника
— Украли бы нас лучше в домик у моря, — хихикнула я, и услышала, как Павел Несторович смеется. Денис же скосил на меня свои темные глаза и у меня снова огнем вспыхнули губы — воспоминанием о нашем единственном украденном поцелуе.
— Ну это уж вы как-нибудь сами, думаю, кое-кто это может устроить, — хитро подмигнул Павел Несторович и Денис хмыкнул. Я же прислонила щеку к его груди и прислушалась к учащенному биению сердца, которое, кажется, начало, наконец, оттаивать ото льда.
Столовая была наполнена солнечным светом. Лучи пробегали то по напряженному лицу Дениса Воронова, который насупившись стоял у окна, то касались задумчивых Асиных глаз, заставляя ее щуриться, а то и отскакивали от золоченых дужек очков радостного Павла Несторовича.
Последний отошел на середину комнаты и обратился к бывшим пленникам, как тамада на свадьбе:
— Дорогие мои! Дети! Вы уж простите меня, старика, за эту вольность! Но у меня не было другого выбора.
— Например, поговорить? — отозвался вполголоса Денис.
— Ой, Дениска! Не смеши меня! «Поговорить»! — всплеснул руками Павел Несторович. — А сам-то ты часто пользуешься своим же советом?
Воронов протяжно вздохнул, взял стул, подвинул его себе ближе и удобнее сел за стол, вытянув длинные ноги. Ася глянула на часы, прикидывая, сколько времени осталось до открытия конкурса «Предприниматель года». У нее возникла одна идея, которую ей очень и очень хотелось реализовать, после того, как она узнала интересную новость от Воронова.
— Мне до смерти надоело смотреть, как вы, мои дорогие, ходите друг за другом, пытаясь побольнее задеть, но при этом ни дня не можете прожить друг без друга. — Денис сделал какое-то еле уловимое движение рукой, забарабанил пальцами по столешнице, а Ася воздела глаза к потолку. — Это же невозможно вот так — быть друг от друга в стороне только потому, что кто-то кому-то в какой-то момент перешел дорогу? Вы же взрослые люди, умеете разговаривать, договариваться, но при этом…
Павел Несторович отхлебнул воды из прозрачного стакана, а потом продолжил разнос, явно ощущая себя директором, которому в кабинет привели двух двоечников.
— Но при этом никто из вас не хочет сделать первый шаг! Денис! — он повернулся к сыну. — Ты огромный молодец, и ты действительно заслуживаешь звания Биг Босса, которое мне уже давно не принадлежит. Ты перерос его, честное слово! То, как ты управляешь фабрикой, заслуживает похвал. Я безумно доволен тем, что ты выдержал проверку моими звонками, — на этих словах Денис вскинул глаза вверх, и получил утвердительный кивок от отца. — И моими советами, брошенными вскользь, на то, чтобы продать ее, избавиться от фабрики.
— Такие мысли были, — пробарабанил пальцами по столу Денис и хлопнул ладонью, остановившись.
— О, ну это несомненно, ты же умный мальчик, должен искать все варианты! — на эти слова Денис поднял брови домиком, но воздержался от комментария.
— Сегодня вечером у меня встреча с потенциальным партнером из Дрездена. Это тоже твоя работа? — она нахмурился. Но реакция Павла Несторовича была правдивой: он явно не знал, о чем речь.
Ася поняла, что из-за такого поступка отца начал сомневаться в себе, раздумывая о том, насколько тот не готов отпускать фабрику из-под контроля, если устраивает собственному сыну такие проверки. Она перегнулась через стол и погладила подушечками пальцев его тыльную сторону ладони. Денис чуть поднял краешки губ.
— Партнер из Дрездена предложил объединить усилия по выпуску элитного шоколада, но для этого нужно придумать уникальную идею по рекламному продвижению, — соизволил, наконец, он ответить на немой вопрос, который повис в воздухе. Было видно, что делиться этой информацией он не собирался сейчас, особенно после такого поступка Павла Несторовича, но поддержка Аси чуть подтолкнула его в нужном направлении. — Но это все не важно! — вдруг резко бросил он и посмотрел на отца. — С чего ты решил, что вправе вмешиваться в наши отношения?
— Какие отношения? Боже упаси! Я не вмешивался! — Павел Несторович взял стул и придвинул его к столу, за которым сидели Ася и Денис. — Я уже и так, и эдак намекал тебе, что тебе нужно делать, а ты все время шел в обратном направлении! — он хихикнул. — Ну всем же было понятно, что вы удивительно подходите друг другу, и оба не можете жить без того, чтобы не уколоть друг друга, а такое неравнодушие о многом говорит! Одна беда, — вздохнул он. — Вы никак не можете преодолеть себя, откинуть всю шелуху, все то, что совсем не важно и не нужно, и спокойно по душам поговорить. Вы же можете, правда? Например, Асенька, тебе есть, что сказать?
Ася вздрогнула, услышав свое имя.
Кивнула.
Потом подумала и кивнула еще раз.
Павел Несторович несказанно обрадовался ее реакции. А потом вдруг что-то вспомнив, ударил себя по лбу:
— Ох, совсем запамятовал! Вы уж простите меня, старика! Для того, чтобы вы спокойно поговорили, я нанял людей, чтобы они выкрали вас и привезли в этот сарай, который по моему заказу сколотили. Думал, что придется продержать вас в так называемом плену дня два, прежде чем вы наконец, сможете найти верный путь, но вы справились на отлично уже за полчаса вашего нахождения там!
— О нет, — Денис откинул голову на спинку стула. — Только не говори, что там установлены камеры видеонаблюдения…
Павел Несторович будто смутился, но тут же взял себя в руки и заспешил объясниться:
— Нет, нет! Ничего такого я бы не стал смотреть! Но мне нужно было следить, вдруг бы кто-то из вас себя плохо почувствовал? Безопасность — превыше всего.
На этих словах Денис и Ася рассмеялись. Держать зло на Павла Несторовича долго было нельзя, и несмотря на то, что поступил он плохо, в этом желании помирить двух людей он был очень искренним и потому хотелось его только пожурить, но никак не обижаться до гробовой доски.
— Так вот, дорогие мои, я должен вам сказать очень приятную новость, — при этих словах он обвел взглядом затаившихся Асю и Дениса, с интересом взирающих на неугомонного старичка. — Я вписал Асеньку в завещание, и шоколадная фабрика отходит ей!
На этих словах рука Дениса, которую он поднял, чтобы поправить волосы, упала на столешницу с глухим стуком, а Ася буквально открыла рот. Павел Несторович потер руки.
— Ну как, вы удивлены?
Денис повернулся к Асе и спросил, явно цедя сквозь зубы слова от злости:
— Добилась своего?
Огромное здание, где должен проходить конкурс «Предприниматель года», высится респектабельной громадой. К главному входу подъезжают шикарные автомобили, из которых выходят их не менее исключительные владельцы: утонченные женщины в блестяще подобранных туалетах, потрясающие мужчины в смокингах. У входа — символичная красная ковровая дорожка. Все так и кричит об успехе и фешенебельности.
Фуршет уже начался, но я иду в числе немногочисленных опоздавших — у меня для этого есть очень веская причина, которую своему спутнику я, конечно же, не выдам.
Голову — выше, гордость — поглубже в душу. У меня есть одно неоконченное дело, а я не хочу остаться в должниках.
— Асенька, вот ты где! — откуда-то из-за угла выныривает Саша. Я тяну улыбку на лицо, изображаю радость и благодушие. Он оценивает мое красивое платье, и я ловлю его эмоции — он поражен, восхищен и раздавлен. Что ж, я рада. Может быть, не так сильно, когда увидела, как мой внешний вид произвел впечатление на Дениса Воронова, но…
— Где наши места? — интересуюсь и беру его под локоть. Да, идти на этих высоких каблуках не очень удобно, но зато так моя фигура кажется стройнее и выше, а в таком золотом платье нужно быть или королевой, или вообще не быть.
Туманов-младший с удовольствием ведет меня в зал, я оглядываюсь, восхищенно охаю тому, что увидела внутри: стеклянной люстре до самого пола, огромным зеркалам в золоченых рамах, обстановке шика и успеха, и разрешаю ему вести меня куда нужно.
По дороге Саша встречает группу коллег, или знакомых, и заводится пустой разговор ни о чем. Я томно улыбаюсь, а сама оглядываюсь. Не хочу сама себе в этом признаваться, но в глубине души я надеюсь, что Денис Воронов приехал сюда за мной, чтобы извиниться за свои слова, взять их назад, и сказать, что был не прав. После того огненного поцелуя, того времени, что мы провели вместе, мне кажется, что это глупое недопонимание еще можно уладить, но, оглянувшись, вижу только себя в зеркале — красивую и немного несчастную.
