Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская
- И я свободна? – прищуриваюсь.
- М-гу, - мычит неопределенно. – Но об этом потом! Ты дрожишь. Набери себе ванну, переоденься. На крючке по-прежнему висит твой халат, в шкафчиках лежат твои полотенца, на полках - выставка твоих шампуней. Давай-давай, а я пока чайник включу, - заботливо подгоняет. - Или ты хочешь заболеть?
- Мне нельзя сейчас болеть, - забыв все свои обиды, импульсивно обнимаю живот.
Ловлю на себе внимательный, недоуменный взгляд Мэта и, пока он ничего не заподозрил, прячусь за дверью. Мне и правда не помешает теплая ванна с магниевой солью. Регулирую температуру, выбираю по запаху эфирные масла, от которых не тошнит, а, наоборот, становится легче. С учетом моего нового состояния подготовка занимает больше времени. Расслабившись и потеряв над собой контроль, я нежусь в мягкой, ароматной воде. Как в старые добрые времена, будто все как прежде и мне некуда спешить. Я дома.
Когда я кутаюсь в махровый халат и выглядываю в коридор, то слышу, как Мэт шумит на кухне. Крадусь на запахи еды, пытаюсь подавить урчание в желудке, но сдаюсь, ведь на столе меня ждет горячий чай и ужин.
Все в точности, как раньше. Только мы с мужем теперь чужие.
- Фу, овсянка, - забывшись, выпаливаю и привередливо морщу нос.
- Не капризничай, - бархатно смеется Мэт, разворачиваясь ко мне. Ставит пиалу с запеченным яблоком, добавляет молоко в мой чай. Оценивает ужин и удовлетворенно кивает. – Ты на диете. Стол номер два, - простреливает меня нарочито строгим взглядом. - Думаешь, я не вижу, что с тобой? – одной фразой припечатывает меня к стулу.
- Что? – сипло выжимаю из себя, и ладонь невольно опускается на живот.
Я только успокоилась, но муж опять заставляет меня волноваться. Что если он узнает? Тогда точно не даст мне развод.
«Имущество делить легче, чем детей», - вспоминаются слова юриста.
Я своего малыша никому не отдам, а Мэт… пусть на стороне наследника воспитывает.
- У тебя тошнота, нет аппетита и болит живот. Судя по твоей позе, даже сейчас, - жестом указывает вниз, и я одергиваю руку. Ерзаю на стуле, двигаюсь ближе к столу, чтобы скрыть свой секрет, хотя по мне и так пока ничего не видно. - Опять гастрит обострился?
Чувствую, как по телу прокатывается волна облегчения. На секунду прикрываю глаза, тихонько выдыхаю и хватаю ложку, чтобы занять трясущиеся пальцы
- Угу, - ковыряю вязкую, неаппетитную кашу и боюсь поднять глаза на мужа. – На нервной почве, - бросаю с налетом обиды.
Мэт садится напротив с большой чашкой кофе. Ничего не ест, лишь внимательно следит за мной и изредка делает глоток.
Нехотя пробую овсянку – и… к моему искреннему удивлению, мне нравится. Да и чай с молоком на вкус вполне сносный. Наверное, я очень проголодалась за день. Не замечаю, как моя тарелка становится пустой. На смену приятной сытости приходит легкая тошнота, и я отстраняюсь от стола.
Оказывается, в беременности есть свои нюансы, особенно, когда тщательно пытаешься ее скрыть.
- Ксюша, я предлагаю следующее… - дождавшись, пока я доем, Мэт отставляют кружку, а сам подается вперед. Не вплотную, но достаточно близко для того чтобы я уловила его запах, а моя внутренняя кошка замурлыкала. Мысленно приказываю ей: «Брысь!» - и принимаю отстраненный вид.
- Что же? – уточняю без интереса, при этом нетерпеливо покачиваю ногой. Случайно задеваю Мэта под столом, вспыхиваю и замираю.
- Раз уж условия юриста предусматривают наше совместное проживание, то оно должно быть комфортным для нас обоих, - невозмутимо продолжает он, будто ничего не почувствовал. – Спальня полностью в твоем распоряжении, я переберусь в гостиную… Впрочем, ты и так меня выгнала в нашу последнюю ночь дома, - добавляет как бы невзначай. – Трогать тебя не буду, раздражать своим присутствием – тоже. Днем я в ресторане, ночью постараюсь не стеснять. Думаю, месяц продержимся.
«Продержимся», - эхом проносится в голове и отдается тупой болью в груди.
- Может, все-таки мне лучше к родителям? – лепечу с тоской.
- Нет, - грубовато осекает Мэт и тут же поясняет спокойнее: - Как же твои занятия с детьми? Ты не сможешь каждый день приезжать, это очень далеко. Или уволишься? Тогда зачем так долго и упорно боролась со мной за право работать? – выгибает бровь.
- Я не собираюсь увольняться, - воинственно чеканю.
- Вот и решили, - резко закончив разговор, он выходит из-за стола. – Я пока перенесу свои вещи, а заодно уберу бардак. Там кто-то спальню вверх дном перевернул, - хмыкает, вызывая у меня острое чувство вины.
Плетусь следом за почти бывшим мужем, опираюсь о косяк двери и расстроенно осматриваю нашу комнату. Закусив губу, тоже принимаюсь за уборку.
- Извини, погорячилась, - бубню чуть слышно. - Особенно в ресторане. У тебя теперь проблемы из-за меня?
- Думаю, да, - задумчиво тянет. – Однако я все решу, - оглядывается и ласкает меня потеплевшим взглядом. – А ты была шикарна, Валькирия, - восхищенно улыбается.
Все бы хорошо, но… Шикарным не изменяют.
Чертов лицемер!
- Я просто не в курсе, как надо реагировать на измену мужа. Не подготовилась – и действовала на эмоциях, - холодно цежу. – Больше не повторится.
- Я тебе не изменяю, - устало повторяет.
- М, - сжимаю губы и отворачиваюсь.
Замечаю знакомый пакет, хватаю его и с трепетом в груди раскрываю. Мэт собирается сказать что-то еще, оправдаться или углубить ссору, но я перебиваю его:
- Откуда? – шокировано подцепляю пальцами нежную ткань свадебного платья, замечаю под ним смятый, испачканный пиджак. – Как? З-зачем? – приоткрыв рот, вопросительно смотрю на мужа.
- Затем, Ксюша, что воспоминаниями не разбрасываются, - отчитывает меня. – И тому бездомному мой костюм совсем не шел, - усмехается с горечью. Молчу, не понимая, как воспринимать его порыв. – Только надо после того мужика все отстирать. Я не успел, за тобой рванул, - протягивает ко мне руку.
- Нет, я сама. Испортишь, - подскакиваю на ноги и прижимаю сверток к груди. – Щадящий режим нужен, порошок специальный, бальзам. И стирать отдельно.
- У вещей тоже развод? – грустно шутит он, покосившись на пакет.
Оставляю его реплику без ответа. Убегаю в ванную, разбираю одежду, наклоняюсь к стиральной машинке и… часто
