Иосиф Гольман - Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи
«Ну, вот и все. Вперед – и в бой, а там видно будет», – подумала слегка выспавшаяся Ольга, принимая из рук Олега свою сумку, снятую с багажной полки.
Пока ей все нравилось. Даже дешевый билет с такой длинной пересадкой.
Архангельск – Заречье, с остановкой на Свят-озере
Куницыны и адвокаты
В середине дня, получив после ожидания багаж, покинули аэропорт. Сразу же почувствовали разницу. Точнее, не сразу, а в два авиапрыжка: сначала унеслись от удушливой московской жары, приправленной ароматом выхлопа семи миллионов автомобилей и битумными парами от перегретого асфальта.
В Питере дышать было уже комфортно. В Архангельске же дышать стало вкусно. И дело не только в прохладе, здесь тоже летом бывает за тридцать. Дело в природе, в могучих зеленых легких вековых лесах. Они в отличие от наших легких, кислород и потребляли, и синтезировали, причем последнее – в огромных количествах.
Дерево тут было везде: и живое, различных пород, насколько хватало глаз. И в постройках – кругом стояли деревянные дома, избы и даже имелась, как хвастались коренные архангелогородцы, многоэтажная башня-высотка, также непостижимо обошедшаяся без привычных кирпичей и бетона. Да что там говорить, тротуары и те можно было найти деревянные. В самом деле, лесной край.
Город располагался совсем рядом с аэропортом, в десятке километров, но рассмотрели его лишь из окна автомобиля, решили в качестве туристов побыть здесь на обратном пути, после судебного процесса. Времени до его начала оставалось не так много, а Шеметова, по совету многоопытного Гескина, хотела успеть, как сказал старый адвокат, «подышать воздухом событий».
Анна Ивановна встретить их не смогла, у нее случился какой-то аврал в домашнем хозяйстве. Встречали Виктор с дочкой. Имени ее, как и других Куницыных-младших, Ольга так и не запомнила. Только, как ей казалось, выучит – тут же выбегали еще две-три, одинаковые с лица, и Шеметова запутывалась окончательно.
Зато Виктора она узнала сразу: Анна Ивановна показывала фотокарточки. Причем, если бы даже Куницына показала фото мужа двадцатилетней давности, его тоже было бы легко узнать. Он вообще не менялся. Только усушивался на солнце и ветрах, точнее, выдубливался да смуглел. Сейчас Виктор выглядел так, будто усиленно принимал ультрафиолетовые ванны в какой-нибудь студии неестественной красоты.
Зато улыбался – совершенно естественно. И дочка, сопровождающая папу, тоже. Так радостно улыбались, что и Ольга, и Олег заразились, расплылись до ушей.
– Анна Ивановна очень просила извинить, – характерной скороговорочкой заговорил Виктор. – Сама так хотела, так хотела, но не получается (он смешно произносил «не получацца»).
– Никак не получацца, – сокрушалась и дочка. – Велела вас скорей везти, дома уже сама встречать будет.
Ну, не получацца – значит, не получацца. Москвичи точно знали, что это не от недостатка уважения. Да и нет таких правил, чтоб адвокатов встречали с какими-то протокольными почестями.
На стоянке их ждало необычное авто. «ГАЗ-69», старинный «козлик» цвета хаки, стоял намытый и начищенный, как будто сошедший с кадров старинных фильмов.
– Это у нас парадный, – с удовольствием сообщил Виктор. – Сам сделал. Собрал по винтику. Сложно было, но новодела практически нет. Восстанавливал родное. А что новое – точил, фрезеровал по родным чертежам.
– В Москве это был бы хороший бизнес, – оценил Олег Всеволодович. Он даже водить не умел, но в машинах разбирался и имел свое, всегда обоснованное, мнение. – Такую «самоделку» легко можно обменять на приличный кроссовер.
– Не хочу, – сказал Куницын.
– Почему? – не понял Багров. – Вещь классная, но не для ежедневной езды.
– Вещь классная, – кивнул в знак согласия Виктор. – А для каждодневной у меня «УАЗ-469» есть. По любой дороге пройдет, в любой мастерской чинится.
– Тогда понятно, – согласился Олег.
Они сели в неожиданно просторную машину – внешне «козлик» выглядел совсем миниатюрным. Виктор включил мотор – и поехали!
Ольга рассматривала спартанский интерьер парадной куницынской машины; даже она понимала, что все здесь, как в музее, – честное. Единственная примета времени – ремни безопасности. Их Виктор все-таки поставил, причем хорошие, инерционные. Сам пристегнулся и всех пассажиров оглядел, как стюардесса в самолете.
В лес въехали почти сразу, как покинули город.
Трасса оказалась на удивление приличная. Только вот расстояния большие. Куницын вел машину не лихо, но быстро и уверенно. За час они проезжали километров по восемьдесят в среднем. Однако всех этих километров было много, плюс – там, где не было мостов, – уходило время на ожидание паромов.
Места вокруг были красивые; однообразная зеленая стена вдруг раздвигалась, и глазам путешественников представало прозрачное озеро или быстрая речка с валунами, набросанными по берегам и в воде.
Ольга любовалась неброской красотой Севера, а Куницыны, похоже, давно к этому привыкли и уже не обращали внимания ни на холодные глаза озер, ни на бесконечные зеленые горизонты, ни на белые бочкоподобные, с неровными краями, облака, делавшие неяркое синее небо неестественно низким.
Машин на шоссе встречалось мало, чаще лесовозы, все почему-то мчавшиеся на предельной скорости. И хотя дорога была достаточно широкой, машину при расхождении с несущимися навстречу махинами ощутимо потряхивало воздушной волной.
Остановок не было, кроме одной, вынужденной.
Как раз когда приближался очередной здоровенный лесовоз, раздался странный хлопок. Машину резко потянуло вправо. Виктор оперативно отреагировал и, справившись с заносом, остановился на обочине.
– Слава богу, что не левое, – улыбнулся он.
– А какая разница? – не поняла Шеметова.
– Справа – обочина, слева – лесовоз, – кратко объяснил ей Багров.
А Виктор тем временем уже начал менять лопнувшее колесо.
Ни одного лишнего движения. Все аккуратно.
Впрочем, он работал не только быстро и точно. Он красиво работал.
Домкрат удобный и надежно закрепленный. Машина гарантированно обездвижена специальными складными башмаками. Выкрученные болты ни в коем случае не на землю, а в подставленное пластиковое блюдечко. На место их вернули – уже к новому колесу – предварительно смазанными плотной графитовой смазкой.
И закручивал болты Куницын не по наитию – хотя и его бы точно хватило для приемлемого результата, – а с помощью динамометрического ключа. Равно как подкачал поставленное колесо, контролируя манометром. Причем проверил не одно, замененное, а все четыре.
