Агония Иванова - За чужие грехи
И вдруг под аккомпанемент дождя ее одиночество прорезал неожиданный звук — звонок в дверь.
— Вернулась… — прошептала Люся, тут же вскочила с кровати и бросилась открывать.
Через некоторое время ему наконец-то удалось избавиться от всех неприятных ощущений и закурить. Только тогда Кир понял, какое наслаждение делать то, что было запрещено. Впрочем, за свою жизнь он вдоволь наигрался в эти игры, нарушая различные запреты.
Ему стало лучше и он, блаженствуя, вдыхал горький табачный дым.
Именно тогда кто-то позвонил ему на домашний, и он уже было, решил, что это Наташа, когда вдруг услышал голос Владимира:
— Кира, ты там живой? — спросил он вместо приветствия.
— В квартире лежит остывший труп, а трубка сама упала, — мрачно пошутил Кир, хотя эти слова почти показались ему правдой. Он закурил уже вторую подряд сигарету, мученически прикрыл глаза, чувствуя, что сейчас начнется долгая лекция о том, как он неправильно живет, поступает и какой он вообще неправильный и отвратительный. Это, конечно, было правдой, но Кир и так знал это без Владимира.
— Ха-ха, — выдавил из себя Владимир особенно фальшивый смешок, — ну что нового? Не говори, что ты опять пьешь.
— Не скажу, — согласился Кир.
— А чем ты занимаешься? Ты один там?
— Я один тут. Я сижу и курю. Очень содержательное занятие. Что тебе нужно? — поинтересовался он, говорить ему совсем не хотелось, тем более с Владимиром.
— Да так, просто интересно, — Кир почему-то был уверен, что на том конце провода его друг нервно передернул плечами и отвел взгляд. Их дружба уже давно превратилась в что-то иное и звонил Владимир в большинстве случаев тогда, когда его волновал вопрос, не умер ли Кир, не покончил ли с собой или не спился, как папочка.
Папочка сначала тоже делал это понемногу, но с каждым разом все больше и больше. Пока однажды не прикончил мать во время такого «помутнения» и чуть не сделал инвалидом его. Думать об этом совсем не хотелось, но в этот проклятый вечер воспоминания сами так и лезли в пустую с похмелья голову.
— Давай, чтобы у тебя больше не было никаких вопросов, — начал Кир, — я тут подумал и решил, что очень виноват перед Наташей. Поэтому я женюсь на ней…
— Кира, ты точно не пил?! — перебил его Владимир, немного помолчал, а потом напомнил усталым голосом, — она же несовершеннолетняя!
— Я подожду. Куда мне торопиться. И… я что-то еще хотел сказать, — он растерялся, потом решил, что это не так уж и важно, — ну и черт с ним. Это главное. Сеанс окончен, до свидания…
— Подожди! — завопил Владимир, — а как же Люся?
— Надеюсь, мы подружимся, — буркнул Кир и нажал отбой, он знал, что за этим вопросом последует еще тысяча и ему совсем не хотелось говорить об этом, тем более с Владимиром, он даже сам себе боялся задать эти вопросы и ответить на них.
И все же…
Как он собирается так жить? Лишить себя свободы. Лишить себя надежды. Жить с девушкой, которую он совершенно не любит и переносит то с трудом… Обманывать ее и себя и множество других людей. А что здесь удивительного? Все так делают.
Телефон зазвонил снова, Кир чертыхнулся, но трубку взял, уже готовый разнести в пух и прах Владимира за излишнюю навязчивость, но это был не он.
— Кир, здравствуйте… это Ангелина… — качество связи было плохим, она звонила с сотового, и все время слышалось, как идет дождь.
— У тебя что-то случилось? — догадался он.
— Да… я ушла из дома и хочу просить у вас политического убежища, — ее голос звучал как-то странно, заговорчески.
— Где ты?
— Там, где мы расстались в прошлый раз, — ответила она, он некоторое время еще мучительно соображал, что же это за такое место, где они расстались в прошлый раз. Но в конце концов он вспомнил про скамейку в парке.
— Хорошо, я скоро буду, — сказал он и повесил трубку, вытащил из пачки очередную сигарету, но не закурил, прикусил ее зубами, а потом с отвращением швырнул на стол.
Высшие силы как бы намекают, что холостяцкая жизнь скоро закончится и нужно наслаждаться ее последними мгновениями, — мрачно усмехнулся он, быстро собрался и вышел из дома.
В этом призрачном вечернем свете она выглядела просто богиней, особенно такой ее, делали ее жесткость и неприступность. Она сжимала тонкими пальцами ручку зонта, а второй комкала пачку сигарет, совсем новую, похоже, недавно купленную, сигареты были мужские и очень горькие, даже у Кира от таких кружилась голова. Похоже, она тоже не оценила их по достоинству, потому они были просто чем-то, что можно было вертеть в руках, когда думаешь, бесполезной вещью, которая всегда прячется в кармане или в ящике, у каждого человека их не мало. А есть еще и бесполезные люди — они присутствуют в твоей жизни, когда их туда никто не приглашает, и являются только фоном для важных и необходимых, заполняя пустоту.
Она убрала пачку в карман легкого пальто и холодно улыбнулась.
— Спасибо вам за отзывчивость, — встала, вцепилась в его локоть, — я вас не разбудила?
— Нет…
— Не помешала? — как-то каверзно и насмешливо продолжала она. Похоже, она решила пересмотреть свое мнение относительно его, впрочем, он тоже решил многое пересмотреть и сегодня ему придется спать на диване. Подальше от этой особы. Как от сигарет, его сейчас просто передергивало и начинало тошнить от мысли о близости с кем либо.
— Нет, конечно…
Они, практически не разговаривая, дошли до его дома, вошли в квартиру, которую она разглядывала с неподдельным интересом. Прошло какое-то время, прежде, чем вдруг кто-то позвонил в дверь, Кир оставил Ангелину на кухне с мирно закипающим чайником и пачкой слишком горьких сигарет на столе.
На пороге стояла Наташа, с ее волос и одежды ручьями стекала вода, а глаза светились как у сумасшедшей. Создавалось впечатление, что она утопленница или призрак и сейчас выбралась из залива, чтобы отомстить ему за свою гибель. «Ну и фантазия!» — удивился сам себе Кир.
— Что… — начал, было, он.
— Не хочу тебя слушать! — заявила она, — хватит с меня твоих баек, я не ребенок, чтобы наивно верить этой чепухе… — она сжала кулаки, но едва ли, чтобы ударить, а Кир тем временем начал уже понимать, в чем дело, Наташа только подтвердила его догадку, — меня не волнует кто она. Да и то, что ты с ней тоже не волнует. Потому что теперь, с этого момента ты мне чужой… все кончено, слышишь!? Кончено… Ненавижу тебя! — выкрикнула она, заплакала и побежала вниз по лестнице.
Что ему еще оставалось, кроме как броситься за ней следом?
Ожидания Люси не оправдались. Посетила ее замерзшая и промокшая до нитки Таня, вода стекала с ее волос, по лицу, по плечам, по одежде и оставляла следы на кафеле.
