Барбара Картленд - Влюбленные беглецы

Карлос говорил страстно, как настоящий провидец, и, глядя на его лицо, Марина поняла, что на него снизошло вдохновение.

– У тебя все получится, – невольно вырвалось у нее, – Я знаю, что получится.

– Я тоже это знаю, – ответил он. – Если только Педро удастся получить необходимую помощь от международного сообщества, я смогу вернуться в свою родную страну.

На мгновение Марину охватило чувство одиночества, какого она еще никогда не испытывала за всю свою жизнь. На те мгновения, пока он говорил о своей родной стране, Карлос словно позабыл о ее существовании, «Если даже он и любит меня, – подумала Марина, – все равно я занимаю в его жизни лишь второе место после Кулуны». Однако эти мгно­вения промелькнули, и Карлос сказал совсем другим тоном:

– Такова моя история. Мне отчасти жаль, что я вовлек тебя во все это. Для тебя было бы лучше, если бы мы с тобой вообще не встретились.

– Разве ты не понимаешь, что наша встреча – это сама судьба? Не будь с тобой меня, эти люди быстрее бы нашли тебя одного и уже давно бы убили. Не думай ты обо мне, тебе, возможно, не придумать способа скрыться от них.

– Ты права, – согласился Карлос. – Ты была моим ан­гелом-хранителем. Рядом с тобой я теперь самый счастли­вый человек на свете.

Он произнес эти слова едва ли не игриво. Карлос поло­жил ей руку на плечо.

– Ты помогла мне, дорогая, как никто другой. Спаси­бо тебе, моя девочка, спасибо за то, что ты оставалась со­бой и доверяла мне.

– А что же сейчас? Что нам делать сейчас? – спросила Марина, стараясь не попасть под его гипнотическое обаяние.

– Как только у меня появится возможность, я позвоню Педро, может быть, даже сегодня вечером, а может быть, завтра. Не будем торопить события.

– Если у него есть для тебя хорошие новости, ты поспе­шишь вернуться домой? – поинтересовалась Марина.

– Мое возвращение зависит от многих вещей, – ответил Карлос. – Если ООН отправит в Кулуну свои вооруженные силы, на это уйдет время. Если ООН выдвинет узурпаторам ультиматум – события будут развиваться по иному сценарию. Но тогда я должен быть готов появиться в моей родной стране, чтобы повести верных мне людей на борьбу с коммунистами.

– Ты хочешь сказать, что станешь воевать с ними?

– Разумеется, – невозмутимо ответил Карлос. – Армия разбежалась. Некоторые горожане смирились с тем, что, на их взгляд, стало неизбежным. Однако многие люди, преданные прежнему правительству, переселились подальше от столицы в сельскую местность. Такие люди обязательно поддержат меня.

– Но, Карлос, подумай о грозящей тебе опасно­сти. На что ты надеешься?.. – начала было Марина.

Лицо Карлоса приняло решительное выражение.

– Вот увидишь, мы победим. Мы спасем Кулуну. Для меня это самое главное! Моя родная страна непременно ста­нет свободной!

Взгляд Карлоса был устремлен куда-то в пространство. У Марины болезненно сжалось сердце. Ей показалось, что в бу­дущем, в которое сейчас заглядывал Карлос, места для нее не найдется.

Глава 8

Выражение лица Карлоса изменилось так же внезапно, как бывает, когда на окне резко захлопываются ставни.

– Мне нужно вернуться на работу, – неожиданно про­изнес он. – Купи мне, пожалуйста, джинсы. Хандрати ска­зал, что они есть у Ма Джонсон. Если не ошибаюсь, мой размер – тридцать второй. Вот тебе еще денег, вдруг, пона­добится что-нибудь еще. Карлос извлек из кармана толстую пачку банкнот, при виде которой Марина издала удивленный возглас.

– Откуда у тебя столько? – спросила она.

– Я поменял небольшую сумму португальских денег еще на рю де Дюпон, у Maman. А остальные мне обменял Ханд­рати. Он будет хранить молчание. Я ему три короба наплел о том, что в Португалии у меня была временная работа.

– Если кто-нибудь из цирка станет меня расспраши­вать, что я должна отвечать на вопрос о том, откуда мы при­ехали? – спросила Марина.

– Старайся отвечать как можно короче, – посоветовал Карлос. – Вообще-то те, кто работает в цирке и часто гастро­лирует, обычно не задают лишних вопросов. Они сами не лю­бят, когда кто-то пристает к ним с расспросами.

Карлос почти прокричал последние слова, проходя через кухню. В следующее мгновение дверь за ним захлопнулась, и Марина увидела, как он спешит через лужайку к конюшням. Она встала и, стоя у окна вагончика, провожала Карлоса взгля­дом до тех пор, пока он не скрылся из виду. Затем села на его не застеленную кровать и попыталась мысленно проанализировать, что он ей только что рассказал.

Вот, значит, чем все объясняется. Она и представить не могла, что все окажется так пугающе. С другой стороны, было приятно осознавать, что Карлос не авантюрист и не мелкий мошенник. Но уже в следующее мгновение ее сер­дце словно сжала ледяная рука. Марина поняла – ей нет места в его будущем. Нет, он любил ее, в этом не было никаких сомнений, и все же любовь для него была чем-то второстепенным.

Марина уныло смотрела прямо перед собой, глядя в пу­стоту, в одиночество, и оно казалось ей черной бездной, по­добием ада. Затем она бросилась на кровать и зарылась ли­цом в подушку, на которой прошлой ночью спал Карлос.

– Я люблю тебя, Карлос, я люблю тебя, – прошептала она в подушку. – Пожалуйста, люби и ты меня хоть немного. – Марина чувствовала, как любовь к нему наполняет каждый ее вздох, каждое биение ее сердца. Любовь слышалась ей в звуках, достигавших ее слуха, в ее одиночестве, когда сейчас, в эти минуты, она лежала на узкой кровати, на которой до этого спал он. Усилием воли она заставила себя подняться.

Она взяла деньги, которые оставил Карлос, и положила их в сумочку, подумав при этом, что в этой убогой обстанов­ке сумочка выглядит чересчур роскошной. Затем, повесив ее на руку, Марина вышла из вагончика и направилась к той части поля, где горделиво возвышался красно-белый вагон­чик Альфреда Джонсона.

По пути она увидела женщину. Ту самую, что недавно помогала ей с уборкой. Она стояла возле двери своего вагон­чика, держа на руках ребенка.

– Идешь за покупками, дорогая? – поинтересовалась женщина, внимательно разглядывая сумочку Марины. Марина кивнула.

– Мне нужно купить кое-что из одежды. А то совершенно нечего надеть, пока я буду стирать блузку, – сказала она. – Просто стыдно ее надевать, какая она грязная. – Марина говорила доброжелательно и непринужденно. Ей всегда было легко разговаривать с людьми. – Какой милый ребенок, – сказала она, глядя на пухлого темноглазого малыша, которого жен­щина покачивала на руках.

– Он у меня седьмой, – с гордостью ответила та.

– Говорят, что дети приносят счастье родителям.

– Похоже, что так оно и есть. Его отец получил работу в цирке в тот самый день, когда наш малыш появился на свет.