Аманда Эшли - Свет во тьме
Одна только мысль о том чтобы съесть кусок жареного мяса, делала его больным, но он постарался, чтобы она ничего не заметила, когда села напротив него и подняла бокал с вином.
— За нас, — сказала Сара.
— За нас, — откликнулся Габриель, слегка касаясь своим бокалом ее.
Чтобы угодить ей, он перепробовал все, что она приготовила, и очень пространно рассуждал о кулинарных достоинствах каждого блюда и усилиях, затраченных на его приготовление. Однако очень скоро он извинился и вышел, чтобы извергнуть наружу все съеденные деликатесы.
Тяжело дыша, Габриель глотал воздух, моля, чтобы прекратилась пытка его желудка, привыкшего к теплой аппетитной жидкости и не способного переварить мясо и овощи.
Придя в себя, он вернулся в гостиную, Сара уже заждалась и теперь нетерпеливо заглядывала ему в глаза, не задавая, однако, вопросов.
Они поговорили о театре, о погоде, которая была необычно ясной, о балерине, замещавшей Сару, а затем, чуть поколебавшись, она поведала о своих беспокойствах.
— Что будет, если я стану… если окажется… что я жду ребенка?
— Можешь не волноваться, дорогая. У меня не может быть детей.
Он наблюдал смену эмоций на ее лице: облегчение, затем сострадание к нему, затем сожаление.
— Ты так хочешь детей? — спросил он.
— Да, конечно. Когда-нибудь…
— Они обязательно у тебя будут.
— Но как… я хочу… я не хочу никого, кроме тебя.
— Боюсь, я скоро наскучу тебе, дорогая.
— Это невозможно.
— Думаю, возможно. Придет время, и ты почувствуешь себя моей пленницей, тогда я отпущу тебя. — Она нахмурилась, не понимая. — Не стоит волноваться обо мне, я привык быть один и не люблю шумных сборищ, вечеринок. Предпочитаю одиночество. — Он прижал ее руку своей. — Прости меня, Сара, но я не хотел бы причинить тебе боль, и я действительно наслаждался твоим обществом, твоими блюдами, но горькая правда состоит в том, что мне уютнее одному. Моя жизнь имеет устоявшийся распорядок, и мне очень трудно менять его, даже для тебя.
— Я и не прошу тебя ничего менять, — нетерпеливо отозвалась она.
— Но ты ведь хочешь этого, так?
— Нет. — Встав, она повернулась к нему спиной. — Полагаю, ты уже порядком устал от меня и лишь ищешь вежливый способ попрощаться. Так, чтобы не слишком повредить моим чувствам.
Она вдруг развернулась и взглянула ему в лицо. Она была так молода и так ранима, что ему сделалось невыносимо больно. Слезы, скопившиеся в уголках ее глаз, вытекли из-под ресниц и засверкали на них.
— Быстро же я наскучила тебе!
Поднявшись, он подошел и взял ее за руку.
— Нет, дорогая, ты совсем не наскучила мне. Мы могли бы прожить вместе тысячу лет, и ты никогда бы не наскучила мне. Поверь. — Он поднял ее руки к своим губам и поцеловал одну за другой. — Но мне и в самом деле пора.
— Нет! — Она прикусила нижнюю губу, и он видел, как она изо всех сил старается сохранить достоинство и приличие. — Я предпочитаю, чтобы ты остался.
— Раз ты так хочешь…
— Но я не хочу быть обузой для тебя.
— Этого никогда не случится. Давай-ка, осуши свои слезки.
Она подчинилась.
— Что я должен сделать, чтобы ты снова улыбнулась? — спросил он снисходительно. — Купить тебе платья, безделушки, твой собственный театр? Скажи, дорогая, чего тебе хочется?
— Чтоб ты любил меня.
— Я должен доказать свою любовь?
Взяв ее на руки, он затем опустил ее на пестрый персидский ковер и начал ласкать так, чтобы она уже никогда больше не сомневалась в его любви.
Морис стоял в тени на другой стороне улицы напротив квартиры Сары, ожидая.
Руки его сжимались в кулаки, когда он представлял Сару в объятиях ее опекуна, охотно отдававшую ему то, в чем она так упорно отказывала ему.
Он тихо пробормотал проклятие. Что в этом человеке так притягивало ее? Допустим, Габриель красив — этакий сумрачный байроновский образ. Допустим, он богат, уверен в себе и таинственен.
Морис покачал головой. Ему казалось непостижимым, что Сара не замечает всей скрытости и дьявольщины, таящихся в его темно-серых глазах. Она была так невинна, чиста сердцем и душой и должна была чувствовать излучаемое им зло.
Но шли дни, и Морис понимал, что она без ума от Габриеля, который, по его глубокому убеждению, был не кем иным, как одним из посланников сатаны. Тот факт, что Сара, возможно, в смертельной опасности, окончательно убедил Мориса в том, что он обязан вмешаться, сделать что-нибудь для нее. Прежде всего он должен доказать ей, что Габриель совсем не тот, за кого она его принимает.
Однако Морис не был абсолютно уверен в зловещей адской природе Габриеля, как и в том, что тот собирался причинить Саре вред. Он только чувствовал, что с этим мужчиной не все в порядке, и поэтому стоял теперь здесь, возле ее дома, прячась в тени и выжидая
Он весь напрягся, ощущая, как ча него словно повеяло холодом, и тут же увидел, как открывается дверь квартиры Сары, Моментом позже высокая фигура в черном плаще уже спускалась по ступенькам.
Габриель.
Морис подождал, пока тот пройдет вперед, и последовал за ним.
Но это было все равно что гнаться за тенью. Ночь приняла Габриеля в свои объятия и поглотила.
Теперь Морис бежал вдоль дороги по мокрой траве, заглушавшей шум шагов.
Но Габриель словно растворился в ночи.
Морис заморгал, не веря своим глазам. Только что Габриель был здесь, темный силуэт вырисовывался на фоне ночи, и вот его уже нигде нет.
Холод, подобный могильному, сковывал члены Мориса, когда он возвращался назад к городу.
— Помедленней, Морис, я ничего не могу разобрать.
— Говорю тебе, Сара, этот человек растворился прямо у меня на глазах. Только что он был передо мной, а в следующий миг — исчез. — Морис весь дрожал, входя за Сарой в ее квартиру. Он тщательно затворил за собой дверь.
Сара раздраженно вздохнула:
— Ты пытаешься доказать мне, что Габриель призрак или нечто в этом роде?
— Я не знаю, кто он, но в нем нет ничего человеческого.
— У тебя разыгралось воображение, — сказала Сара. — Прошлая ночь была слишком туманной, вот и все. Возможно, он свернул за угол, и ты потерял его из виду.
— Нет! — Морис схватил ее за плечи и основательно встряхнул. — Послушай меня, Сара-Джейн, ты должна держаться подальше от этого человека. Он — дьявол.
— Морис, ты делаешь мне больно! — Она вырвалась из его рук и принялась потирать плечи. — Все это просто смешно.
— Как раз нет, это совсем не смешно! — Он шагнул к ней, но остановился, увидев в ее глазах угрозу. — Он… ты уже принадлежала ему?
