Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе
– Серьезно? – Я в шутку надула губы. – А я-то думала, ты увлечен историей Лондона!
– История Лондона меня тоже интересовала. Но в основном влекло к тебе.
Я снова прижалась к нему.
– Было здорово. Даже бродить с тобой по замкам.
– В общем, я твой должник и с радостью отплачу тебе тем же, – пробормотал Джонатан, гладя меня по волосам. – Надеюсь, ты полюбишь Нью-Йорк.
– Не сомневаюсь в этом. – Я отошла на шаг назад. Откуда-то веяло холодом, и беспокоил едва уловимый гул. Не от сигнализации. – Может, э-э, покажешь свой нынешний дом? Этот мне тоже нравится, но…
Я посмотрела ему в глаза, еле удерживаясь, чтобы не сказать: «Но не хочу, чтобы между нами стояла незримая Синди».
Джонатан пожал плечами.
– Послушай, Мелисса, я привел тебя сюда отчасти для того, чтобы ты увидела, что я оставил позади. Мы с Синди продаем эту квартиру, так как ни ей, ни мне она больше не нужна. И поверь, покупателей на жилье в этом здании – видимо-невидимо. Легче попасть в конгресс, чем сюда. Я хочу начать новую жизнь. – Он приковал ко мне магически-напряженный взгляд. – С тобой.
У меня приятно защекотало кожу.
– Хорошо, – пробормотала я, стараясь не показывать ужасного волнения. – Очень… хорошо.
Джонатан склонил голову набок.
– Хорошо?
Я снова приоткрыла рот, но не нашлась, что сказать. Вокруг была обставленная по последнему слову кухня Синди, в углублениях моих коренных зубов еще солонели крошки претцелей [4] от «Американ эрлайнз», а Джонатан заявлял, что готов проститься с шикарной квартирой и шагать в будущее рука об руку со мной. Женщиной, которая, преодолев на самолете несколько часовых поясов, чувствовала себя разбитым корытом, чье платье то и дело приклеивалось к липким от пота ногам…
Слова Джонатана меня ошеломили – в положительном смысле, естественно.
– Британская сдержанность. В минуты сильного волнения… мы… прячем чувства. То есть… – Я извинительно развела руками. – Не кричать же мне «ура!» – ты расстался с женой и продаешь квартиру. А что хочешь начать новую жизнь – это прекрасно. И гораздо полезнее для здоровья, чем хандра.
Лицо Джонатана смягчилось.
– В какую-то минуту мне показалось, ты злишься, что я вожусь с этой квартирой.
– Боже! Какие глупости, – пробормотала я. В голову пришла тревожная мысль. – Ты ведь не здесь живешь? Я имею в виду, не…
Джонатан улыбнулся.
– Нет-нет. Я уже купил новый дом. Надеюсь, в твоем вкусе.
Он вылил холодный кофе в раковину, сполоснул посуду и вернул на место.
– По-моему, мы тут задержались, не думаешь? Давай-ка возьмем такси и отправимся домой.
Он обнял меня за талию и повел из кухни назад в роскошную прихожую. Мой чемодан на ко лесиках на фоне ваз высотой по плечо показался мне карликовым.
Домой. Чудесное слово.
Глава 8
По едва заметному сигналу Джонатана из потока машин вынырнуло такси, и мы отправились в сторону Нижнего Манхэттена. Я прилагала максимум усилий, дабы беспрестанно не крутить головой – по обе стороны мелькали знакомые надписи – и без конца не нахваливать современный кондиционер, так искусно вдыхавший в меня силы.
Джонатан же затянул любимую песню: о жилье и достигнутых успехах.
– Эту сделку я провернул в рекордные сроки. Потому что как только переступил порог, по уши влюбился в дом. – Его глаза сияли. – Можно сказать, он и не побывал на рынке – я собирался взглянуть на него и предложить одному давнему другу семьи, но, едва увидел эти стены, решил: здесь буду жить я. И живу!
– Правда?
Странно. Оппортунизм как будто был чужд Джонатану – поступок отдавал скорее наклонностями моего отца. Тут я опять отвлеклась: за окном проплывал очередной магазин, весь в вы– веснах «Гэп». Огромных. От волнения я заерзала на сиденье.
– Я хотел подыскать нечто совсем не похожее на квартиру в Верхнем Ист-Сайде, где мы жили с Синди, – продолжал Джонатан. – Дом, в котором, если захочу, смогу устроить библиотеку и личный кабинет. И такой, чтобы не приходилось кланяться совету жильцов каждый раз, когда надо вызвать сантехников.
Не подумайте, будто мне было неинтересно, просто, куда ни глянь пестрело столько любопытного, что я лишь кивала, а сама глазела и глазела по сторонам. Голова шла кругом, и море впечатлений уже не умещалось на полках сознания.
– И район совсем другой, – сказал Джонатан. – Помнишь, ты не раз говорила: Лондон все равно что скопище взаимосвязанных деревень. Вот и это словно деревня. Гринич-Виллидж Кое– чем даже напоминает Лондон.
Я взглянула на него и крепче сжала пальцы. В такси мы всегда держались за руки – ни Джонатан, ни я ни на минуту не забывали, что допустимо, что нет, когда вокруг посторонние. И томились в сладкой пытке, ожидая, когда останемся одни.
– Наверняка дом мне понравится.
– Надеюсь, – серьезно ответил Джонатан, и в какое-то мгновение я вдруг догадалась, что он страшно волнуется.
Улочки постепенно сузились, торговые центры и административные здания сменились высокими жилыми домами викторианской эпохи дорога утонула в тени деревьев. Город, в самом деле, будто перестал быть городом. Обитатели Гринич-Виллиджа тут и там выгуливали собак и отдыхали за столиками перед кафе; всякий встречный выглядел тут, как представитель богемы. В дорогом смысле слова.
Джонатан указал таксисту на особняк, облицованный песчаником, с темно-зеленой парадной дверью. Дом был вторым с краю улицы, высился близ мощенного булыжником перекрестка Металлические поручни крыльца с несколькими ступенями, затененного высоким деревом, обвивал плющ. Удивительно: у улицы был не просто номер, а название – Джейн-стрит. Это мне пришлось по сердцу.
– Вот и приехали, – сказал Джонатан. – Дом, милый дом. Ну, что скажешь?
Признаться честно, новое нью-йоркское жилище Джонатана я представляла совсем иным. Особняк оказался старомодным и весьма скромным. Но от него сразу повеяло уютом. Вспомнилась «Улица Сезам», но Джонатану я об этом не сказала.
– Красивый дом.
Я улыбнулась во весь рот. Тревога исчезла из Джонатановых глаз, и он ответил мне улыбкой, демонстрируя идеальные зубы.
– Замечательно. Очень рад, что тебе нравится.
Пока Джонатан расплачивался с таксистом, я из окна рассматривала дом и внутренне готовилась к тому, что вот-вот снова окунусь во влажную жару. В сравнении с соседними особняками этот был, хм, чуть менее ухожен. Краска на двери местами облупилась, ручка в виде львиной морды навевала тоску.
Джонатан вышел из машины и, размахивая рукой, открыл мою дверцу.
– Быстрее. Бежим в дом, пока ты не умерла от жары.
