Ирина Сафина - Чужой крест

Он вернулся в дом Вольчинского и на ходу сбросил с себя мокрую одежду. Прошел в душ и встал под струи слишком горячей воды. Постепенно дрожь, вызванная не то волнением, не то холодом, унялась.

После душа и бокала хорошего коньяка мысли тоже пришли в порядок.

— Дурак! — вслух воскликнул Вячеслав, наливая второй бокал конька.

Какой же он дурак! Все было так хорошо! Зачем он полез к ней со своими признаньями! Знает он… Вот и знал бы дальше, но молча!

Вячеслав ругал себя, на чем свет стоит, пока не зазвонил телефон.

— Слушаю, — ответил Вячеслав.

— Привет, это Андрей, — отозвался Сидоров, как будто Вячеслав по имени контакта на дисплее не мог понять, кто звонит. — Есть потрясающие новости.

— Говори.

— У Виктории в Дрездене не любовник! Лучше!

— Кто?

— Жених! Полчаса назад он сделал ей предложение! Мои человек тоже в ресторане, все заснял. Я переслал на твой мейл видео.

— О, как…

Вячеслав молчал, обдумывая столь долгожданную, но в данный момент ничего не значащую для него новость.

— Алло, Слава, ты меня слышишь? Ты выиграл. Поздравляю!

— Не с чем, — буркнул Вячеслав. Он думал, что отдал бы эту проклятущую половину своего состояния за то, чтобы Лиза сказала «да». Порою даже большие деньги дешевле одного слова.

— Как это не с чем? — удивился Сидоров. — Ты победил! Виктории в твоей власти!

«В моей власти… в моей власти?», — подумал Вячеслав и чуть не выронил телефон.

— Андрюха, твою дивизию! Спасибо, друг!!!

— Ну вот, — обрадовался Сидоров, — наконец-то дошло…

— Слушай, Андрей! Пусть твой человек сообщит, когда Виктория останется одна. Лучше, если в тот момент она будет не на людях, а в каком-нибудь уединенном месте. У себя в номере, например.

— Хочешь припереть ее к стенке?

— Хочу предложить сделку.

— Сделку? — удивился Сидоров. — Ты о чем?

Вячеслав отвечать не стал, попрощался и нажал сброс.

Виктория ощущала себя на седьмом небе. Самой счастливой женщиной на земле.

Покинув ресторан на машине Вильгельма, они попросили водителя остановиться в некотором отдалении от гостиницы. Виктория захотела прогуляться — вечер восхитительно хорош.

Они неторопливо брели по тенистой аллее, Виктория держала Вильгельма под руку и тайком любовалась кольцом на пальце. В такой вечер думать об опасности быть выслеженной шпионами Славки не хотелось. Да и откуда им тут взяться? Еще ни разу они не преследовали ее за рубежом. Виктория раньше соблюдала меры предосторожности, но больше по привычке, чем из боязни оказаться пойманной с поличным.

— Завтра благотворительный фонд устраивает прием. Пойдем вместе? — спросил Вильгельм.

— Что за фонд?

— Помощи сиротам. Собирают деньги для детей стран Восточной Европы.

Виктория помедлила с ответом.

— Хочешь, чтобы я пошла?

— Очень! — Вильгельм локтем крепче прижал ее руку к себе. — Моя семья давно помогает этому фонду. Знаешь, я бы расстреливал матерей, которые оставляют детей в роддомах. Одно дело, когда родители погибают — это судьба, а другое… Ничто не может оправдать такое предательство. Пойдем вместе?

Виктория молчала. Вильгельм остановился, встал перед ней. Виктория опустила голову.

— Не знаю… Боюсь, я не подхожу…

Вильгельм не дал ей договорить:

— Боишься, что наше консервативное высшее общество тебя не примет? Дорогая, даже не думай об этом! С сегодняшнего дня ты будущая баронесса фон Анхальт! Тобой будут восхищаться, тебе станут завидывать!

Виктория смотрела в его лучистые глаза, на его безумно красивое и дорогое сердцу лицо и хотела разрыдаться.

— Я совсем не то хотела сказать, — произнесла она по-русски, зная, что Вильгельм не понимает ни слова. — Я не подхожу на роль благотворительницы для детей-сирот.

— Дорогая, сейчас ты говоришь по-русски, — с улыбкой произнес Вильгельм. — Кстати, я нанял учителя. Начну изучать русский, чтобы мы могли говорить на одном языке. Вернее, на двух! Слушай, я выучил несколько слов: ма-ма, мьяч, стол! У меня хорошо получилось?

Его глаза смеялись, он совсем по-детски гордился своими успехами. Виктория приложила ладонь к его щеке, подтянулась на цыпочках и поцеловала Вильгельма в губы. Легко, одним прикосновением.

— Вы прекрасно говорите по-русски, господин барон, — сказала она по-немецки. — Я вами горжусь!

Он взял ее руку в свои ладони, поцеловал, а затем нежно привлек Викторию к себе со словами:

— А я горжусь своей будущей женой!

— Вильгельм, скажи, а ты мог бы простить мне ложь?

— Ложь? — переспросил Вильгельм и наклонился к Виктории, пытаясь поймать ее взгляд.

— Ложь.

— Какую ложь? Ты о чем говоришь?

— Понимаешь… если бы я тебе солгала о своем прошлом, а потом сказала бы правду, но она была бы не очень… красивая… ты бы мог меня простить?

Виктория нашла в себе силы ответить Вильгельму взглядом на взгляд. Он некоторое время раздумывал, а потом произнес:

— Мог. Если бы эта ложь касалась только твоего прошлого. Того, что было до меня. Ты хочешь мне в чем-то признаться?

Виктория задумалась. Она хотела признаться! Рассказать о сыне. Но не всю правду. Она не станет рассказывать о том, что бросила сына. Признается только в его наличии. Раньше она говорила Вильгельму, что у нее нет детей. Сейчас скажет, что солгала из-за страха, что он ее бросит, а теперь подумала и решила сознаться, что у нее в России есть семилетний сын. Вильгельм обещал простить, он любит детей, а значит — все будет хорошо.

Виктория уже собиралась сказать все это, но в последний момент передумала. Она не разговаривала с Лизой со вчерашнего дня и не знает, что там у них происходит. Вдруг все пошло наперекосяк? Нет, прежде чем делать такие признания, следует выяснить все детали.

— Не сейчас, — ответила Виктория. — Я все расскажу позже. Мне нужно немного времени, чтобы… набраться смелости.

— Дорогая, ты меня пугаешь. Что такого страшного произошло в твоей жизни? Я не буду спать всю ночь. Хотя бы скажи, это слишком дурная новость для меня?

— Нет, — с улыбкой проговорила Виктория. — Я уверена, что нет…

Вильгельм кивнул, и они, не спеша, продолжили путь.

В номере гостиницы Виктория скинула надоевшие за день туфли и сразу полезла в сумочку за телефоном. Одно сообщение от Лизы. Она прислала mms.

Виктория открыла фотографию и вцепилась взглядом в лицо мальчика, сидящего на плечах мужчины. Присмотрелась…

— О, боже! — воскликнула Виктория и отбросила в сторону телефон, будто он мог ее ужалить.

Прошло время, прежде чем она смогла унять нервную дрожь. Виктория подняла телефон, снова открыла фотографию — так и есть. Ее сын сидел на плечах Славки.