Джейн Кренц - Блеск
— В чем дело?
— У тебя всегда эта неестественная тенденция к чистоте и порядку?
— Привыкнешь.
Глава 14
— Да, Нина, я получила твое сообщение. — Оливия не стала копаться в мусорной корзине, куда отправила последнее послание кузины сразу же после того, как обнаружила его на полу. Она вежливо улыбнулась. — Прости, но у меня не было возможности позвонить тебе. Сама видишь, нам приходится крутиться с бешеной скоростью. И так каждую неделю.
— Я понимаю.
Оливия едва сдержала вздох. Вернувшись в офис, она не удивилась, застав там Нину. Вот уже неделю она скрывалась от ее телефонных звонков, так что личный визит кузины оставался лишь вопросом времени.
— Со всеми этими переменами в «Глоу», — устало продолжала Оливия, — я никак не могла выкроить минутку, чтобы позвонить тебе.
— Да, после смерти дядюшки Ролли хлопот тебе добавилось немало. — Нина сопроводила улыбку понимающим взглядом.
Оливия открыла было рот, чтобы еще раз попросить прощения, но тут же его закрыла: она терпеть не могла оправданий, причем своих больше, чем чьих-либо еще.
— Ладно. О чем ты хотела со мной поговорить? — спокойно спросила она.
Нина крепко сцепила лежавшие на коленях руки в замок. У нее были очень тонкие, изящные пальцы. И вообще, по мнению Оливии, сама она была просто воплощением хрупкости и изящества. Полная противоположность Оливии, к тому же на пять лет младше. Темные волосы, большие глаза и воздушная легкость наводили на мысли о портретах эпохи регентства. В общем, Нина принадлежала к той породе женщин, что не только у мужчин вызывают желание защитить их.
Кузина просительно посмотрела на Оливию:
— Я хотела бы, чтобы ты пришла в Музей Кесгрува на церемонию открытия.
Оливия болезненно поморщилась и задумчиво помассировала ладонью шею. Этого-то она и боялась — запланированного на конец месяца приема по случаю открытия ретроспективной выставки картин Логана. Там будет все семейство Дейнов, включая Шона. Оливия припомнила, что в последний раз виделась с ними на похоронах Логана, и у нее не возникло ни малейшего желания подвергать себя очередному раунду безмолвных упреков и обвинений, читавшихся во взглядах родственников Логана.
— Нина, вряд ли это стоящая затея.
— Прошу тебя. Твое присутствие так много значит для Шона и его семьи.
— Сомневаюсь.
— Я знаю, ты думаешь, что они все еще винят тебя за случившееся с Логаном в Памплоне. Они были подавлены горем и потому отвернулись от тебя. Но Шон справился с этим, полагаю, что и родители тоже.
Оливия, впрочем, сомневалась.
— Даже если и так, вряд ли все мы будем чувствовать себя комфортно, собравшись в одной комнате.
— Оливия, я прошу тебя прийти ради меня. Ты, конечно же, знаешь, что мы с Шоном не просто друзья?
— Да.
Нина судорожно вздохнула.
— Мы уже говорили о свадьбе.
— Понимаю.
— Я так сильно его люблю! — Нина в отчаянии сплела пальцы, глаза ее увлажнились. — Но я не знаю, имею ли право выйти за него замуж после случившегося. Наверное, это не правильно.
Оливия достала салфетку и протянула ее Нине.
— Я уже говорила тебе и повторю еще раз: забудь о том, что произошло три года назад. Нет смысла постоянно ворошить прошлое. Если ты уверена в своих чувствах к Шону…
— Конечно, уверена! — На мгновение печаль исчезла из глаз Нины, ее место заняла радость. — В жизни своей я ни в чем не была так уверена!
«Должно быть, великолепное ощущение», — подумала Оливия.
— Тогда поступай, как тебе велит сердце.
— Я слишком люблю его, чтобы причинить хоть какую-нибудь боль, — лицо Нины осветилось решимостью, — и если он узнает о Логане…
— Шон никогда ничего не узнает. — Оливия многозначительно посмотрела на Нину. — Не дай прошлому разрушить твое будущее. Не дай Логану одержать последнюю победу.
— Я так тебе обязана. — Нина опустила взгляд на свои руки. — Не знаю даже, как тебя благодарить.
— Ты абсолютно ничем мне не обязана. — Оливия посмотрела на часы. — Послушай, мне действительно пора браться за работу.
— Понимаю. — Нина встала со стула. — Оливия… относительно приема. Я не имею права упрашивать тебя приехать, но обещаю: Шон никогда больше не обвинит тебя в смерти Логана. Он хочет восстановить отношения, потому что любит меня.
— Нина…
— Прошу тебя, подумай об этом, — взмолилась Нина. — Ну не ради меня, так ради Шона.
— Хорошо, хорошо. Я подумаю.
Жена председателя совета директоров компании «Сильвер Гэлакси фудз» Маделина Сильвертон ясно дала понять Оливии: на ежегодном торжественном вечере «Сильвер Гэлакси фудз» доминирующим цветом убранства и декораций должно быть серебро.
Оливия свято исполняла свою обязанность: предоставлять клиенту или жене клиента то, что они желают, и даже немного больше. Интерьер столовой «Прайвит айленд» сверкал, мерцал, сиял, светился и переливался серебром. Где-то в недрах судна мощно и ровно гудели турбины. «Прайвит айленд» средним ходом направлялся в никуда, прокладывая себе путь среди островков залива Пьюджет-Саунд.
Оливия знала, что этой ночью будут спать лишь немногие, хотя спальные каюты были приготовлены на всех. Задачей вечера «Сильвер Гэлакси фудз» была дармовая кормежка «в кого сколько влезет»и такое же изобилие прекрасных вин, а по окончании ночных торжеств — бесплатный шведский стол на завтрак. Для компании, организующей торжества, этот контракт был сущим наказанием, но наказанием весьма прибыльным. Оливия критическим взором оглядела ослепительную обстановку, созданную ее командой.
Заставленные производимой «Сильвер Гэлакси» продукцией для гурманов, широкие столы были покрыты серебряными скатертями из фольги с усыпанной блестками бахромой. С серебряных же блюд гости лакомились канапе с черной икрой. В высоких изящных серебряных канделябрах горели серебряные свечи. Стены были затянуты мерцающей фольгой. Зеркальные шары под потолком напоминали об эре свинга, их переливающиеся поверхности отражали серебряный свет.
Маделина Сильвертон, словно оперная дива, облаченная в вечернее платье из серебристого ламе, подчеркивавшее ее серебристо-серые волосы, с улыбкой подошла к Оливии.
— Невероятно! — воскликнула Маделина. — И так изысканно! Идеальное воплощение имиджа компании.
«Просто исполнение пожеланий клиента», — подумала Оливия.
— Случайная фирма, которую я наняла в прошлом году, даже не удосужилась обратить внимание на мои просьбы, — продолжала Маделина. — Персона, с которой я вела дело, имела наглость заявить мне, что большое количество фольги и блесток попахивает безвкусицей. Можете себе представить?
