Под властью Братвы - Мари Фокс

Это не тот способ, которым я ожидала раскрыть свою беременность Феликсу. Я знала, что мы не идеальная пара, и нашему браку, в какой-то степени, не хватает некоторых фрагментов романтики, которые обычно присущи нормальным парам, но все же, я хотела раскрыть ему беременность хотя бы в романтической манере, может быть, с широкой улыбкой на лице и, может быть, немного поддразнивая его и прося угадать, что я собираюсь сказать.

Я передаю ему газету и встаю позади него с улыбкой на лице, наблюдая, как выражение его лица меняется с любопытства на любое другое выражение, которое у него появилось бы, узнав, что я беременна от него.

В моей голове было миллионы других способов сообщить ему эту новость, но, конечно, не так, чтобы он душил меня и пытался высосать из меня жизнь, а отпустил только тогда, когда узнал, что я беременна. Я имею в виду, что Феликс узнал, что я беременна его ребенком, и это единственная причина, по которой мое безжизненное тело не лежит где-то дома, спрятанное под одеялом или даже в морге. Эта мысль заставляет меня вздрогнуть, и я прижимаюсь к кровати и обнимаю себя еще крепче.

Я не думаю, что вид или образ лица Феликса, когда он держал меня и пытался убить меня ранее, быстро вылетит из моей головы. Он не держал меня так, будто пытался напугать или что-то в этом роде, он душил меня так, будто намеревался убить.

Ярость в его глазах, ненависть, с которой он смотрел на меня, и беспощадные стоны, сорвавшиеся с его губ, когда он крепче сжал мою шею…

Я снова съеживаюсь при этой мысли и крепче обнимаю себя.

Из моих глаз хлынул еще больший поток слез, почти ослепляя меня, и я время от времени провожу ладонями по лицу, чтобы избавиться от слез.

В данный момент я нахожусь в отдельной от него комнате, и именно поэтому у меня есть пространство, чтобы плакать так громко, как я хочу. Я слишком напугана, чтобы оставаться с ним в одной комнате. Я стала свидетелем его ярости, которую я определенно не хочу испытать снова. Я думаю, что держаться от него подальше будет лучшим решением.

Он был в такой же ярости, что не мог выносить моего присутствия.

С глубоким вздохом я тянусь, чтобы взять вторую пачку салфеток с прикроватного столика. Я уже исчерпала одну пачку, высморкавшись и вытерев слезы, в результате на полу в моей комнате валяется несколько мокрых салфеток, но мне все равно. Единственное, что меня беспокоит, это ситуация, в которой я оказалась.

Я знаю, что совершил ошибку, не написав сразу же Феликсу смс о сложившейся ситуации и о том, что мне нужно ехать в больницу. Было бы проще, если бы так и произошло.

Но опять же, я не полностью виновата. Я слишком сильно беспокоилась о маме, чтобы даже думать о чем-то другом. Но посмотрите, куда это меня привело.

Я стискиваю зубы, когда моя печаль на короткое время сменяется гневом, гневом, который я испытываю к Веронике, потому что это ее вина. На самом деле, она виновата во всем этом больше всех. Она нашла идеальную возможность втянуть меня в неприятности, и она не колебалась, воспользовавшись ею, потому что презирает меня.

Я снова тянусь к пачке салфеток, чтобы взять еще одну и вытереть лицо.

После третьей неудачной попытки я в гневе хватаю всю пачку и швыряю ее в стену, крича во весь голос.

Глаза уже щиплет от слез, а голова болит от постоянных рыданий, но я не хочу останавливаться в ближайшее время.

Я наконец поднимаюсь с кровати, на которой просидела последний час, и иду в ванную, чтобы ополоснуть лицо водой, надеясь избавиться от рези в глазах.

Я смотрю в зеркало перед собой, вытерев лицо мягким белым полотенцем. Мои глаза все опухшие, но я не хочу прекращать плакать. Я так ранена всем, что произошло, что мне хочется остаться в своей комнате на следующую неделю и выплакать все глаза.

Пока я стою там, глядя в зеркало, слезы хлынули из моих глаз и потекли вниз по шее, пока не попали на мою одежду.

Я лениво вытаскиваю ноги из ванной и с удивлением вижу экономку, стоящую перед моей дверью.

Она неловко переводит взгляд с меня на куски скомканных салфеток, разбросанные по земле.

Ее глаза блуждают по полу, пока она не замечает полупустую пачку, которую я ранее бросила в стену. Ее глаза широко раскрыты, а губы пульсировали, но она не говорит ни слова. Я слишком запуталась, чтобы обращать на это внимание.

Я некоторое время смотрю на нее, а затем подхожу и сажусь на кровать, не потрудившись спросить, почему она здесь.

— Ужин готов. Господин Феликс решил пропустить ужин, поэтому я уже накрыла стол на одного. Если бы вы спустились вниз, чтобы…

Я быстро обрываю ее, прежде чем она успевает закончить свое заявление. — Я не голодна.

— Но ты выглядишь бледной, ты можешь навредить себе, если не…

— Я сказала, что не голодна, — говорю я, на этот раз более сердито.

Она кивает и выходит из моей комнаты.

— Убирайся! — кричу я, хотя она уже скрылась из виду, и несколько раз ударила кулаком по кровати.

Это все вина Вероники. Думаю, она счастлива теперь, получив то, что хотела. Ей удалось втянуть меня в неприятности и причинить мне боль, как она всегда делала всю мою жизнь.

Я с трудом сглатываю и стискиваю зубы. Мне хочется, чтобы был способ отомстить ей за то, что она сделала со мной. Я хочу отомстить и ей, и Лео и заставить их заплатить за то, через что они заставили меня пройти.

Лео, должно быть, связался с Вероникой, когда не смог до меня дозвониться, потому что знает, что она сможет помочь ему добраться до меня.

Вероника, зная, что я, должно быть, в больнице, наверное, дала ему знать о моем местонахождении и прибежала. Они оба испортили мне все, как раз когда я думала, что смогу успокоиться и наслаждаться своим домом с Феликсом, независимо от того, как мы поженились, тогда это произошло, благодаря Веронике и Лео.

Слезы льются из моих глаз все сильнее и почти ослепляя меня, а поскольку я сбросила влажные салфетки, мне нечем вытирать слезы.

Я провожу ладонями по глазам и носу, но это становится все труднее. Я плачу так сильно, что начинаю икать,