Оливия Карент - Дигди? Никогда!
Билл так и не нашел логичного убедительного объяснения.
27
Их встречи стали довольно редкими. Оба старались держаться корректно, по-деловому. Билл делал осторожные попытки хоть что-то изменить между ними, но Флора вела себя так неприступно и холодно, что он, боясь испортить еще больше сложившиеся отношения, не решался форсировать события. Он хотел дать Флоре возможность привыкнуть к нему, узнать и понять его. Иногда, увлеченная работой, Флора весело хохотала над особо абсурдными и нелепыми сценами в его пьесы. И в душе Билла сразу появлялась надежда, что, возможно, это начало перелома в их отношениях. Но она вдруг обрывала смех, хмурилась, тем самым лишая его малейшей возможности сближения с ней.
Приехав в очередной раз в назначенное время, Билл удивился, что дверь ему открыл Рональд Фармер. Флоры не было. Рональд пригласил Билла войти и с усмешкой взглянул на цветы в его руке.
— Должен заметить, что наличие букета, принесенного вами, Уильям, — усмехнувшись, произнес Рональд, — делает нашу встречу несколько… гм… двусмысленной.
— Да уж! — засмеялся Билл. — Но где Флора? И букет все-таки надо куда-нибудь определить.
Рональд принес вазу с водой, поставил в нее цветы, затем пояснил:
— Флора просила передать свои извинения мистеру Муфу. Она уехала.
Билл побледнел и встревожено спросил:
— Как… уехала? Куда? Почему? Надолго?
Рональд терпеливо выслушал весь набор вопросов и, вновь усмехнувшись, ответил:
— Надеюсь, ненадолго. У нее заболела бабушка. Может быть, Флора вам рассказывала, что у ее бабушки слабое здоровье? Флора очень любит ее и, как только позвонил дед Сальвини, сразу помчалась к ним. Но вы не беспокойтесь. Фло попросила меня заменить ее и поработать с вами над пьесой. И вот я здесь. Я готов.
Билл раздраженно махнул рукой и резко сказал:
— Вы что… издеваетесь, Рональд? Какая, к черту, пьеса?!! Вы же все прекрасно понимаете!
Рональд рассмеялся и сквозь смех произнес:
— Да уж!.. Ох, и каша заварилась!.. Ха-ха-ха!..
Затем, немного успокоившись, добавил:
— Но Уильям, поработать все-таки придется, иначе Фло будет поставлена в трудное положение. Вы открыто проявите пренебрежение к «Оглоушенному…» и подчеркнете свой интерес только к ней самой. И после этого вашего поступка как она должна вести себя дальше? У нее единственное моральное оправдание встреч с вами — работа над пьесой. И вы, Уильям, это понимаете.
Билл согласно кивнул и нетерпеливо попросил:
— Рональд, сделайте, пожалуйста, сами, что возможно. Без меня. Хорошо?
— Хорошо. Тем более, я, во-первых, соавтор. Во-вторых, вы мне абсолютно не нужны. И вообще я люблю работать в одиночестве.
Они помолчали, а потом Билл, серьезно взглянув на Рональда и как будто что-то решив про себя, произнес:
— Рональд, я отчетливо понимаю, что вы — преданный друг Флоры. И я, безусловно, не могу надеяться на вашу поддержку. Но я хочу, чтобы вы знали, Флора мне очень нравится. Очень. Это не мимолетное увлечение. Поверьте, это не пустые слова. Я ни о чем вас не прошу, кроме одного. Если вы знаете причину, почему Флора после дня рождения Нэнси резко изменила свое отношение ко мне, скажите прямо. Что там произошло, на этой чертовой вилле? Может быть, что-то случилось после моего отъезда?
Рональд покачал головой.
— Уильям, я не знаю. Честно, не знаю. Я сам этим озадачен. Фло мне ничего не сказала, кроме одного. Что она НЕ ЗНАЕТ человека по имени Уильям Кренстон.
— И мне тоже! — воскликнул Билл. — Но почему?
Рональд пожал плечами.
— Повторяю, не знаю. И после вашего отъезда, вроде, тоже ничего особенного на вилле не происходило. Впрочем, Фло еще утром удивила меня своей просьбой о немедленном отъезде. И мы уехали сразу после завтрака. Вот и все события. Так что ничем больше помочь не могу.
Билл помолчал, потом задумчиво спросил:
— Рональд, а Флора… виделась с Нэнси?
— По-моему, нет. Скорее всего, нет. Нэнси к завтраку не явилась, а потом, я уже говорил, мы с Фло сразу уехали.
— Ну тогда вообще загадка какая-то! — воскликнул Билл. Он глубоко вздохнул и развел руками. — Рональд, я зашел в тупик и не знаю, что делать. Вы когда-нибудь попадали в такую идиотскую ситуацию, как я?
Рональд засмеялся и покачал головой:
— Слава Богу, нет!
— И что делать? — Билл вопросительно посмотрел на него. — Вы — драматург. Посоветуйте!
— Вам бы больше помог писатель детективов, Уильям, — усмехнулся Рональд. — А что касается меня, то я с женщинами придерживаюсь такого правила: не спешить и ждать. Женщины сами, как правило, начинают закручивать такую интригу, совершать такие необычные поступки, которые никакому драматургу и во сне не привидятся! А главное, со свойственной только женщинам логикой, категорически отвергая, вдруг, в один прекрасный момент, неожиданно окружают вас такой пылкой любовью, что приходится только удивляться своему негаданному нежданному триумфу.
Рональд был бы донельзя изумлен, если бы мог знать в тот момент, когда произносил свою речь, какими пророческими окажутся его слова о женской логике и умении женщин развивать интригу.
28
Тревоги Флоры и деда Сальвини, слава Богу, оказались напрасными. Бабушка начала поправляться.
— Дорогие мои! — шутливо объявила она. — Я пока передумала умирать! Я вовремя вспомнила, что обязательно должна дождаться правнуков. И это будет справедливо хотя бы потому, что Лаура и Ричард их не увидят. А я посмотрю на малышей, а потом отправлюсь к дочери и зятю с подробным докладом. Все-таки замечательно, что я потеряла способность передвигаться на своих ногах, а не способность вовремя все вспоминать. И вообще не впала в полный маразм!
Дед и Флора смеялись над ее словами, отчетливо понимая, сколько терпения, выносливости и мужества требовалось бабушке, чтобы преодолевать страдания, доставляемые недугом.
— Тогда я не буду торопиться! — весело произнесла Флора. — А то ты, не дай Бог, слишком заторопишься со своим «докладом»!
— Нет, девочка, — покачала головой бабушка. — Ты не права. Лучше все просчитать и соизмерить с собственными силами. Поверь, они не беспредельны. Подумай об этом, Катарина, — бабушка серьезно посмотрела на Флору, а потом засмеялась и закончила: — А спешить я не буду. Пока все как следует не увижу… как начнут ползать, ходить, говорить… с места ни тронусь!
Флора давно догадывалась, что и бабушка, и дедушка мечтают увидеть единственную внучку надежно устроенной в жизни: со сложившейся женской судьбой, под защитой доброго любящего мужа, окруженную детьми. И их желание было понятно. Но Флора знала и другое. Знала, что пока оно, их желание, остается только мечтой. Мечтой далекой и трудноосуществимой.
