Сандра Браун - Поцелуй на рассвете
Брин прикрыла трубку рукой.
— Она потеряла сумочку.
— Брин?
— Да, Уитни, я здесь. Пытаюсь что-нибудь придумать. Ты обращалась к стюардессам?
— Да, они помогли мне поискать в самолете, когда все пассажиры вышли.
— Может, кто-то ее прихватил с собой.
— Вряд ли. Я не помню, чтобы вообще садилась с ней в самолет.
— Как ты могла сесть в самолет без сумочки?
— Могла, потому что она рас-тя-па, — подсказал Райли, постучав себя пальцем по лбу. — Голова садовая.
Брин нетерпеливо замахала на него рукой и одними губами беззвучно произнесла: «Заткнись».
— Разве твой посадочный талон лежал не в сумочке?
— Ох, Брин, не наседайте на меня, я и так чувствую себя идиоткой.
Брин тут же стало стыдно. Уитни, похоже, того и гляди расплачется, ей нужна помощь, не следовало разговаривать с ней так строго.
— Вы не могли бы за мной заехать? — спросила Уитни робко.
— Сейчас? В аэропорт? — переспросила Брин, повысив голос.
Теперь уже настал черед Райли замахать руками, и он делал это гораздо энергичнее, чем прежде Брин. Он махал перед собой обеими руками, словно сигнальщик, пытающийся предотвратить посадку самолета на занятую взлетно-посадочную полосу.
— Нет, нет и нет! — прошептал он достаточно громко, чтобы Брин услышала. — Ни в коем случае! Это отпадает!
Брин проигнорировала все его сигналы.
— Я понимаю, что прошу слишком многого, — скулила Уитни.
— А родители не могут за тобой заехать? — с надеждой спросила Брин.
— Они уехали на выходные в Кармел. Кроме того, если они узнают, что я натворила, мне здорово влетит.
— Тебе есть где остановиться? Ты могла бы… — Она прервалась и шлепнула Райли по здоровой руке, которой он потянулся к рычагу телефона. — Ты могла бы остановиться… — Между ними завязался настоящий поединок за телефонный рычаг. — Подожди минутку, Уитни. — Брин снова закрыла трубку рукой. — Послушай, Райли, если ты не оставишь в покое телефон и не займешься своим делом, я…
— Это и есть мое дело.
— Уитни позвонила не тебе, а мне.
— Если ты пригласишь ее сюда…
— Повторяю: это мой дом. И ты не имеешь права диктовать мне, что делать и чего не делать. — Еще раз смерив его уничтожающим взглядом, она вернулась к разговору. — Уитни, тебе есть где остановиться?
— Есть, у нас живет экономка, так что в дом я попаду. Но она не поедет за мной в темноте, а если бы и поехала, ни один нормальный человек не сел бы к ней в машину, она почти ничего не видит. А если я попрошу у нее денег расплатиться с таксистом, она точно расскажет обо всем родителям. Брин, вы не против?
Против? С какой стати ей возражать? Чем ей только не довелось заниматься начиная с прошлого вечера: препираться со строптивым организатором приема, которому полагалось бы не усложнять, а облегчать ее задачу, иметь дело с бывшим мужем, которому хватило наглости неожиданно возникнуть на пороге ее дома и который чуть было не сорвал вечеринку, дипломатично избегать знаков внимания мужчины, с которым она хотела бы работать, но не желала заводить романтических отношений, срочно везти в больницу истекающего кровью мужчину, нянчиться с ним, пока ему накладывают швы на поврежденную руку, отбиваться от заигрываний того же мужчины и в то же самое время вновь столкнуться с проблемой их потерпевшего крушение брака. Что может прибавить к этому длинному списку еще одна неприятность? Все равно жизнь Брин на этом отрезке времени напоминает эпизод из «Сумеречной зоны».
— Ты где? — Стараясь не выдать своей усталости и отчаяния, Брин терпеливо выслушала объяснения Уитни и велела ей высматривать ее машину примерно через час.
Повесив трубку, Брин направилась к лестнице.
— Ты что, серьезно собралась мчаться за ней в аэропорт?
— Отстань, Райли, не допекай меня. Уитни нужна помощь.
Райли со звоном опустил стакан на стойку бара.
— Черт возьми, Брин, мне тоже нужна помощь. Тебе нужна помощь. Нашему браку нужна помощь.
Брин пошла в спальню, Райли проследовал за ней по пятам. Брин зашла в ванную и надела те же джинсы и свитер, в которых ходила после вечеринки. На них засохла кровь Райли, но Брин слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
— Я вернусь через… что это ты делаешь?
— Как видишь, стараюсь надеть брюки, — отвечал Райли, не прерывая своего занятия. Он сидел на краю кровати и отчаянно пытался просунуть ноги в джинсы, которые держал одной здоровой рукой.
— Ты остаешься дома!
— Черта с два остаюсь! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе ехать в аэропорт в четыре часа утра одной?
— Я не нуждаюсь в твоей защите.
— Ладно, не разыгрывай из себя феминистку, лучше рассуди здраво. Мало ли что может случиться. К примеру, у тебя может лопнуть шина.
Брин приняла воинственную позу, упершись кулаком в бедро.
— Это ты рассуди здраво. Как ты думаешь, много от тебя будет толку при замене колеса, если ты даже штаны надеть не в состоянии?
— Ладно, Брин, можешь стоять тут и спорить со мной. — Райли встал и попытался, действуя одной рукой, натянуть узкие джинсы на бедра. — Только помни, что, пока ты тратишь здесь время, Растяпа Уит стоит в аэропорту одна-одинешенька, а вокруг шныряют всякие извращенцы.
— Ты правда беспокоишься за ее безопасность?
— Нет, я беспокоюсь за извращенцев.
В его словах был определенный резон. И пока Брин обдумывала его слова, Райли умудрился надеть рубашку.
— Поможешь мне застегнуться?
С взлохмаченными волосами и мальчишеской улыбкой, от которой в углах его рта появлялись ямочки, Райли выглядел до того неотразимым, что Брин не знала, что делать, — то ли расцарапать ногтями его красивое лицо, то ли поцеловать.
— Ладно, твоя взяла, — нехотя согласилась она. — Помимо всего прочего, я боюсь оставить тебя здесь одного. Кто знает, что тебе взбредет в голову, пока меня нет. Тебя нужно держать под наблюдением каждую секунду, как трехлетнего ребенка.
Брин принялась сердито застегивать на нем рубашку, точнее, яростно проталкивать пуговицы в петли, словно они чем-то провинились. Покончив с пуговицами, она развернулась и направилась к двери.
— Если ты не хочешь, чтобы я продемонстрировал все свои достоинства Уитни, застегни уж заодно и джинсы.
Брин оглянулась и опустила взгляд на его ширинку. Так и есть, расстегнута. Она непроизвольно облизнула пересохшие губы.
Райли хмыкнул:
— Я бы тоже этого хотел, Брин, но боюсь, прямо сейчас у нас нет времени.
Его шутка подействовала на Брин, как красная тряпка на быка. Она придала своему лицу строгое деловое выражение, не допускающее никаких глупостей, решительно потянулась к язычку молнии и резко рванула его вверх.
