Фаина Раевская - Подсадной кролик
— А что? Это мысль, — поддержал Мишку Алексеев.
— Да вы что? Он же меня моментально изолирует! А кто будет преступление раскрывать, вы, что ли?!
— У меня сосед — следователь. Хороший, между прочим, дядька! Давай к нему обратимся, — продолжал гнуть свою линию бармен.
— Послушай умного человека! — увещевал меня Алексеев.
— Да что же я вам плохого сделала? Почему вам так приспичило от меня отделаться, изверги?! Жила себе тихо, спокойно, никого не трогала, а теперь нате вам! Одни хотят меня жизни лишить, другие за решетку упрятать, чтобы не мешала им разврату предаваться! Ну, нет! Не дождетесь, прелюбодеи! До конца дней мешать вам буду! А как помру, так и во сне стану являться! В покое ни за что вас не оставлю! — я погрозила обалдевшим мужикам кулаком и ушла на кухню. Нужно покурить, собраться с мыслями, побыть в одиночестве, в конце концов. Очень уж надоели мне эти двое.
Не успела я сосредоточиться, как на кухне появился Роман.
— Хорошо, — кротко сказал он, — не хочешь в тюрьму, давай отвезу тебя к Мишане на дачу. Там тишина, покой, на лыжах покатаешься, воздухом свежим подышишь! Для нервов очень, говорят, полезно.
— Ты мои нервы не трожь! Они у меня покрепче, чем у некоторых. Все! Хватит спорить! Никуда я не поеду: ни на дачу, ни в тюрьму. Буду дальше работать над раскрытием этого дела. А если вы испугались, так и скажите. Я и без помощников справлюсь, тем более таких, как вы! Тоже мне, детектив, даже ноги самостоятельно побрить не можешь, — съязвила я, не удержавшись.
— Ну и пожалуйста! — обиделся Ромка. — Убьют — тебе же хуже!
На том и порешили. Вскоре напряжение и усталость от трудового дня начали нас одолевать. Ребята зевали, рискуя вывихнуть себе челюсти. Да и мне тоже захотелось на боковую.
— Так, — приняла я решение как руководитель группы, — я — в спальную, вы — здесь или в будуаре.
— А...
— Никаких «а»! — пресекла я попытку Алексеева опротестовать решение. — Завтра куча дел. Мишке на боевое дежурство в логово врага, а тебе... Для тебя я тоже что-нибудь придумаю.
Заснуть не удавалось долго. Я все ворочалась с боку на бок, пытаясь найти выход из тупика.
«Может, эти придурки не так уж и не правы? Пойти к следователю, чистосердечно покаяться во всем и отдаться нашим доблестным органам милиции под защиту? А как быть со Славкой? Впрочем, мафия меня и в тюрьме найдет, у нее, как известно, руки длинные! А если все же на дачу? Подождать, пока все уляжется, на лыжах покататься... Да нет, не уляжется, не успокоится. Я все равно останусь ненужным свидетелем. Пока не уберут — не угомонятся. Что ж, придется продолжать сражаться с преступниками». Утешив себя этими мыслями и приняв твердое решение не отступать, я заснула. Во сне мне являлся то хомяк, размером и лохматостью напоминающий орангутанга, то Мулла с базукой наперевес, то мэр нашего города в новой норковой шубе (почему-то женской), то Ромка с Мишаней, оба в дамских платьях и с голыми ногами, нежно обнимали друг друга. Прервать цепь этих кошмаров я смогла, лишь проснувшись.
Потихоньку, стараясь не шуметь, пробралась в будуар. На полу, подстелив какую-то накидку, в обнимку (не иначе, как для тепла!) спали боевые товарищи. Поперек их сплетенных тел растянулся Монморанси. Вот и не верь после этого снам! Все так же на цыпочках я прокралась на кухню, сварила себе крепкий кофе, добавила сливок и, соорудив огромный бутерброд с ветчиной, уселась завтракать.
«А с квартирки придется съезжать, — подумала я, — не ровен час кто-нибудь нагрянет типа милиции. Затаскают ведь! Оправдывайся потом, что ты не верблюд и к убийству члена голубого братства не имеешь никакого отношения. Да кто мне поверит?! Сначала убитый Ковалев у меня в квартире, а теперь я в квартире убитого Розалии... Придется все-таки дышать воздухом на даче у Мишани». Как только я приняла сие мудрое решение, на душе потеплело. Решительной походкой я направилась в будуар устраивать лентяям побудку.
— Подъем! — гаркнула я голосом сержанта-пехотинца.
Все трое испуганно вскочили и уставились на меня сонными глазами.
— Ты чего орешь, ненормальная? — зевнул Ромашка.
— Мишка делает уборку в будуаре, Алексеев готовит завтрак, я собираю вещи. Мы переезжаем на дачу. Вопросы есть?
— Есть, — кивнул Ромка.
— Отставить! Все вопросы в машине. Выполнять приказание!
Приятели, столкнувшись лбами, бросились врассыпную. Вот как надо обращаться с мужчинами! Я, наверное, была бы неплохим генералом.
Ребята быстренько позавтракали, накормили кота, и мы могли отправляться на дачу за порцией кислорода. Я построила свою немногочисленную армию в прихожей и раздавала последние приказания перед марш-броском.
— Михаил, ты аккуратно берешь Монморанси. Отвечаешь за него головой. Котик нежный, к грубому обращению не приученный, — в подтверждение своих слов я легонько лягнула пяткой кота, трущегося о мои ноги.
Мишаня подхватил нежного котика и крепко прижал к груди, демонстрируя безграничную любовь к животному. Животному почему-то эта самая любовь пришлась не по душе. Он хрипло мяукнул, царапнул бармена по щеке, оставив глубокие следы от когтей, и шмякнулся на пол. Преданно глядя в глаза Алексееву, Мося пожаловался ему на жизнь, требуя срочно что-то предпринять.
— Так, хорошо. Все меняется. Кота берет Алексеев, Мишаня хватает сумки и — вперед, — пошла я на компромисс, — машину поведу сама.
Никто не возражал. Я вообще-то заметила, что все мужчины с утра плохо соображают. Мыслительная деятельность активизируется у них лишь к вечеру. Бывают всплески, как правило, перед приемом пищи и во время футбола, а в остальном... Неприятное исключение из этого правила составлял мой бывший муж. Как я уже говорила, он считал себя личностью творческой, а у них, как известно, все наоборот. Творил супруг, как правило, по ночам. Этот процесс сопровождался мотанием по комнате, во время которого некоторые предметы падали с ужасающим в ночной тишине грохотом. Я вскакивала с кровати и пыталась уложить мужа в постель. Он смотрел сквозь меня, что-то бубнил и укладываться не желал. Это, признаюсь, здорово меня злило. По утрам, естественно, муж бывал хмурым, раздражительным и внушению не поддавался. Но, думаю, он один такой на всем белом свете. Остальные мужики правильные, по ночам спят, а с утра плохо соображают. Поэтому, если хотите, чтобы вас слушались представители сильного пола, будите их ни свет ни заря, и победа вам обеспечена. Ранним утром у мужчин можно выпросить все что угодно — начиная от норковой шубки и кончая поездкой на Багамы. Если вдруг к вечеру муж начнет отказываться от всего, что наобещал утром, можно с полным правом падать в слезах на кровать и стонать: «Ты бесчувственный, бессердечный тип! Права была моя мама...» Упоминание о маме здорово работает. После этого мужчина обычно уже согласен на все.
