Нина Демина - Предсказания китайского печенья
– Так в девках и будешь сидеть?
– Буду.
– Ладно, Неле, через полгодика может все изменится, я Аполлона-то придержу.
Глава двенадцатая
Прошло два года. Янкевич был прав – о моем "неудачном" романе забыли, все кроме меня. Сейчас у меня отличная работа, не дающая возможности замкнуться в себе и нянчить свое горе. Лерка перевелась в Ленинградский Университет и проживает в общежитии. Звонит, жалуется на отсутствие комфортабельных условий и клянчит у маменьки деньги. Зато я являюсь владелицей уютной комнаты, и, когда возвращаюсь домой, вкушаю все прелести отдельного проживания.
К жизни меня вернула моя соседка и приятельница Ольга. Год назад, вернувшись с очередной эстафеты, прямо в аэрофлотовской форме прибежала ко мне и велела:
– Живо поднимайся, беги справки собирай, завтра комиссия – у нас внеочередной набор бортпроводников. Для тебя это шанс. Язык у тебя есть, красота на лице, фигурка – позавидуешь, плюс мои консультации и рекомендации. Самое главное не срезаться на мандатной комиссии. Слава богу, времена уже не те, я думаю, проскочим!
И проскочили! Пришлось изрядно помотаться с бумагами, с оформлением, с прохождением обширного медицинского обследования в центре на Соколе, словно меня готовили в космонавты. Затем трехмесячное обучение на курсах. Подготовка была очень сложной, приземление в форс-мажорных обстоятельствах, приводнение, психологическая обстановка на борту воздушного судна, языковые курсы со спецлексикой, этикет и сервис на борту, техническое оснащение воздушного судна.
Выпустили нас с квалификацией бортпроводник ТУ-154.
Для начала обкатали на внутрисоюзных рейсах, и только потом мы получили разрешение работать с летными экипажами на рейсах в страны социалистической Европы. Будапешт, Прага, Белград, София, Бухарест. С разворотом. Итак, почти каждый день. Утром вылет, днем в пункте назначения, час стоянка, вечером дома.
Мне нравилось. Год лежания на постели я наверстывала тысячами километров в длину и тысячами метров в высоту. Выходные были для меня мукой. Я готова была работать и днем и ночью, оставаясь в резерв. Коллеги быстро поняли мою безотказность и желание работать, сначала робко, но потом все настойчивей просили меня подменить их на разных участках. Я обслуживала экономический и первый классы, раскладывала и собирала пледы и вешалки, сдавала посуду и контейнер с товарами "Березки", принимала и пересчитывала багаж под бортом в дождь, в снег, в жару и стужу.
Самобичевание. Мне так было надо.
На первые накопленные мною деньги я приобрела сильно подержанную "копейку".
Теперь я была мобильна и принадлежала еще не столь многочисленному классу автомобилистов. Симпатичная девушка в аэрофлотовской форме за рулем, хоть и потрепанного, автомобиля заставляла биться мужские сердца. Мое же было глухо, и я оставила всяческую надежду вновь пробудить его горячими чувствами. Заниматься сексом "исключительно ради здоровья", как советовали мои товарки, мне было противно. Казалось, чужие руки сотрут следы ласк Анри, которые помнило мое тело.
В Аэрофлотовском профилактории, где я частенько оставалась ночевать, если поздно прилетала, и случался ранний вылет, за мной неоднократно и настойчиво пытались "ухаживать" пилоты и наш брат проводник. Почуяв нешуточный отпор, сначала распустили слух, что я лесбиянка, но потом определили меня в категорию: "чудачки" и "фригидные".
Весенним, прохладным майским утром я мчалась по пустынному еще Ленинградскому шоссе в порт приписки "Шереметьево-2". Поднявшись на четвертый этаж к диспетчеру своего отряда, узнала, что нахожусь в резерве. Я не спеша переоделась, поправила стрижку, сделанную в ознаменование начала новой жизни, и села в кресло в комнате подготовки, включив пульт телевизора. Я смотрела новости, когда диспетчер, запыхавшись, появилась в дверях.
– Викторова, на выход! Молодец, что готова. Срочно на замену, Париж, рейс двести пятьдесят один. Бегом на стартовый контроль, стоп, лучше не бегом, а то пульс будет учащенный. Ты внесена в манифест, паспорт получишь у паспортистки, бригадир Столяров Андрей, поступаешь в его распоряжение.
Париж! Даже если бы меня на стартовый медицинский контроль принесли на руках, пульт у меня все равно был учащенный. Я приказала себе успокоиться. Задержала дыхание, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Спокойно.
Поднявшись на борт самолета, я поздоровалась с нашим бригадиром Андреем, красивым, высоченным блондином, которому безумно шла аэрофлотовская форма.
Оттого, что я была счастлива, мне все казались безумно красивыми, умными, добрыми, милыми. Даже мужчины. Глаза мои блестели, я бралась помогать всем, напевала по-французски, чего со мною не случалось со дня первого отъезда Анри домой.
Приветствуя пассажиров, улыбалась всем не по долгу службы, а от всей души и пассажиры, чувствуя мое искреннее к ним расположение, с охотой обращались ко мне с вопросами, просто ради удовольствия пообщаться.
– Викторова, хорошо работаешь, – одобрил мои старания Андрей. – Надо похлопотать о твоем переводе на капстраны.
– Спасибо.
– Спасибом, не отделаешься.
Я поникла. Неужели опять? Он, что не слышал обо мне?
– С тебя минет, – подскочила бойкая Галина, хохлушка и матершинница.
– Галя… – укоризненно протянул Андрей, – не обращай внимания, Нелли. Я всего лишь о прописке. У нас принято прописываться.
Я стала Нелли, и не возразила. Прощай, Тиль.
Мы долго ползли по рулежке к своему терминалу. Сквозь утолщенное стекло иллюминатора я увидела здание аэропорта имени Шарля де Голля. Пассажиры, выходя, в блестящую чистотой ротонду телескопического трапа, прощались со мной, говорили слова благодарности, желали удачи. Я мысленно скрестила пальцы, удача мне сейчас не помешает.
– Кто пойдет в Duty Free? – Галка подошла ко мне и Леночке, рыженькой и веснушчатой, но такой красивой девушке.
– Я сегодня отвечаю за багаж. Через пять минут начнется загрузка, – сказала Лена.
– Спросите Вадима, он в экономическом классе.
Вадим был противоположностью Андрея. Небольшого роста с неспортивным брюшком, но веселый, часто хохочущий и заражающий своим весельем других.
– Пусть Нелли сходит, она в первый раз, ей будет интересно, – посоветовал Андрей.
– И в правду, надоел этот Париж, иди ты, Нель, купи мне пару чулок. – Галина дала мне свернутые франки и записку с названием фирмы изготовителя, – двадцать дэн, запомни.
– Лучше напиши, – сказала Леночка, – а мне коробку духов "Карвен", в Москве не купишь.
– Андрей, а тебе, что купить? – стараясь отблагодарить за обещанную протекцию, спросила я.
