Мой любимый (не) медведь (СИ) - Юнина Наталья
— Рожу, Надежда Николаевна, обязательно рожу.
— Ну вот и славненько, умирать-то нужно со спокойной душой. А пока работать, да жить, да?
— Конечно.
— Ты, Алиночка, только Сашку моего не обижай. Он сильный, но, как и любой мужик, может иногда дурить. Упрямый он у меня, чего скрывать и обижается иногда не в меру, но ты женщина, должна сама направлять его. Ой, разболталась я, ты ж, наверное, с дороги хочешь помыться, да и устали оба. Пойдем я тебя в душ провожу. Мне его Сашка сам строил, сейчас правда уже не так тепло, как было, но вода еще не остыла.
Бабушка проводит меня к самодельной душевой кабине на улице и подает мне какие-то тапочки и полотенце.
— Не бойся, они чистые. Только вчера на рынке купила, как в воду глядела, а полотенце не новое, но чистое, все постиранное, не бойся.
— Спасибо большое.
Что такое неловко и как с ним бороться? Бабушка настолько мила и проста, что мне уже стыдно. Приехала какая-то краля с города в босоножках и выпендрежном платье. Ой, надеюсь, что я взяла с собой и нормальную одежду тоже. Быстро принимаю душ и натягиваю на себя все то же платье. Прохожу в дом, быстро перебираю чемодан и нахожу наиболее подходящее хлопковое платье в горошек. Надеваю на себя и иду помогать мыть посуду. Ага, как же, стол уже чист, накрыт новой скатертью, а Сашина бабушка уже наливает чай.
— Сашка, ну наконец-то, давайте пить чай, он с шишками хмеля, очень полезный, заснете как младенцы.
Мы еще о чем-то беседуем, и тут я понимаю, что чаек действует, я уже просто не могу сидеть. Саша, видимо почувствовав мое состояние, повел меня в нашу временную комнату. Потапов расстилает кровать и зовет меня в постель.
— Саш, а мы точно здесь поместимся?
— Да, ты у стенки.
Сказать, что мне не нравится это спальное место- ничего не сказать. Кровать очень маленькая для двоих, да еще и полностью придвинута к стене.
— Ладно, придется спать на боку.
— Поместимся, ты ж маленькая.
— Ага.
— Все, давай ложись, я попозже приду.
— А ты куда?
— С бабушкой еще поговорю. Спи, — целует меня в губы и сразу уходит. Ой, не знаю, что там было в чае, но вырубилась я почти сразу, только почувствовала, как в ноги прыгнул Грызлик.
Проснулась от ощущения дико переполненного мочевого пузыря. Судя по темени за окном, до утра еще не скоро. Придется перелезать через Потапова. Только вопрос куда идти в туалет? Как можно тише стараюсь перелезть через Сашу, но это получается с трудом.
— Алин, я сейчас не хочу, да и стены здесь с плохой изоляцией.
— Потапов, я тоже не хочу. Не льсти себе.
— А что ты тогда хочешь?
— Писать.
— Ясно, ну иди.
— А куда? Можно не в яму, там темно и страшно.
— Ты ж хотела в кусты. Помидоры слева по центральной дорожке.
— Потапов! — бью кулаком в грудь этого засранца.
— Тихо, боксерша. Я тебе ведро поставил в коридоре. Проводить?
— Я сама, мочиться при тебе я еще не готова.
— Это всего лишь вопрос времени.
Перелезаю через Потапова и на ощупь иду в коридор. Наконец нащупываю железное ведро. Спускаю пижамные штаны и делаю свое дело. Ой, лучше бы я этого не делала. На весу маневрировать и того тяжело, а вот делать это, в мать его, ЖЕЛЕЗНОЕ ведро- это вообще атас. Ладно бы кто-нибудь до меня что-нибудь сделал, так нет же, мочусь в абсолютно пустое ведро, а звуки такие, что по ощущениям я разбудила как минимум весь дом, про всю деревню еще вопрос. Кое-как справившись со своей мокрой задачей, возвращаюсь в комнату. Потапов лежит с включенным светильником и улыбающейся мордой.
— Прости, Алинка-мочевинка, я забыл подлить воды.
— Да иди ты! Сашок- пердушок.
— Спокойной ночи, солнышко.
— И тебе, лучик.
Глава 24
Просыпаюсь от невероятного аромата выпечки, от которого просто невозможно не поднять свою тушку. Потапова рядом не наблюдается, только Грызлик спит под боком, изредка шевеля своими несовершенными усами. Встаю с кровати и разглядываю обстановку, вчера как-то не сложилось, чаек с хмельными шишками сделал свое дело. Комнатка маленькая, старенькая, но чистая и уютная, благо на окне есть занавеска. Как-то с детства повелось, что признаком уюта в доме для меня считаются наличие люстры и пусть и простые, но занавески. Ступаю босыми ногами по полу и подхожу к окну. Чуть открываю занавеску и начинаю любоваться Сашей. Моя громадина без рубашки и в одних брюках рубит дрова. Вот это образец настоящего мужика. Надо быть полной дурой, чтобы не признать насколько хорош Потапов, причем как оказалось во всех смыслах. Рожу я тебе сына, Потапов, вот прям совсем скоро этим и займемся. Понадобится- и девять месяцев пролежу, а сына рожу. Никогда не задумывалась реально о детях. Ну есть и есть, нет так нет. Я никогда не входила в категорию тех женщин, целью которых являлось стать матерью. А сейчас реально хочу свой родной Потаповский комок. Когда же я успела так поплыть…
Ладно, можно долго рассуждать о том, как я в конец превратилась в размазню, только желудку от этого всего параллельно, он явно хочет подкрепиться. Быстро снимаю с себя пижаму и надеваю джинсовые шорты и легкую белую майку. Прохожу на кухню и не верю своим глазам, потому что передо мной открывается картина из разных видов блинов и жареных пирожков. Да здравствует мой ушедший некогда живот.
— Ой, Алиночка, встала уже. Ты садись есть, а я тебе молочка сейчас козьего налью, не бойся оно без запаха или ты может чай хочешь? — заботливо интересуется бабуля.
— Доброе утро. Давайте молоко, но, если за ним никуда не надо идти.
— Так оно ж мое, ну моих козочек и идти никуда не надо, я уже с утра их подоила. Сашка пол-литра уже умял.
Господи, ну где такие милые бабушки водятся, с ума сойти, а Потапов тоже хорош, нет, чтобы меня разбудил, так нет же, бабушка работает и сам вкалывать пошел. Надежда Николаевна тут же приносит мне кувшин с молоком и ставит на стол.
— Ты кушай, детонька, а я на огород.
— Спасибо.
Бабушка тут же уходит, а я так и не договорившись со своей совестью, налетаю на блинчики и пирожки. Сзади тянется рука и хватает стакан с моим молоком.
— Обожаю это молоко, еще даже тепленькое, как тебе блинчики?
— Все прекрасно, но почему ты меня не разбудил? Пока ты колешь дрова, твоя бабушка вовсю готовит, я дрыхну, это как называется, Потапов? Не делай так больше.
— Успокойся, сейчас всего восемь. Бабушка привыкла вставать в четыре утра, наготовить еду, покопаться в огороде, а в десять утра снова лечь спать на часок-другой. Так что, когда ты будешь помогать мне работать на огороде и не только, бабушка будет спать и отдыхать. Все рассчитано, Алинка-малинка.
— Спасибо, что не мочевинка.
— Давай, малинка, ешь, а потом ко мне на улицу.
Саша еще хватает пару блинчиков, запивая их молоком, а потом уходит, сверкая своим шикарным телом, а я налетаю на блины. Вдоволь насытившись завтраком, выхожу на улицу. Закончив с дровами, Саша, как только увидел меня, сразу схватил за руку и повел в сторону сарая.
— В июне не успел покрасить. Сейчас будем вместе работать, ты не против?
— Нет.
Никогда ничего не красила, на деле это оказалось даже забавно. Полдня Саша еще что-то ремонтировал, а я убирала в доме, мыла окна и заедала пирожками. После обеда копалась с бабулей в огороде, выщипывая какую-то траву. Не знаю, как бабушка, я к пяти часам тихо помирала. Поясница болела так, как будто я набрала триста килограмм. Если бы не Саша, я вряд ли бы разогнулась, но мой личный эскулап подошел сзади и просто меня выгнул, благо бабушка не видела, а то поза какая-то провокационная.
— Хороший ты мне отдых устроил, Потапов. Это видимо за все мои грехи. Одно не пойму, как твоя бабушка может столько работать? Я если честно давно бы свалила, если бы мне не понравилась твоя бабуля. Жалко ее безумно, она вообще когда-нибудь отдыхает?
— Это деревня, Алин. Тут либо спиваются, либо работают. Они же с детства приучены пахать с пяти утра. Потерпи несколько дней, не могу я приехать сюда и только блины ее наяривать. Нам с тобой как минимум предстоит завтра еще собрать виноград, ну а мне уже делать вино. Душ еще надо подлатать, да и так по всякой мелочи. Пойдем кое-куда, иначе нам ничего не светит ближайшую неделю.
