Анна Тодд - До того как
Тесса – что неудивительно – наконец-то садится.
Злой как черт, выезжаю с парковки. Я бы отказался – и отказался ведь – от затеи с прогулкой, но вот я снова с Тессой. Голова болит, я разрываюсь: одна моя половина хочет орать и, открыв окна в салоне, продышаться, зато вторая ощущает спокойствие, которое медленно наполняет меня тишиной. Врубаю музыку погромче, чтобы заглушить мысли. Обычно это помогает: группа мужиков орет, надрываясь, поет о смерти и депрессухе, и все это на фоне повторяющихся проигрышей и оглушительных барабанных соло.
Тессе, похоже, философия «Слипнота» не по душе, и она тянется к ручке переключения волн.
– Не трогай мое радио.
– Будешь и дальше вести себя как придурок, я с тобой гулять не стану, – угрожает мне Тесса и демонстративно откидывается на спинку сиденья.
– Я не придурок. Просто не трогай радио.
Я задыхаюсь, а громкая музыка притупляет чувство паники. Тесса глядит на радио до того злобно, что мне становится смешно. Правда, смеяться сейчас не время.
– Какая, кстати, тебе разница, пойду я с Зедом в кино или нет? Тристан и Стеф тоже хотели пойти, – говорит Тесса, надменно выпятив подбородок.
Типа двойное свидание? Ну здрасьте…
– Сомневаюсь, что намерения у Зеда такие невинные. – Не знаю, что еще сказать, поэтому смотрю прямо на дорогу.
Выдержав напряженную паузу, Тесса разражается смехом. Да что с ней такое, мать вашу?
– А у тебя, значит, невинные?.. Зед хотя бы учтив со мной.
Она смеется, не переставая. Зед учтив с ней? Учтив?!
Мне тошно подумать, что он тоже претендует на твою невинность, лапочка.
Я вроде как первый ее застолбил.
Ладно, молчи, Хардин.
– Может, все-таки сделаешь тише? – просит Тесса, стараясь перекричать Кори Тейлора.
Согласно киваю. В моих силах все же немного поднять ей настроение.
– Ужас, а не музыка, – жалуется Тесса. Удивила! С первого взгляда ясно, что слушает она совершенно другое.
Принимаюсь барабанить пальцами по рулю и замечаю, что Тесса точно так же, с отсутствующим видом, постукивает пальцами по коленкам.
– Ты не права. Хотя… что ты считаешь достойной музыкой?
Улыбаюсь при мысли, что ее хит-парад состоит из чего-нибудь вроде «Н-Синк», Джессики Симпсон и одной из тех жутких девочковых групп, которых регулярно рождает матушка Англия.
– Ну, – подумав немного, говорит Тесса, – мне нравятся «Бон Айвер» и «Фрей».
– Еще бы. – Одна группа христианского толка, вторая – до безобразия хипстерская. Я вот ничуть не удивлен.
Ладно, ладно, оба коллектива достойные, просто не в моем вкусе. Драйва не хватает.
– Что не так? Они же безумно талантливы и музыку исполняют просто прекрасную. – Слова Тессы наполнены страстью, но стоит глянуть ей в глаза, как она отворачивается и смотрит в окно.
– Ну да… талантливы. Талантливо усыпляют народ.
Тесса игриво шлепает меня ладошкой по руке. Со мной такое впервые, хотя я постоянно вижу, как этой фигней страдают другие пары.
– А мне вот нравятся, – гордо улыбается Тесса. – Куда едем?
– В одно из моих любимых мест. – Точно не говорю, уж больно любопытная.
– А конкретно? – продолжает допытываться Тесса. По-другому она не может, зануда несчастная.
– Тебе все надо знать наперед? – перехожу в контратаку.
– Да, мне нравится…
– Все контролировать?
Тесса молчит.
Ладно, пусть молчит. Давить пока не буду.
– Не скажу, пока не приедем, а придем мы… минут через пять.
Тесса смущенно озирается по сторонам. Ее так и распирает, она хочет спросить, но усилием воли заставляет себя успокоиться. Мне же лучше. Минуты через две она начинает оглядываться на заднее сиденье.
– Приглянулось что-то? – дразню ее, и Тесса качает головой. Убирает за ухо длинную выбившуюся прядь. Интересно, она натуральная блондинка? Похоже, натуральная, в мамочку.
– Что у тебя за машина? – спрашивает она, глядя на свои матерчатые туфли.
– Классика, «Форд-Капри». – Машину свою я люблю больше жизни и горжусь ею до умопомрачения. Рассказываю Тессе про восстановленный движок и глушитель, и она в меру поддерживает беседу: улыбается и кивает, хотя в тему явно не врубается. Зато мне, как ни странно, приятно потолковать с живым человеком.
Оглянувшись на Тессу через некоторое время, замечаю, что она смотрит прямо на меня. В затылке, а потом и во всей спине рождается напряжение.
Слишком близко. Она подбирается ко мне слишком близко.
Это просто игра, вот и относись к ней как к элементу игры, Хардин.
– Не люблю, когда на меня так смотрят, – как можно спокойнее говорю я.
Тесса чересчур любопытная, и мне это почему-то нравится.
16
По узкой дорожке проезжаю на небольшой, присыпанный гравием участок между массивными деревьями. Тут хорошо, и не бывает людей, что для меня просто идеально. Особенно в такой редкий погожий день, когда над Олимпийским Полуостровом не идет дождь. К мертвому небу я привык, еще когда рос в Хэмпстеде; осенью солнце там тоже редкость.
Оглядевшись, Тесса начинает хмуриться.
– Не волнуйся, убивать я тебя не собираюсь, – пытаюсь рассмешить ее, когда мы вылезаем из машины.
Видя поле желтых полевых цветов, она слегка расслабляется.
– Чем займемся? – спрашивает Тесса.
– Сперва погуляем.
Вздохнув, она следует за мной по тропинке. Вид у нее несчастный. О чем я только думал?
– Тут недалеко.
Тесса мне не доверяет, и у нее сегодня дурное настроение. Ну-ну, а когда у нее хорошее настроение? Сосредотачиваюсь на облачках пыли, что поднимаются из-под ног. Шагов Тессы почти не слышно, и плетется она невероятно медленно.
– Ладно, если поспешим, то к закату управимся, – дразню я ее, когда мы доходим до дерева, к которому привязан старый забытый велосипед. Он служит отметкой, что полпути пройдено, а всего идти где-то милю. Неплохо. Тесса бредет еще медленней, чем раньше, но мучения окупаются, когда мы наконец достигаем воды. Тесса тихонько охает, словно речушка посреди леса – настоящее чудо.
Она плавать-то вообще любит? Надо было спросить, пожалуй.
Молча жду, пока Тесса хорошенько осмотрится. Когда мы наедине, не могу придумать ни фига, о чем с ней поговорить. Может, сразу в воду залезть? Тесса стоит на месте, избегая смотреть мне в глаза, пинает пыль под ногами.
Ну и хрен бы с ней. Я – купаться.
Снимаю футболку и жду, что Тесса вот-вот разноется. Говорит она мало, зато эмоции у нее всегда сопровождаются характерными звуками: с улыбкой идут охи-ахи, раздраженная, она пыхтит, а возбужденная – задыхается.
– Погоди, зачем ты разделся? – спрашивает она. Сама не замечает, как пристально пялится на мою обнаженную грудь. – Будешь купаться? Здесь?
