Мэри Стюарт - Гром справа
Как и большинство цивилизованных женщин, Дженнифер никогда до этого не видела, как дерутся мужчины. И никогда бы она не могла представить, что это выглядит так. Никаких аккуратно тяжелых ударов, которыми злодей и галантный герой обмениваются в кино, грязное и шокирующее занятие, от вида которого Дженнифер ослабела.
Похоже, Стефену приходилось очень плохо. Оба мужчины истекали потом, рубашка Буссака почернела и прилипла к спине, показывая его рельефные могучие мускулы. Лицо Стефена было грязным и злым, в открытый безобразный рот текла кровь с разбитой щеки. Он дышал коротко и тяжело, горлом, и в дыхании присутствовал какой-то слабый отчаянный звук. Француз перехватился руками и собрался нанести удар коленом, который запрещен на всем белом свете. Англичанин попытался увернуться, удар пришелся по его бедру, в ту же секунду он попытался злобно, но не очень умело, нанести другому мужчине удар по горлу, но промахнулся и довольно безвредно попал в ключицу. Оба они уворачивались и извивались и сошли с места, так и не расцепившись. Стефен наступил в предательскую лужу молока, поскользнулся, и они тяжело упали на землю, француз сверху. Буссак ухватил Стефена за горло темными волосатыми руками.
Дженни завизжала, отвернулась от озера света, в котором душили Стефена, и завизжала опять. В тусклой маленькой комнате за голым стеклом послышалось слабое движение. Она повернула голову, одна из собак угрожающе зарычала, но теперь она могла видеть. Лицо другой девушки, очень бледное в темноте, подплыло к ней навстречу и прижалось к стеклу, серые глаза смотрели в пурпурно-ураганный день, посмотрели на Дженнифер, на собак, на соединенные тела…
«Отзови собак! Ради Бога, отзови собак!» — со всей силы закричала Дженнифер лицу, оно шевельнулось и исчезло. И будто кто-то нажал кнопку, свет резко потускнел, и ураган подошел ближе.
Дверь коттеджа распахнулась, и выбежала девушка. Собаки завертелись перед ней, ее крик прогнал их, они поджали хвосты и направились в дом. Она не тратила взглядов на Дженнифер, побежала по камням, будто крылатая, и упала на Буссака, который продолжал терзать тело Стефена.
Дженнифер со всхлипом, который был молитвой, пошла следом.
Девушка схватила Буссака за руку и тянула ее изо всех сил, пытаясь разжать. Дженнифер с силой, о существовании которой у себя не подозревала, схватилась обеими руками за другое запястье и всем весом стала тянуть в сторону. Она кричала неизвестно что, что-то нечленораздельное, порожденное ужасом, и девушка, которую она назвала Джиллиан, тоже кричала Буссаку. Ее быстрый неразборчивый французский, хотя далеко не был визгом, пробился в его сознание через красный туман убийства.
Смуглые руки расслабились, соскользнули. Стефен дернулся, как рыба, и откатился в сторону.
Он не умер. Стефен не умер. Дженнифер, которая к тому времени превозмогла страх и со всей силой тащила в сторону Буссака, бросилась помогать Стефену.
Буссак медленно поднялся, ловил ртом воздух и мотал головой, еще больше похожий на злобного быка. Он башней навис над Стефеном, который, хотя ослабел, был распластан и полуразрушен, но попытался выпрямиться, чтобы встретить новую атаку. Красный огонь еще горел в глазах француза, если бы он напал опять, результат борьбы был бы однозначным. Но когда он качнулся вперед, девушка, повисшая на его руке, тихо вскрикнула, издала странный слабый звук, похожий на стон. Он был едва различим, но утихомирил разъяренного мужчину, как меткий выстрел останавливает бизона.
Француз двинулся вперед, девушка отпустила его и теперь стояла, белая, как бумага, и покачивалась. Одну руку она подняла к голове и выглядела очень больной. Буссак спросил ее: «Quas-tu?» Она еще раз покачнулась, слепо вытянула руку вперед и рухнула, где стояла. Мужчина обрел быстроту молнии. Он поймал ее раньше, чем она ударилась о камни, и подхватил на руки, будто она весила не больше куклы. Голова девушки беспомощно повисла, лицо выглядело пепельным в беспощадном свете. Потом он сказал через плечо: «Убирайтесь».
Стефен нетвердо, но стоял на ногах. Дженни, сама пепельно-бледная, отчаянно смотрела то на него, то на девушку, потерявшую сознание. «Мсье Буссак…»
«Вы слышали. Убирайтесь». Он направился к двери, оттуда смотрели собаки, нервные и с красными глазами. Дженнифер шагнула вперед, но Стефен удержал ее за руку. При ее движении одно из животных злобно залаяло, бросилось вперед, но вернулось в дом, когда Буссак вошел. Француз больше не оглядывался и захлопнул дверь за собой.
Дженни инстинктивно двинулась вслед и наткнулась на дверь. Рука Стефена поддержала ее за запястье. Девушка сказала, недоверчиво, как ребенок: «Но это Джиллиан, это правда Джиллиан, я знаю…» Бессмысленность происходящего утяжелила воздух, прижимала ее к земле. Дженнифер слепо и глупо повернулась и позволила нетвердой руке Стефена увести себя, по камням, вниз по дороге, обратно в черноту соснового леса…
Далеко, за нагромоздившимися башнями облаков, мечом сверкнула первая молния.
17. Антракт: с любовью
Лес был и раньше тих, но теперь, когда одеяло урагана тяжело опустилось на вершины деревьев, тишина стала тяжелой и угрожающей. Ковер сосновых игл пружинил под ногами, как болото, засасывая отпечатки ног. Армия оставила бы там не больше следов, чем войско призраков, движение воздуха, вздох. Даже шум дыхания был насилием над этой тишиной…
Стефен дышал хрипло и болезненно. Он хромал рядом с Дженнифер, продолжая держать ее за руку, толкал ее вперед по мягким, но мешающим идти сосновым иглам, прочь от опасности, прочь от Джиллиан, прочь от жаждущего крови дьявола…
Дженнифер спешила, как зачарованная, подчинялась внешнему давлению. Внезапно она осознала нажим и полуобернулась, полувосстав. Покачнулась, ряды сосен закружились, деревья стали менять величину, колыхаться, исчезать…
Она сидела, прислонившись спиной к дереву уже не в чаще, а на северной опушке леса. Стефен рядом. Она с трудом повернула голову, испустила долгий дрожащий вдох и посмотрела на своего спутника.
Склонил голову, что-то ищет в кармане. Угрюмый и замученный. Сохранилась тень уродливости, которая так напугала ее в выражении его губ, все еще отмеченных пятнами сухой крови. Волосы спутались и намокли надо лбом. Когда он поднял руку, чтобы поправить их, она увидела кровь… Кровь Буссака под его ногтями. «Закури, Дженни. — Ее шокировал его голос, он звучал ненамного громче шепота. — Нет вина… на этот раз… боюсь».
«Ох, Стефен», — похоже, больше нечего сказать. Она взяла сигарету и с жуткой жалостью увидела, как дрожат его руки. Она подумала, что он не только устал, но и побежден. Поражение.
