Мелани Морган - Райский берег
— И все же просил ее стать твоей женой?
— Я предпринял последнюю попытку. Сначала она вообще не хотела меня видеть, потом испугалась, что я обо всем расскажу мужу или ребенку, и назначила мне встречу. И мы встретились… Я вышел из себя. Угрожал ей, требовал, чтобы она ушла от мужа и вышла за меня, потом даже упал на колени и умолял ее вернуть мне ребенка. Она молчала. Позволила мне выговориться, потому что знала: мне не остается ничего, кроме как смириться. Ведь я отец мальчика лишь биологически. Во всем остальном он сын ее мужа.
— Как его зовут? — спросила Патрисия.
— Морис. Красивое имя, правда?
Она кивнула. Брайан с облегчением вздохнул. О том, что у него есть сын, он узнал давно.
Настолько давно, что успел смириться с тем, что сын этот ему не принадлежит и никогда не узнает, кто его настоящий отец.
И все же ему нужно было выговориться, почувствовать, что кто-то разделяет его боль.
— Я не присутствовал при его рождении, сказал он. — Меня не было рядом, когда он произнес первое слово, когда начал ходить. Я не ухаживал за ним во время болезни и не пел ему колыбельную. — Брайану очень хотелось объяснить все Патрисии: так хоть чуть-чуть стихало чувство вины за свою отцовскую безответственность. — Ведь для этого и нужен отец. А Морис просто счастливый мальчуган. Заяви я о своих правах, потребуй провести экспертизу, принесло бы это счастье хоть кому-то? Ему, мне, его матери?
Патрисия по-прежнему держала его за руку.
Слегка сжала его ладонь, чтобы он знал: она понимает его, считает, что он поступил правильно.
— И больше никто об этом не знает?
— А кому я могу все рассказать? Родителям?
Представляю, каково будет им узнать, что у них есть внук, но увидеть этого внука, поговорить с ним им не удастся! Морису почти одиннадцать, он уже не ребенок. Если у него когда-нибудь возникнет во мне необходимость, я буду с ним. Но, честно говоря, лучше всего, чтобы я ему никогда не понадобился.
Патрисия высвободила ладонь. Она поднесла руки к его щеке и нежным прикосновением вытерла слезы, о которых он и не подозревал, после чего обхватила его голову руками.
— Ты сказал, что не знаешь, что такое любовь. Как ты ошибаешься! Узнав о ребенке, ты не стал настаивать на своих правах. И тем самым доказал, как любишь его. — Она взглянула ему в глаза. — А еще спасибо, что рассказал мне обо всем. Это доказывает, что ты мне доверяешь.
— По-моему, давно настало время нам довериться друг другу. Зачем лезть в драку?
— Ты имеешь в виду наши профессиональные взаимоотношения или личные?
— И те и другие.
Патрисия кивнула.
— Ну, на все посмотрела? — спросил Брайан. Сверху донеслось негромкое повизгивание и шум крыльев. — По мне, так нам пора выбираться отсюда.
— Я еще не все сняла. Неудобно снимать и фонарик держать. Может, возьмешь его, посветишь? А то совсем не видно, что я снимаю.
Сейчас быстренько закончу, и мы устроим пикник на пляже.
— Я не взял плавки.
— А я купальник.
— Ты вознамерилась сделать так, чтобы мы попали в кутузку, Патрисия Кромптон!
— Не знаю, как насчет «нас», а вот Джессика была бы не прочь увидеть тебя за решеткой.
Брайан рассмеялся. Эхо далеко разнесло его голос под сводами пещеры, но его перекрыл какой-то странный звук. Не то вой, не то стон…
И еще это шелестение сверху, сбоку — повсюду…
Патрисия навела камеру и приготовилась снимать. И тут Брайан понял в чем дело.
— Патрисия! — крикнул он. — Не надо!..
Но было уже поздно. Темноту пронзила вспышка камеры, на несколько секунд Брайан ослеп, на ощупь взял Патрисию за руку и потащил к выходу.
— Я не закончила!
Но у него не было времени спорить. Он вытащил ее на свет, ослепивший их. Они стояли и моргали, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу.
— В чем дело?
— Летучие мыши, — ответил Брайан.
Словно по сигналу, из ущелья полетели темно-серые создания: три, пять, десять, затем все больше и больше — целая уйма. Все вокруг наполнилось шумом крыльев, из щели словно клубы густого черного дыма валили.
Патрисия побелела, от ужаса ей хотелось кричать, но в глотке пересохло. Брайан заметил ее реакцию, открыл было рот, чтобы успокоить ее, но она вырвала руку и бросилась бежать.
— Пат! Стой!
Она неслась во весь опор.
— Стой, тебе говорят! — Он бросился догонять ее.
Краб просто душка, жаль, он оказался не в то время и не в том месте. Пауки еще куда ни шло, змеи — черт с ними. Но летучие мыши!..
Нет, это невыносимо! Она схватилась за голову: что, если они запутаются у нее в волосах?
Глупо, конечно, но что делать?
Она перепугалась не на шутку.
— Пат! Ничего страшного не произошло!..
Брайан попытался схватить ее, но она увернулась и принялась лезть вниз, туда, где стоял джип.
— Осторожно!
Патрисия зацепилась за корень и растянулась на земле. Но даже боль была не в состоянии остановить ее позорное бегство. Вскочив на ноги, руками по-прежнему держась за голову, она снова понеслась во весь опор, сама не зная куда.
Но Брайан оказался проворнее. Он успел схватить ее за рубашку. Патрисия рванулась, ткань начала рваться.
Брайан произнес:
— Хватит! Остановись.
Его голос, громкий, но спокойный и уверенный, наконец подействовал на нее. Она остановилась и призадумалась. А ему только это и было нужно.
— Пока я с тобой, ты в безопасности, — мягко произнес он, целуя ее в макушку. — Все будет хорошо. Все уже хорошо. Хорошо… — Он повторял это снова и снова, прижав ее к себе, и наконец она поверила ему.
— Прости, — сказала она, прильнув к его груди. — Прости меня. Не знаю, что на меня нашло.
— Все нормально.
— Просто я жутко перепугалась!
— Знаю.
Она взглянула ему в лицо: он что, смеется над ней?
— Конечно, это всего-навсего летучие мыши, — сказала она с чувством собственного достоинства.
Он поцеловал ее в губы.
— Летучие мыши. И крабы. — Уголок его рта слегка приподнялся.
Нет, он все-таки смеется над ней! Или не смеется? Просто слегка подшучивает. И, как ни странно, почему-то ей очень нравится, когда Брайан Лавджой над ней подшучивает. С чего бы вдруг?
— Самое главное — предупредить меня заранее, — сказал Брайан. — Чтобы я успел приготовиться. Какой реакции ожидать, если тебе подвернется нечто, действительно представляющее опасность. Гадюка? Здоровенный скорпион?
Патрисия застонала.
— Знаю, ты боишься их до смерти, — добавил он.
— Ничего подобного, — запротестовала она. — По крайней мере, теоретически.
— А практически?
— Мда… Но зато я не боюсь мышей!
— Каких? Цирковых?
— Нет, я правду говорю! — Она оперлась на правую ногу, схватившись за его рубашку, чтобы не упасть, и собралась встать.
