Образцовый доктор - Татьяна Донченко
– Хочешь, я схожу его проведаю? Или могу забрать к себе. И кота и тебя. Квартира у меня не большая, но на кухне есть раскладной диван…
– Спасибо за предложение, – смущенно проговорила она. – Мне как-то неудобно тебя напрягать.
– Да брось, ты всю ночь просидела с моей малышкой, это меньшее, что я могу сделать. Я проведаю твоего кота. После обеда забегу за ключами. А тебе дам свои. Я же все равно с Машулей в больнице еще пробуду. А ты за это время решишь что делать.
– Ты святая женщина, Алёна, не просто ж так мой брат в тебя еще тогда влю… Ой, хм… прости, оговорочка. Ты ничего не слышала!
Ох! Ничего себе!
Вот это точно… оговорочка.
Замок в двери щелкнул, и я вздрогнула, надеясь увидеть доктора-красавчика.
Но каково было мое удивление, когда в квартиру вошла незнакомка.
Красотка с огненно-рыжими кудрями, высокая, стройная, ноги, блин, реально от ушей, губы модные и загар… похожий на Лешин. Благородный, видно, что только что приобретенный. И она открыла квартиру своими ключами, а значит…
Топ-модель мгновенно уловила аромат еды, доносящийся с кухни, и обернулась.
Увидев меня в обтягивающих велосипедах и топе, она брезгливо поморщилась и медленно окинула меня так, словно перед ней не человек, а… не знаю, ходячая грязь из-под ногтей.
Она вздернула бровь и визгливо спросила:
– А ты, мать твою, кто такая?
Глава 29
Незнакомка излучала такую волну высокомерия, что, казалось, воздух вокруг нее искрится от напряжения.
– Что ты делаешь в квартире моего Леши? – переспросила она, когда я не ответила на первый вопрос.
Мой рот приоткрылся, но из горла не вырвалось ни звука. Я чувствовала, как кровь отливает от лица, оставляя лишь неприятную пустоту.
"Моего Леши"… Эти слова эхом отдавались в голове, стирая всё то волшебство, которое мы пережили этой ночью и уж тем более утром. Тепло его объятий, нежный шепот, касания, от которых по телу бежали мурашки – все это вмиг превратилось в пыль.
Она была ослепительно красива, в дорогом платье и с надменным взглядом. Она выглядела так, будто сошла с обложки журнала, а я… я чувствовала себя грязным пятном на ее безупречной картине мира.
– Ты что, язык проглотила? Я спрашиваю, кто ты такая? – ее голос звенел. В нем слышались сталь и неприкрытая угроза.
Что я могла сказать? Что я просто провела ночь с ее мужчиной, думая, что он свободен? Что позволила себе поверить в сказку, которая оказалась лишь мимолетным миражом?
Ее взгляд скользнул в сторону спальни, и в ее глазах вспыхнул огонь презрения.
– А, очередная охотница за его бабками? Думаешь, ты первая, кто в курсе про контрольный пакет акций? – она усмехнулась, и эта усмешка была хуже любого оскорбления.
– Наследством? Это то, которое дедушкино? – нахмурилась я, что за бред она несла? Какой еще пакет акций?
– Как ты узнала? Никто, кроме приближенных компании, не знает. Ты зря тратишь время.
В ее голосе звучала такая уверенность, такая непоколебимая вера в свою власть, что я невольно съежилась.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я здесь из-за денег, – наконец, выдавила я, хотя мой голос дрожал. – Я просто готовила обед.
Она презрительно фыркнула:
– Я ни за что не поверю, что он нанял повара! Или кем ты себя тут считаешь? Лёша – мой, усекла?
– Теперь, вижу…
Ключи-то у нее, и загар тот же, что у него. Все очевидно.
Вот я дура! Размечталась. Сидела, пила кофе, представляла, как хозяйничаю на кухне, а Леша, я и Машуля – одна семья… С чего я так решила? Всего за одну ночь. Ну, ладно, – две.
– Не волнуйся, я сейчас уйду.
Я подумала, что мне всё равно придётся общаться с Кораблевым – ведь теперь он знает, что Машуля его дочь. И накрутила себя: представила праздники с ним, в компании какой-нибудь надменной мадам, а мы с дочкой снова одни, против всего мира.
Так хорошо было почувствовать присутствие настоящего мужчины, опору, надежное плечо, верить не хотелось, что все это я сама себе придумала. По сути Кораблев мне ничего не обещал.
– Поторапливайся, я жду, – рыжая сложила руки на груди.
И тут до меня дошло еще кое-что. В квартире не было ни одной женской вещи. Если бы Леша жил с ней, как она говорила, я бы заметила признаки женского присутствия. Да, была отдельная закрытая комната, и я догадывалась, что когда-то она принадлежала ребенку его жены. Но в ванной не оказалось ни геля, ни шампуня, ни крема, ни даже женской бритвы. Квартира выглядела типичным холостяцким убежищем.
Внутреннее предчувствие, к которому мы редко прислушиваемся, подсказывало, что Алексей хороший человек и не способен так жестоко меня обманывать.
– А знаешь, я, пожалуй, останусь, подожду, когда Алексей сам придет и попросит меня уйти, – не знаю, откуда у меня вдруг такая дерзость в голосе, но мне понравилось хоть раз в жизни вытащить голову из… одного места и постоять за себя. – Пусть сам решит, кому оставаться. И что-то мне подсказывает, что раз уж тут моих вещей намного больше, чем твоих, то…
– Ах ты повариха недоделанная! Ты думаешь, раз я с ним не живу, то у меня нет на него прав? Такого мужика я тебе просто так не отдам, и не мечтай! – она показала ключ. – У тебя такой есть? Ты хоть знаешь, на что мне пришлось пойти ради него? Мне пришлось спать с его отцом, чтобы выяснить, кому достанется доля.
В этот момент в квартиру вошел Алексей.
Он замер на пороге. Я увидела в его глазах замешательство, злость и… вина. И именно эта вина стала последней каплей.
Я молча ушла в комнату, разыскала сумку с вещами, на эмоциях начала закидывать в нее все, что что успела уже достать и параллельно услышала строгий голос Леши:
– Эля, ты что здесь делаешь? – он говорил так, как ни с кем еще не разговаривал. С каким-то упреком и раздражением. – И почему у тебя мои ключи, разве те, что ты мне вернула – не единственные.
– Лешик, я просто хотела прийти и поговорить, сесть нормально все обсудить, ну что ты дуешься?
– Дуешься? Эля, мы расстались, «дуешься» не совсем то, что я испытываю?
Расстались?
Я остановилась, перестала собирать вещи и прислушалась. Подслушивать некрасиво, я это понимала, но не могла удержаться.
– Все было замечательно, я не понимаю, – щебетала рыжая. – Мы провели чудный отпуск, и тут ты резко ни с того ни
