Хелен Бьянчин - Огненный вихрь
Лизетта снова собралась что-то сказать – и не сумела. В глазах задрожали слезы, и она быстро опустила ресницы.
– Это открытие выбило у меня почву изпод ног, – продолжал Джейк. – Я был самоуверенным циником и полагал, что мужчину и женщину в реальной жизни может связывать лишь секс.
Лизетте казалось, что она стоит на краю пропасти; в его глазах она разглядела подавленный огонь и еще что-то такое, чего она не умела или боялась определить.
– Выхода у меня не было. Я устранился. Чтобы успокоить душевные муки, я внушал себе, что вы охотитесь за деньгами моего отца и пустили в ход женские чары, чтобы завлечь его к алтарю. – Джейк сделал паузу и чуть понизил голос. – А потом, после его смерти, я узнал, что он от всех скрыл свою болезнь – от всех, кроме вас. Я был страшно уязвлен: со мной, своим сыном, он ничем не делился и от меня не принимал никакой откровенности! А вместо этого доверился чужой девчонке!
Лизетта сглотнула ком в горле и хрипло проговорила:
– Адам… он был не такой, как все… – Ей хотелось протянуть руку и приласкать Джейка, но не хватило смелости.
– Я окунулся в бизнес, год работал как проклятый, и мне удалось кое-что сделать для «Холлингсуорт интернэшнл»… Но это не помогло. – Легкая улыбка тронула его губы, но теперь в ней не было ни цинизма, ни насмешки. – Как ни старался, я не мог выкинуть вас из головы.
Лизетта явственно ощутила перерыв в сердцебиении, потом сердце забилось так, словно готово было выскочить из груди. Воцарилось тягостное молчание.
Джейк провел пальцем по ее шее и улыбнулся, когда она отпрянула.
– Боитесь?
Несмотря на учащенный пульс, она твердо встретила его взгляд.
– Нет, не боюсь.
– А надо бы… – Он зачарованно смотрел, как бьется жилка у нее на шее, и Лизетта в который раз проклинала себя за то, что не может скрыть свою реакцию на его проклятую чувственность. – Вам еще повезло: пока я разыскивал вас, немного пришел в себя. – Она позволила его руке обвиться вокруг ее горла, потом захватить подбородок. – Будь вы в Мельбурне – придушил бы, честное слово!
– На меня не стоит нападать. Помните, что случилось с теми юнцами? – усмехнулась Лизетта.
Пальцы Джейка зарылись в ее влажные волосы.
– Да вы бы и до телефона дойти не успели. А после нападения у вас бы просто не хватило на это физических сил… – Его губы остановились в дюйме от ее рта. – Потому что я бы вновь овладел вами… так медленно, с такой страстью, что у вас уже не осталось бы никаких сомнений… – голос его звучал все более прерывисто, по мере того как он привлекал ее к себе, ближе и ближе, – кому вы принадлежите и по какому праву…
– Голый секс еще ничего не доказывает и никому не дает никаких прав, – возразила она, пытаясь увернуться от его ищущих губ.
– И все же, как по-вашему, зачем я сюда прилетел?
Не знаю! – выкрикнул ее внутренний голос. Во всяком случае, не за тем, чего бы мне хотелось. Сказки редко становятся былью, и нечего мечтать о несбыточном.
Она бесстрашно взглянула на него, надеясь, что он не заметит боли в ее глазах.
– Maman не имела права…
– Мать у вас – образец преданности, – насмешливо перебил он. – Я очень долго ее обхаживал, прежде чем она мне призналась.
– И все равно я не понимаю…
– Она поддалась на уговоры, только когда узнала, что ей вскоре предстоит стать моей тещей.
Лизетта даже задохнулась.
– Это неслыханно!
Джейк улыбнулся и нежно поцеловал ее.
– Это правда. Я хочу надеть обручальное кольцо тебе на палец. Хочу, чтобы ты спала в моей постели – всегда. Чтобы у меня было на это Право в виде брачного свидетельства. – Он широко улыбнулся, когда ее брови стрелами взметнулись вверх. – И дело не в бумажке, а в слове, данном на всю жизнь. Я так люблю твою гордую независимость, твою нежную, ранимую душу… так люблю все то, что есть ты!
Он взял левую руку Лизетты, снял с ее пальца изящное кольцо с алмазной насечкой и надел его на средний палец правой руки.
– Вот здесь оно должно быть, – тихо сказал он. – В память об отце и о том, как он соединил нас.
Он наклонился и поцеловал ее с такой бесконечной нежностью, что она часто-часто заморгала, сдерживая непрошеные слезы. А следующий поцелуй уже был крепким, утверждающим его права собственника.
Если бы он смог, то поглотил бы ее всю, вместе с душой и телом, а Лизетта, покорная, податливая в его объятиях, отвечала ему с не меньшим пылом.
Наконец Джейк поднял голову и улыбнулся, видя, как распухли ее губы. Она посмотрела на него огромными лучистыми глазами, как во сне подняла руку, провела пальцами по его щеке, и губы Джейка зарылись в ее мягкую ладонь.
– Так и хочется задать тебе хорошую трепку за то, что ты не сказала мне правды, что так долго мучила меня! – пробормотал он.
Взгляд Лизетты молил о прощении.
– Пойми, – дрожащим голосом сказала она, – я никогда бы не вышла замуж за Адама, если бы все было иначе. Мы спали в разных комнатах, за исключением последних недель, когда я боялась не услышать, если ему станет плохо. Но при игом в квартире днем и ночью находилась сиделка. За ним был самый лучший уход.
На миг глаза его приобрели угрюмое выражение.
– Я сам во веем виноват. Я слишком мало уделял ему внимания, иначе бы заметил, как он болен и как нуждается в человеческом тепле. Это и побудило его вступить в брак, которого я так упорно не признавал.
Он не отрываясь смотрел на Лизетту, и она чуть не захлебнулась в глубине чувств, отразившихся в его глазах. У нее защемило сердце, и два чистых ручейка медленно потекли по щекам.
– Не плачь! – хрипло попросил Джейк, вытирая ее слезы большими пальцами.
– Я не плачу, – дрожащим голосом отозвалась она.
Лизетту вдруг осенило, что Адам непременно бы это одобрил, возможно, он даже рассчитывал, что его единственный сын и девушка, которая ему так дорога, когда-нибудь будут вместе.
– А вот это тебе. – Джейк достал из кармана пиджака небольшой футляр и надел ей на палец кольцо с огромным брильянтом. – Со всей моей любовью.
– Я не говорила, что собираюсь за тебя замуж. – Слова вырвались невольно, и Лизетта едва не вскрикнула, увидев, какими беззащитными вдруг сделались его глаза.
– Ты хочешь, чтобы я встал перед, тобой на колени?
Она так долго была в его власти, что ей захотелось испытать свою власть над ним. Поэтому, прежде чем ответить, она выдержала паузу.
– А ты встанешь?
Он усмехнулся.
– Встану. Ты этого не ожидала? – Взгляд его затуманился. – Во всем, что связано с тобой, я чувствую свою ущербность и, наверно, не смогу найти подходящие слова.
Странная легкость объяла ее тело, и в глазах зажглись лукавые искорки.
– А ты попытайся.
